Евгений Войскунский - НФ: Альманах научной фантастики 35 (1991)
— Что бы вы хотели? — спросила девушка, улыбаясь бродяге, как самому лучшему другу.
— У меня нет денег, — ответил тот. — Так, зашел посмотреть.
— Если у вас нет денег, мы покормим вас бесплатно, — ответила девушка. — Кроме того, у нас вы можете так же бесплатно побриться, постричься, принять ванну, а за это время вашу одежду почистят и, если надо, починят. Если же вы останетесь у нас до вечера, вы сможете поужинать и при желании переночевать одну ночь. Если у вас есть какая-нибудь легковыполнимая просьба — мы ее выполним. Например, вы захотите покататься в автомобиле или на велосипеде. По вашей просьбе мы можем приготовить вам любое блюдо из любой кухни. Что вы любите больше всего?
Застигнутый врасплох, бродяга ошалело смотрел на девушку и молчал.
— Ну что вы любили больше всего в детстве? — ласково спросила девушка.
— Пиво и лазать по деревьям, — не своим голосом ответил он.
— Спиртных напитков у нас нет, — сияя сообщила девушка и шутливо погрозила бродяге пальчиком.
— Тогда клубнику со сливками, — сказал бродяга.
— Ну, значит, на десерт вы получите клубнику со сливками. Как вас зовут?
— Как хотите, — ответил бродяга,
— Хорошо, Джон. Итак, с чего вы начнете?
— С сигары.
Воспользовавшись всеми услугами, предложенными заведением, Джон, чистый и коротко подстриженный, лежал на застеленной кровати и курил. В дверь постучали, и через несколько секунд в комнату вошел священник. Поздоровавшись, он подошел к кровати и, ласково глядя на Джона, сказал:
— Может быть, вы хотите исповедаться, сын мой?
— Я не собираюсь умирать, — ответил Джон, не меняя позы.
— Исповедаться — значит, облегчить душу, — мягко сказал священник.
— Я уже сегодня облегчился, — ответил бродяга.
— Господь милосерден, Джон. Никогда не поздно обратиться к нему. К тому же вы в таком возрасте, когда уже надо подумать о спасении души.
— Это за один день вы собираетесь спасти мою душу?
— Не я, Джон. Если вы…
— Ну так пришлите ко мне Господа Бога, ему я и исповедуюсь, — перебил он священника.
— Не богохульствуйте, Джон, — укоризненно сказал священник.
— Я отказываюсь от этой услуги, — встав, сказал бродяга. Он подошел к столу, на котором стояла чашка с клубникой, и подцепил одну ягоду.
— Подумайте как следует, Джон, — уходя, сказал священник.
Не прошло и получаса, как в дверь снова постучали. На этот раз вошла та самая девушка, которая встретила бродягу у входа. — Вы извините, Джон, но я забыла вам сказать одну вещь. Дело в том, что в виде платы за услуги мы хотели бы услышать историю вашей жизни. История может быть выдуманной, лишь бы было правдоподобно. Правда, вы можете отказаться рассказывать. Это ничего не меняет.
— А зачем вам моя история? — удивился Джон. — Можете считать это причудой хозяйки нашего заведения. Самые интересные истории она записывает, а зачем ей это нужно, я не знаю. Я вас не тороплю. Можете подумать и рассказать мне о себе, например, после ужина. — Хорошо, — ответил Джон. — У меня есть к вам маленькая просьба.
— Какая?
— Я хочу, чтобы вы поужинали со мной. По-моему, это легко выполнимо.
— Хорошо, Джон, — согласилась девушка, — я с удовольствием поужинаю с вами.
— Ну и отлично. За ужином я и расскажу вам свою сказку. За ужином Джон веселился напропалую.
— Вообще-то у меня есть очень хорошая профессия. Я композитор.
— Вы сочиняете музыку? — лукаво улыбаясь, спросила девушка.
— Да, и еще какую. Хотите, я вам что-нибудь сочиню? Жаль, со мной нет моего ассистента, его еще не выпустили. Он машет палочкой, когда я дирижирую, а в остальные дни пишет ноты, которые я сочиняю. Хотите, я посвящу вам небольшой концертик, тактов на пять? У меня сегодня хорошее настроение.
— Хочу, — ответила девушка.
— Вам как, с диезами или без?
— С тремя, — ответила девушка. — А кто были ваши родители, Джон?
— Папа — бароном, мама — баронессой, а я, стало быть, барончиком. Но только до десяти лет. Дело в том, что папа все время заставлял меня носить на груди родовой герб, а он был золотой и весил не меньше сорока фунтов. Мне это надоело, и я сбежал из родового замка. С тех пор вот сочиняю концерты,
— А ваши родители, они живы?
— Не знаю, — равнодушно ответил Джон. — Папа лет двадцать назад разорился и запил, а мама пошла на панель. Я видел ее лет пятнадцать назад в Н. Она сидела в пивной на полу в собственной луже. Я выплеснул на нее кружку пива и ушел.
— Джон, это правда? — спросила девушка.
— Все, что я говорю, абсолютная правда, — Джон отвалился от стола и закурил сигару. Девушка встала и через боковую дверь вышла в сад.
— Джон, — позвала она. — Джон, идите-ка сюда.
— Я к вашим услугам, — бродяга вышел вслед за девушкой.
— Ну давайте, Джон, лезьте.
— Куда, мисс? — удивился бродяга.
— На дерево. Вы же говорили, что в детстве очень любили лазать по деревьям. Вот отличное дерево.
— Только после вас, мисс.
— Я не люблю лазать по деревьям, Джон, — удивленно ответила девушка.
— Может, я лучше прокачусь в автомобиле? — сказал бродяга.
— Вы мне ничего не говорили об автомобиле. Давайте, давайте, Джон, лезьте.
— Мне сейчас не хочется, мисс. Сами понимаете, после такого ужина лезть на дерево совершенно неинтересно. Если желаете, мы можем прогуляться с вами по саду, и я дорасскажу вам свою историю.
— Не надо, Джон. Вы очень страшно рассказываете.
— Не страшнее, чем есть на самом деле, мисс. Если хотите, я вам расскажу о детстве моего папы. Оно у него было менее страшным.
— Нет, Джон, спасибо. Как-нибудь в следующий раз. Так, значит, вы отказываетесь лезть на дерево?
— Отказываюсь, — ответил бродяга. Девушка достала из кармана маленький блокнотик, открыла его и что-то перечеркнула.
— Ну ладно, Джон, мне пора. Я должна выслушать еще несколько историй.
Проснувшись ночью, Джон встал и закурил. Не включая света, он походил по комнате, затем сорвал с окон занавески, бросил их под деревянную кровать и, достав спички, поджег их. После этого Джон забрал со стола сигары, вылил клубнику со сливками на кровать и вылез в окно. Еще минуты две он постоял внизу и, когда огонь хорошо разгорелся, быстро пошел в сторону вокзала. Но не успел он пройти и трехсот метров, как его остановил уже знакомый ему полицейский!
— Стой!
— Я спешу, — ответил Джон.
— Я вижу. Что, поджег «Маленькие радости»? Джон бросился бежать, но полицейский быстро его догнал и подставил ему ножку. Джон упал, а полицейский, усевшись на него, надел ему наручники.