Джулия Чернеда - Темная сила Вселенной
Это была старая, с древней цивилизацией планета, с такими же установившимися традициями, как и погодой — местный климат был на удивление однообразным, хотя драпски в отличие от множества других видов не утруждали себя попытками управлять им. Единственные сколько-нибудь значительные ветры были умеренными, постоянными и предсказуемыми, а их причиной было само вращение Драпскии; почти круглая и уединенная орбита, по которой она вращалась вокруг здешнего солнца, маленького белого карлика, в свою очередь, практически не влияла на смену сезонов. Здесь не имелось крупных открытых водных пространств, которые могли бы запасать тепловую энергию, а потом отдавать ее обратно в атмосферу, — думаю, именно этот факт был причиной предостережений, которые то и дело звучали с видеолент: дважды в день, на время ночного похолодания и палящей полуденной жары, загонять скот в помещение. Там еще говорилось о необходимости свернуться на это время в клубок и выполнить эопари, но я сочла, что гуманоидных посетителей планеты это не касается.
Многочисленные горные кряжи разбивали воздушные потоки и превращали их в предсказуемые местные ветры. Драпски, что для вида, общавшегося на химическом уровне, было вполне логично, различали сотни типов движения воздуха и ветров, которые возникали благодаря микроклиматическим эффектам и варьировали от скольжения воздуха по остывающим ночью горным склонам до запланированных воздушных волн над взлетными и посадочными полями их космопортов. Эти разделы учебных видеолент я пропускала.
То, что я тщетно пыталась выудить из предоставленных мне дисков, была информация о самих драпсках. От видеозаписей Моргана в моих воспоминаниях осталось лишь впечатление о цивилизации столь закрытой, но при этом вежливой, безупречно воспитанной и невероятно методичной, что никто не приглядывался пристально к тому, что драпски делали, — и к их одержимости магией. Меня, проведшую столько времени в четырех стенах каюты на драпскском звездолете, это поразительное отсутствие информации пугало куда больше, чем все то, что я знала о скатах.
«Ну что ж, — сказала я себе, когда появился Макоори и сообщил мне, что мы вот-вот приземлимся, — по крайней мере, я определенно смогу пополнить базу данных „Серебристого лиса“. Джейсон будет счастлив; он собирал информацию с такой страстью, как некоторые копят кредиты.
Я не позволила себе углубиться в эти мысли. Та часть моей души, которая принадлежала Моргану, походила на нагноившуюся рану, которую лучше не трогать совсем, в особенности здесь и сейчас, когда у меня не было совершенно никакой возможности исцелить ее.
Одно из первых дополнений, которые я смогла сделать, касалось кажущегося внешнего сходства драпсков. На самом деле это впечатление было обманчивым. Хотя я так и не научилась различать своих, можно сказать, старых знакомых, членов племени макиев, без бирок или каких-либо других подсказок, трое драпсков, встречавших нас на выходе из «Макморы» следующим утром, сильно отличались друг от друга, да и от макиев тоже.
Драпскский космопорт, как и следовало ожидать, оказался намного лучше покьюлианского, ничуть не уступая тем, что находились на богатых и развитых мирах, вроде моей бывшей родины, Камоса. Автоматический лифт с легкостью вознес нас с нижнего уровня, где располагался непосредственно космопорт, наверх, к движущимся пешеходным дорожкам. Я оглядывалась вокруг, недоумевая, как же взлетно-посадочные буксиры могут проводить звездолеты сквозь такой лабиринт постоянных, судя по их виду, сооружений. По-видимому, они все же как-то ухитрялись это делать, иначе мы сейчас не наслаждались бы подобной роскошью. Уверена, драпски отнесли мое постоянное глазение по сторонам на счет любопытства или сочли подтверждением достоинств их космопорта. Я, само собой, не поделилась с ними тем, что просто пытаюсь запомнить маршруты для возможного бегства.
Встречающие, которые поджидали нас у трапа «Макморы», ни словом не обменялись ни со мной, ни с двумя сопровождавшими меня драпсками, капитаном Макой и моим маленьким приятелем Макоори. Те, похоже, не нашли в подобной молчаливости ничего предосудительного, так что, по-видимому, какое-то общение все-таки имело место, другое дело, что не обладающая столь развитым обонянием почетная гостья была лишена возможности поучаствовать в нем.
Я принялась разглядывать новоприбывших драпсков. Один из почетного трио был значительно выше других, так что его антеннки, желтовато-красные в отличие от уже знакомых мне пурпурно-розовых хохолков членов экипажа «Макморы», периодически щекотали мне ухо. Я не имела ни малейшего понятия, был ли этот контакт намеренным или случайным, смущавшим драпска так же сильно, как пугал меня; единственное, что мне оставалось, это пытаться не отпихнуть от себя этот, скорее всего, весьма чувствительный орган, как соблазнительно нашептывал мне неосмотрительный инстинкт.
Два других драпска фигурой и размером походили на макиев, отличаясь от них лишь кисточками на кончиках антеннок. Не знаю уж, был ли этот эффект косметическим, чтобы как-то отличить одно племя от другого, или же отражал действительно физиологическую разницу — в возрасте, например, или в поле. Если, конечно, у драпсков вообще было разделение по полам. Во всяком случае, всех драпсков обычно именовали «он» — таков был их обычай. В общем, не важно, почему, но у одного из чужих драпсков хохолки были кричаще оранжевого цвета, а у другого — столь же яркого оттенка бирюзового. Поэтому когда я опускала глаза на свой эскорт, у меня тут же возникало впечатление, как будто я нахожусь в самой середине клумбы оживших метелок для пыли.
Движущаяся дорожка везла нас по космопорту, и я уже привыкла к ощущению беззаботного скольжения, не требующего от меня ни малейших усилий, — более того, это чувство приводило меня в восторг. Поверхность дорожки слегка пружинила под ногами. Мне никогда прежде не приходилось видеть или слышать о чем-то подобном — главным образом потому, что Клан всегда относился к технике с большим недоверием. Мои сородичи покупали все необходимые им для комфорта и удобства приспособления у людей, но проявлять какой-либо интерес к ним или пытаться разобраться в оных считали ниже своего достоинства и где только можно полагались на свой Дар. Я не разделяла подобного отношения — мне куда ближе была искренняя любовь, которую Морган питал к своему кораблю.
К несчастью, мои собственные познания в технике были прискорбно скудными, несмотря на свежеприобретенный к ней интерес. Вряд ли стоило рассчитывать за год исправить все то, что было накоплено за целую жизнь, проведенную в Клане. Но я тем не менее была убеждена, что эта движущаяся дорожка даже людям показалась бы необычной. Я обратила внимание на то, как отдельные дорожки сливались в одну и снова разветвлялись — система походила скорее на энергетический поток, чем на какое-то механическое устройство. Я вдруг поймала себя на том, что сравниваю ее с той размытой реальностью, которая представляла собой пол в зале Совета Клана, частично существовавшего в м'хире, и снова подозрительно взглянула на своих маленьких спутников. Пришлось одернуть себя: сейчас не время экспериментировать, и спохватилась я как раз вовремя, вспомнить хотя бы реакцию экипажа драпсков на мое присутствие в м'хире.
