Альфред Ван Вогт - Вечный бой
— Но он воздействует своей телепатией на твои способности, — запротестовал Неррл. — Он заманит тебя в ловушку.
Модьун махнул рукой, как часто делал Неррл.
— Это неважно, — сказал он.
— Господи! Ты спятил? — вспылил Дуулдн.
Он повернулся к остальным.
— Друзья, у этих людей размягчение мозгов.
Это была реакция, разрушающая барьер.
Они испытывали трепет перед человеком. Потомок их древнего создателя! Они всегда подчинялись ему. Но теперь вспышка человека-ягуара освободила их.
Руузб проворчал:
— Послушай, друг, у тебя добрые намерения, но с такой философией ты никогда не уйдешь от зувга живым.
— Послушай, — заговорил Неррл, — ты овладел всеми научными знаниями Земли. Нельзя ли узнать, уязвимы ли зувги?
Вопрос человека-лисы удивил Модьуна. Он сказал, помедлив:
— Собственно говоря, если я позволю себе думать о насилии, то действительно окажется, что даже комитет не знает столько о черной дыре, сколько знали люди, использовавшие ее в своих целях.
Дуулдн вскочил на ноги.
— Никогда не занимайся бесполезными рассуждениями, — сказал он. — У тебя есть какая-либо мысль, которую можно использовать практически?
Модьун глубоко вздохнул.
— Третий закон движения, — сказал он тихо, — работает и в обычном пространстве, конечно, с той разницей, что тут наличествует волна, сохраняющая энергию.
— Ну и что это значит? — спросил Иггдооз, нетерпеливо подаваясь вперед.
Дуулдн забормотал торопливо:
— Действие и противодействие равны и направлены в противоположные стороны.
Он разъяснил это другим и обратился к Модьуну:
— В чем же смысл?
— Они не должны были взрывать город людей за барьером. Где-то там еще продолжаются ядерные реакции.
Модьун с упреком покачал головой.
— Если кто-то когда-нибудь найдет того, кто знает о таких вещах…
— А ты знаешь? — задумчиво спросил Руузб.
— Я? — Модьун был потрясен.
Он замер, взволнованный до глубины души. Теперь он представил весь объем известной ему информации, не обращаясь ни к кому и меньше всего к себе. Он сглотнул слюну.
— Я не мог бы сделать это, — сказал он. — Ведь это массовое убийство.
— Вы только послушайте его, — с возмущением фыркнул Игдооз.
Руузб встал. Он сказал:
— Мы пойдем вниз вместе с тобой и прикроем тебя нашими электрическими ружьями. Позже мы обсудим, что делать.
— Думаю, — предположил Модьун, — что мы должны сначала высадить армию. Не для того, чтобы стрелять в кого-то или еще что-нибудь подобное, а просто высадить ее. Трудно будет предпринять что-либо против такого количества существ, особенно, когда они появятся именно там, где находятся зувгайты.
Дуулдн одобрил эту идею.
Глава XXXI
Они позавтракали. Затем во главе четырех людей-животных, испытывающих какой-то благоговейный трепет перед ним, Модьун отправился в отсек управления.
— Может быть, они не захотят впустить нас? — с сомнением сказал Неррл, когда они подошли к большой двери, глубоко утопленной в стене. Везде вокруг нее горели цветные лампочки, а на металлической панели было написано: «Посторонним вход воспрещен».
Мысленно Модьун разрушил эти препятствия. Он разогнал всех, кто был внутри гиен — инженеров и техников. Когда персонал ушел, Модьун осмотрел запоры на всех дверях.
Через несколько минут на главном экране появился… зувг!
На огромном видеоустройстве командной рубки виднелся туманный светящийся круг, закрытый облаками, ярко выделявшийся на черном небе. При увеличении стал виден небольшой городок в горах — место, где жили зувгайты.
Комитет!
На этом расстоянии не было видно свечения защитного барьера, окружающего город. Но Модьун, конечно, сразу распознал его, так что остальное не имело решающего значения.
На поверхности планеты ничего не было видно. Отвесные скалы и ущелья; длинные тени и темные овраги. Тут и там мелькали какие-то постройки. Одна стояла высоко на вершине горы, другая — на дне тысячефутовой пропасти.
Наблюдая все это, Модьун сдерживал дрожь, возникающую по всему телу: иногда вдруг дергалась нога, иногда плечо или рука… дрожь проникла в желудок и внутренности, легкие и селезенку.
Она не исчезала ни на секунду.
Модьун открыл свой мозг для восприятия и последующей стимуляции внутренних сил.
Он ощущал давление пола на подошвы ног, шероховатость ткани брюк на бедрах; вдыхал воздух, который немного щекотал горло, проходя весь путь бронхи и легкие. Его лицо горело от какого-то сильного чувства (страха?). Модьун не знал точно, что это за чувство, но что-то подталкивало его вперед.
Чтобы проверить себя, Модьун повторил свое старое кредо:
1. Люди такие, как они есть, и жизнь такая, как есть — имеющая смысл.
2. Если вы доверяете людям, они будут доверять вам.
3. Дайте им любовь, и они ответят любовью.
4. Жизнь, в принципе, хороша. Никогда не делайте угрожающих движений, и вы поразитесь, насколько мирной будет ваша жизнь.
5. Всегда подставляйте другую щеку.
Он осмыслил каждое из этих высказываний. Голова его приятно кружилась от мыслей, которые, без сомнения, были правильными по смыслу, но неточными по форме. А ведь нунули, очевидно, не были такими, как он, да и зувгайты тоже. Даже некоторые люди-животные на Земле. Возможно позже, в будущем, они станут как люди. Но не теперь.
Он должен быть внимательным. Он еще не может убивать. На него еще действует множество других запретов. Это то, что зувгайты должны знать о нем.
Большую часть дня Модьун и его друзья-животные наблюдали, как экспедиционная армия высаживалась в горах внутри барьера и продвигалась, не встречая сопротивления.
«Итак, они ждут меня», — Модьун был в этом совершенно уверен. Его ноги пустились в пляс, что было непосредственным выражением удовольствия.
«Я действительно открыл внутренние барьеры…»
Тело исполняло все его приказы немедленно.
Позже, когда они сели обедать, стало очевидно, что люди-животные внимательно наблюдают за ним. Наконец Дуулдн сказал:
— Сколько же всего ты знаешь на самом деле? Где ты узнал все эти вещи, как, например, о черной дыре?
— Мои органы чувств могут непосредственно воспринимать все явления природы, — объяснил Модьун и добавил сдержанно: — Это не значит, что я безупречен как личность. Нунули сделали нас такими. Я не умнее, не лучше, чем любой другой — я просто обладаю особыми способностями.
Руузб, который ел в своей обычной энергичной манере, поднял голову.
