Владимир Ефимов - Симуляция
Позже я не раз с тоской вспоминал этот островок первобытного добродушия, затерявшийся на границе между безжалостной жестокостью Пустоши и не менее безжалостной жестокостью цивилизованных городских кварталов. Было, конечно, несколько скандалистов и сволочных типов, которые изо всех сил портили кровь окружающим, но все они были достаточно безобидны и общество только больше объединялось на почве их единодушного осуждения. Если же кто выходил за рамки, то его тут же ставили на место ребята из "цыганской гвардии", так обычно называли парней, которые следили за порядком от имени братьев Цыган. Сами они тоже порой создавали определенную напряженность, но было их немного и вели они себя вполне прилично, если только им выказывали принятое здесь уважение.
На огромном этаже было несколько работающих душевых и несколько кухонь, где можно было готовить на электроплитах. Электричество и воду воровал Цыган. Его ребята как-то подключались к городским коммуникациям и приплачивали кому надо, чтобы это оставалось незамеченным.
Население размещалось в соответствии с интересами каждого. Больше всего было обычных бедолаг, вроде нас с Чирком. Неудачники, лентяи, инвалиды, все, кто не мог заработать на нормальное жилье, находили приют здесь. Будущего у этих людей не было, но летаргическое настоящее могло тянуться годами. Эта категория селилась где попало, начиная прямо от выхода с лестницы, в середине северной стороны этажа, той, что была обращена к Пустоши.
Были и другие, те, кто не был сильно стеснен в средствах, но не мог ужиться с законом.
В северо-восточном углу нашего этажа обосновалась колония наркоманов. Там царила тишина и мертвый покой. Существовали они, как мне кажется, в основном на средства вновь прибывающих. Ну и торговля там, видимо, процветала. "Бунгало" в этом углу почти не было, этим ребятам вполне хватало того комфорта, который обеспечивал коврик и спальный мешок.
На юго-западе располагались приверженцы некоей весьма агрессивной секты. Прочее население этажа опасалось туда заходить, и сведения о том, что там творится, были весьма отрывочны. Говорили, что большая их часть спортивные молодые люди, и что время свое они посвящают беспрерывным молитвам, медитациям и боевым искусствам. Себя они называли Предтечами. Я их видел только когда они приходили за водой, и то всего пару раз.
В северо-западном углу нашего этажа тон задавали разнообразные гадатели, колдуны и экстрасенсы. Причем иных привлекала не столько дешевизна жилья и удаленность от фининспекции, сколько экзотический антураж этого дикого места. На клиентов он производил такое впечатление, что они раскошеливались много охотнее. Колдунам, как их обычно называли остальные жильцы, даже разрешалось жечь небольшой костер в глубине здания.
Юго-восточный угол был почти пуст. Там обитали лишь особо застенчивые парочки, да несколько отшельников которые совершенно терялись в тех огромных пространствах. Именно туда отправлялись мы с Чирком, когда хотели поговорить без лишних ушей.
* * *
- А давай лютню украдем.
- У кого?
- Да у кого угодно. Найти программатора по объявлению. Дверь выломать фомкой. Всего делов.
- А если он унесет ее с собой?
- Последить. Потом у приличного программатора всегда два-три инструмента. Это ты у нас аскет, можно сказать. Был.
- Да бред, Чирок. Ты когда-нибудь квартиры грабил?
- Ну, не то что бы... Да чего там грабить!?
- А если он следит за всеми хатами, где лютня есть? Сколько в Городе программаторов? Тех, что подают объявления. Сотня, может две. Поставил полтыщи камер и следит.
- Найдем тех, что не подают объявлений... Смотри, подадим сами объявление, типа, о найме. Вот он и... Эх, блин, светиться нельзя!
- Вот то-то, нельзя.
- Нет, смотри, Док. Элементарно! Звоним какому-нибудь программатору. Вызываем его, как бы, к клиенту. В подъезде его по кумполу, берем лютню и сматываемся!
- Чир, кишкой чую, нельзя! Может, он на все лютни жучки поставил... Не знаю. Это самый стремный ход.
- Ты просто боишься вводить мне эту бесову партитуру! Тебе обидно, что тузом будешь не ты.
- Ямщик, ты гонишь. Не гони лошадей, ямщик. Я действительно опасаюсь. Но не потому что завидую. Ты разве не боишься того, что с тобой станет после этого? Это ж не кодировка от лишней стопки!
- Да может ничего и не станет, - возражает Чирок, впрочем без особой уверенности. И продолжает уже спокойнее, - Док, но ведь другого выхода нет. Это единственный способ противостоять Герберту. Я вообще удивляюсь, как он нас до сих пор не вычислил, с его-то способностями!
- Именно потому, что это единственный верный путь, наш друг будет там ждать особенно терпеливо... Кишкой чую!
Эти разговоры повторяются каждый раз, когда мы отправляемся пройтись на юго-восточный угол.
* * *
Я сижу на работе. За неделю мне здесь платят сумму, за которую я раньше и с дивана не встал бы. Но времена меняются.
Делать мне нечего. Если до полуночи не приедет экспедитор с документами, то я так и просижу весь вечер, глядя в монитор и раскладывая виртуальный пасьянс. Косынка, он же Гильотина, или просто Солитер. Монитор древний, еще с лучевой трубкой. Пасьянс самый совершенный и увлекательный из тех, что придумало человечество. Во всяком случае, из тех двух десятков пасьянсов, что известны мне. Его нехитрые правила можно легко приспособить к любой колоде, и он остается таким же заманчивым и непредсказуемым. То сходится с первого раза, то водит тебя за нос часами.
С тех пор, как я столкнулся с клубом тузов, мне трудно бесстрастно смотреть на карты. Многие из них обрели для меня лица и судьбы. Мне представляется, что туз бубен - это барон Засс, которого козырная партитура сделала совершенным гипнотизером. Он движется по странам и континентам, не покидая своей Фарфоровой Башни на вершине шагающего города. Он сам себя заключил туда и пребывает в окружении марионеток, утративших волю по его приказу, предаваясь всем мыслимым порокам. Долго ли продлится его уединение? Сгинет ли он в своем невидимом дворце, или пресыщение заставит его выйти на поиски новых побед? Что он тогда принесет человечеству?
Пиковый туз для меня это Герберт Иноэ, человек-компьютер, загнавший нас в трущобы. Он ищет меня, чтобы уничтожить, поскольку мне известна формула его власти, его сущности, его бытия. Он не сможет спать спокойно, пока не узнает наверняка, что я мертв и не передал никому его секрета. Я не смогу выйти из подполья, пока в мире действует Герберт или его преемник.
Король пик - Марк Келнер, бессменный секретарь Герберта. Дама пик юная Агнесс, его наложница и полигон для программаторских экзерсисов. Вся пиковая масть - его агенты, солдаты, эмиссары. Их пики нацелены на меня и только ждут моей оплошности, чтобы вонзиться в тело и душу.
