Эдмонд Гамильтон - Рассказы. Часть 1.
Брент посмотрел на нее. – По-твоему, шторм прекратился потому, что ты им сказала?
Лора кивнула. – Конечно. Когда я все увидела, то свистнула ветрам отпустить тебя, и они отпустили, хотя и неохотно, все еще гневаясь на тебя. Они помогли мне принести тебя сюда, хотя и этого делать не хотели.
Он потряс головой. – Я могу понять твою веру во все это, – сказал он. – Ясно, что на этом высоком плато всегда дуют ветры, и ясно, что цепочка счастливых случайностей помогла тебе спастись, когда ветры уничтожили отряд твоего отца. Естественно, ты одушевила ветры – единственное, что здесь существует, и вообразила, что можешь разговаривать с ними, а они с тобой. Но когда ты говоришь мне, что…
Брент резко остановился, почувствовав внезапную слабость.
Его качнуло, и Лора стремительно вскочила на ноги.
– Ты все еще слаб, – сказала она. – Я совсем забыла.
Она собрала несколько шкур и сделала из них удобную постель.
– Спи, – сказала она просто, и когда Брент лег, она также просто легла в свою постель из шкур.
Слабый и больной после трепки, заданной ему ветрами, Брент уснул почти сразу. Он проснулся утром в пещере, залитой золотым солнечным светом, не сразу поняв, где он находится, пока не услышал снаружи веселый серебристый свист. Он живо встал и вышел наружу, где увидел Лору.
Она заметила его появление и закричала: – Брент, он уже здесь! Ветер-отец!
– Что? – спросил Брент удивленно, – Смотри, вот же он! – воскликнула Лора со светящимся от счастья лицом. – Я только что рассказывала ему о тебе…
Брент увидел, что ветер обдувал девушку, мягко ерошил волосы под нежную мелодию.
Лора коротко свистнула, ветер оторвался от нее и направился в сторону Брента.
Брента охватила безотчетная паника, когда ветер коснулся его. Захотелось бежать, но он сказал себе, что это только ветер, только движущаяся масса воздуха. Он стоял, а ветер касался его мягко, как будто осматривая, изучая его.
Затем характер прикосновений изменился, его уже не изучали, а ласкали. Вот его щеки коснулся воздушный палец, он ощутил теплое дуновение на волосах, словно дыхание любящего существа. Сильная, напевная нота казалась бесконечно успокаивающей, умиротворяющей. Сердце его согревало странное тепло.
Этот теплый сильный ветер кружил вокруг них еще несколько мгновений, а затем, распушив волосы девушки, улетел. Брент чувствовал странное удовольствие, как обласканный ребенок.
– Ты понравился ему, Брент! – сказала Лора. – Я уверена, что ты ему понравился.
Брент сказал себе, что ему следует разделить странную фантазию девушки. Вреда от этого не будет.
– Я рад этому, – сказал он. И почувствовал радость, хотя и сказал себе, что это ничем не обосновано.
– Ветер-отец всегда рядом с плато, рядом со мной, – сообщила ему Лора, когда они шли по скалистой равнине. – Многие другие ветры остаются здесь тоже, но большинство из них приходят издалека, даже такие маленькие, как вон ге.
Она указала в направлении небольшой группы маленьких песчаных вихрей, беспорядочно танцующих неподалеку. В этот момент маленькие ветры изменили направление движения и заскользили в их сторону, как дети, которые вдруг увидели любимых родителей – подумал Брент, Девушка засмеялась и раскинула руки в стороны, словно приветствуя маленькие ветры. Они весело закружили, исполняя радостный танец, вокруг девушки и Брента, перегоняя друт друга – суматоха быстрых порывов ветра.
Брент поймал себя на том, что думает об этих маленьких ветрах как о живых игривых существах.
Маленькие ветры сбежали так же внезапно, как и появились, наперегонки друг с другом по равнине.
Лора засмеялась. – Хоть они всего лишь маленькие ветры, я люблю их едва ли не больше всех. Брент спросил: – Лора, ты никогда не хотела покинуть это плато? Найти других людей?
Она перевела ясный взор своих серо-зеленых глаз на него. – Зачем мне люди, если у меня есть всгры?
– Но не думаешь же ты жить на плато вечно, даже и с ветрами?
Она покачала головой, словно обьясняя нечто очевидное. – Но я не могу покинуть мои ветры!
Ее мягкие, загорелые руки обвили ему шею, и она посмотрела вверх на него умоляющим взором ребенка.
– Я хочу жить здесь, а сейчас, когда появился ты, я хочу, чтобы ты остался со мной. Ты останешься, Брент?
Брент невольно тоже обнял ее и вздохнул.
– Я останусь, – сказал он, – на некоторое время по крайней мере.
Брент остановился. Он сказал себе, что это временно, что через несколько дней он излечит девушку от ее фантазий и она уйдет с ним. Но он не хотел признаться даже самому себе, что начинает разделять ее точку зрения.
Он уже думал о ветрах как о живых существах, а не просто о движении воздуха. Он стал отличать один ветер от другого, словно людей. Большие, сильные ветры, гудевшие торжественно и величественно, средние своенравные ветры, с ревом носившиеся в разных направлениях, маленькие ветры, бегающие по плато, затевающие везде свои игры – он не мог уже думать о них иначе.
И еще один сильный и нежный ветер, который Лора звала ветром-отцом. Каждое утро, когда он и Лора выходили из пещеры, ветер-отец был тут как тут, приветствуя их. И каждое утро они находили у входа фрукты и вещи, которые, как утверждала Лора, приносили ветры.
Здравый смысл Брента говорил ему о невозможности в этих местах странных воздушных течений, способных постоянно приносить предметы издалека и оставлять их здесь. Но он не мог противостоять странному влиянию, которое оказывала на него убежденность девушки.
С раннего утра до позднего вечера вокруг Лоры постоянно крутились ветры. Их, казалось, рядом с ней было больше, чем на всем остальном плато. Действительно были ветры живыми или нет, но Брент видел, что девушка и вправду жила с ними как с друзьями.
И скоро ему начало казаться, что никакие друзья не могут быть более замечательными, более быстрыми и красивыми, чем те, что летали над миром, что ревели, свистели и пели с жизненной силой, бесконечно превосходящей жизненную силу жалких существ, ползающих по земле.
Эти друзья могли буйствовать так страшно, как никто другой, когда они с грохотанием неслись по плато, как пушечные ядра, а Брент и Лора бежали с ними.
Они могли быть игривыми, когда сильные порывы метались вокруг смеющейся пары, бегущей в укрытие пещеры. Но только ветер-отец мог быть нежным, его тепло Брент чувствовал всякий раз, когда ветер обдувал его.
Бренту стал казаться нереальным оставленный им мир, и он почти забыл цель, что привела его сюда, на плато. Все реальное для него воплощали сейчас Лора, плато и друзья-ветры. Все, пока однажды он не пробудился.
Этой ночью, когда он и Лора вошли в пещеру, что-то заставило его обнять ее и поцеловать. Она сопротивлялась мгновение, а затем вернула ему поцелуй. На лице Брента была решимость, когда он отпустил ее.
