Владимир Романенко - Год белой кометы
— Еще раз стоп! — Малахов не мигая смотрел на Гармаша несколько секунд, потом спросил: — Что заметил?
— Заметил, что раскачивание идет только по высоте.
— Правильно. Значит неисправность сидит именно в канале управления высотным приводом. Будем проверять все последовательно…
…Они работали уже несколько часов подряд, но обнаружить что-либо существенное им не удавалось. Кроме двух-трех недостаточно затянутых клемм и небольшого разбаланса усилителя управления двигателем они ничего не нашли и оба прекрасно понимали, что это не может быть причиной столь серьезной неприятности. Оба очень устали, но продолжали поиск неисправности, не желая сдаваться странному случаю, который как будто насмехался над ними и специально не давал понять, откуда возникло столь нетипичное явление. Время летело незаметно и Малахов удивился, что так быстро промелькнули двенадцать часов поиска.
Он предложил немного отдохнуть и вызвал дежурного электрика.
— Сережа, посмотри, может быть это где-то в ваших цепях?
Сережа, неохотно покинувший в три часа ночи теплый диванчик дежурного помещения, долго не мог понять, что от него требуется. После подробных объяснений он сонно зевнул и махнул рукой:
— Не, это управление, чего там в моторе может быть. Крутится, значит работает. Ладно, я проверю…
Он скрылся за дверью, а Гармаш, проводив его взглядом, сказал:
— Знаешь, Саня, это что-то до тупости простое. Я уверен, что это не в наших блоках.
— Откуда такая уверенность?
— Видишь ли, чудес не бывает. Мы же проверили у себя почти все и все в порядке…
— …а телескоп не работает, — в тон ему добавил Малахов.
— Вот поэтому надо проверить и силовой агрегат.
— Знаешь, Володя, мне завтра надо ехать, а тут такой сюрприз! Не знаю что и делать…
— Не горюй, вот увидишь, мы сейчас найдем эту пакость.
Они поднялись по крутой винтовой лестнице внутри стойки телескопа к приводу, Гармаш открыл кожух. Все механизмы выглядели вполне обычно, не было видно ни отломанных деталей, ни отвалившихся проводов. Малахов вызвал по внутренней громкой связи дежурного механика в аппаратную и попросил нажать кнопку пуска. Они внимательно глядели, как разгоняются двигатели наведения, как срабатывают мощные электромагниты системы сопровождения и когда, казалось бы, можно было говорить о том, что и этот узел не имеет никаких дефектов, Малахов воскликнул:
— Володя, смотри!
Гармаш посмотрел туда, куда указывал палец Малахова и сразу все понял. Очевидно, во время профилактических работ на приводе, механики рассоединили муфту тахогенератора — измерителя скорости вращения двигателя и забыли соединить снова. Электрически система была абсолютно исправна, электронщики и не могли обнаружить ничего подозрительного.
Малахов вынул отвертку и крепко затянул соединительный винт. Колебания быстро прекратились. Гармаш предложил ему снова разъединить валики, что было сразу же сделано, и колебания возобновились с прежней силой. После этого соединение было окончательно восстановлено и двигатель заработал плавно, медленно и уверенно.
Малахов радостно хлопнул Володю по плечу:
— Все-таки нашли!
— Нашли. Чертовы механы… Хоть бы сказали.
— Мы тоже хороши! Могли бы догадаться…
— Так и догадались. Правда, могли бы и побыстрее, тугодумы.
— Пойдем отдыхать?
— Подожди, нет сил двигаться. Давай посидим немного прямо здесь.
Они присели на решетчатые металлические ступеньки и неожиданно для себя Володя задремал.
…Приехавший утром на смену Дунаев обнаружил, что телескоп включен и стоит на концевых ограничителях, а Малахова и Гармаша нигде нет. Встревожившись он спросил дежурного механика, где тот последний раз видел его коллег и механик ответил, что слышал их голоса в стойке телескопа. Дунаев бросился вверх по ступенькам стойки и едва не споткнулся о полулежащего Малахова. Гармаш находился в той же позе рядом. Дунаев испуганным хриплым шепотом выкрикнул:
— Эй, мужики, вы чего тут!?
И тут же расхохотался.
Гармаш и Малахов спали.
25
К концу сентября комету было уже видно даже невооруженным глазом как мутноватое светлое пятнышко в созвездии Персея. На Астростанцию посыпались телефонные звонки из близлежащих городов и окрестных деревень, жители которых с неизменной тревогой спрашивали, не грозит ли чем-нибудь серьезным столь необычное небесное явление. Кирилов вынужден был несколько раз выступить по местным телевизионным и радиопрограммам с разъяснениями по существу проблемы, но его по-прежнему донимали репортеры, корреспонденты, астрономы-любители и прочая публика, проявившая интерес к открытой им комете. Но это было не самое главное, что больше всего раздражало Максима Петровича в этой околонаучной и околоастрономической суете. Он вдруг понял, что в каждом интервью, при каждой встрече от него ждут какого-то чуда. И, когда Кирилов начинал рассказывать о том, что комета — это не корабль инопланетян, не знамение Дьявола, а всего лишь глыба льда из смерзшихся газов и космической пыли, о сути этого явления и его природе, он каждый раз замечал искреннее разочарование людей от той строго научной информации, которую давал своим слушателям. Разговор об астрономии и ее месте в жизни неизбежно переходил на темы, связанные с вымыслами прессы о космических пришельцах, «летающих тарелочках», «полтергейсте» и прочей газетно-бульварной чепухе, о которой Максим Петрович даже не желал говорить.
«Почему так, — думал он иногда, — ведь в реальном Мироздании множество необычного, почти фантастического, почему они почти все хотят не научной истины, а глупой сказки? Вероятно, наука сейчас очень сложна, многие ее достижения на пальцах не объяснишь, а что касается астрономии, то она теперь вообще не оперирует бытовыми категориями. У обывателя (в хорошем смысле этого слова) возникает неизбежно мысль о бесполезности этой науке в целом. Что вообще понятно и полезно для обычного человека? То, что можно съесть, надеть на себя, использовать для улучшения собственного комфорта, но зачем изучать звезды или галактики, свет от которых идет миллионы лет? Ведь оттуда, заведомо ясно, невозможно привезти ничего необходимого для жизни. И вот тут недобросовестная и жаждущая тиражей и популярности пресса подсовывает простой и понятный ответ: „Небо необходимо наблюдать, потому что оттуда прилетают могущественные инопланетяне! Они могут помочь нам решить все наши проблемы. Они уже прилетали не раз, есть масса свидетелей, но официальная наука это скрывает и обманывает, таким образом, нас всех. Небо необходимо наблюдать и для того, чтобы знать под каким созвездием родился и живет каждый из нас, от звезд зависят наши судьбы…“» И те, кто приехал на Астростанцию с надеждой приобщиться к Чуду узнает от него, Кирилова, что чуда в их понимании вовсе нет, нет никаких пришельцев, как нет астрологии, телекинеза, черной и белой магии, как нет никакой связи всего этого с небом… Ему выпало быть разрушителем Веры, а это весьма редко прощается уверовавшими когда-то в ложные истины.
