Евгений Прошкин - Слой Ноль
— Про Людмилу... — напомнил Константин. — Откуда?
— Мне Борис сказал. Не конкретно, а так: мол, что-то с ней стряслось. Вот и все! Я в трансе долго проторчал, Потому что Борису было надо. Он со мной встретиться хотел. И все!
— Встретились? — поинтересовался Шибанов.
— Да. В конце. Я уже решил, что навсегда там останусь. А то, что у вас тут неприятности какие-то... Мне ж оттуда не видно!
— У нас неприятности! — с пафосом произнес Константин. — Сан Саныч?.. Неприятности у нас!..
— Не мешай, — одернул его Шибанов. — Итак, Борис... О чем говорили?
— Он мне глаза открыл. Вернее, ничего нового я от него не узнал, просто сам я раньше это не складывал... ну, в общую картину. Слои, оболочки, то да се... Сплошная веселуха. А веселухи-то и нет! Горит наш мир синим пламенем, а мы себе вариантики запасные ищем, норки копаем... Нет, я не против президентства, тем более в Америке, не в Гондурасе каком-нибудь. Только ведь не доживем!
— Я пойду, не буду эту ахинею слушать, — заявил Сапер.
— Идите, идите, — сказал Шибанов, глянув заодно и на Костю с Немаляевым.
Сан Саныч без возражений удалился, Константин все же остался в комнате.
— Ну-ну, — молвил Шибанов, присаживаясь на угол кровати. — Не доживем, значит...
— Здесь-то мы точно не доживем, — утвердительно кивнул Костя. — Волна идет приличная... И если б еще перекидывало всех сразу — из одного места в другое... тогда бы хоть связи старые оставались. А то все перемешивается, перепутывается... Эвакуироваться раньше будем, иначе не успеем. Там, на месте, придется доделывать. Слышь, Анкл Сэм гребаный? Это и тебя касается.
— Анкл Шуст, — поправил его Виктор. — Так они меня зовут. А про эвакуацию ты специально выболтал, чтоб я опять Петру передал?
Константин раздосадованно посмотрел на Шибанова.
— Костя, правда, кончай свои провокации, — сказал тот. — Точной даты пока нет. Так и сообщи.
Мухин не сразу понял, что это относится уже к нему.
— Вы серьезно?.. С чего вы взяли?! Вы же с ним не враги. Мирить я вас не собираюсь, мне ваши прошлые заморочки вообще до фени... Но не враги же! Мы друг другу не мешаем — иногда на нейтральной территории сталкиваемся, это да, но у нас же и договоренность есть! Убивать не больно, культурно. Так ведь? А главное — мотив. Зачем Петру наша смерть? Уж ему-то известно, что никого из нас убить нельзя.
— Зато можно раскидать по разным слоям. Мы два года в команду собирались...
— Это я уже сто раз слышал, — прервал Костю Мухин. — Все равно. Какой ему прок от того, чтоб вам нагадить? Просто из вредности? Потому что он сволочь?
— Потому что больше некому, — ответил Шибанов. — Ты, надеюсь, не станешь спорить, что я человек достаточно осведомленный?
Виктор пошевелил бровями и издал какой-то неопределенно-почтительный звук. Конечно, с этим спорить было глупо.
— Так вот... То, что они сотворили с нашим бункером, похоже на разборку ведущих группировок. Ты, к примеру, догадываешься, что начнется в городе, если какие-нибудь кавказцы объявят войну вьетнамцам? Или если все славяне объединятся против всех африканских наркодилеров?
— Что будет... — пробормотал Мухин. — Я не министр внутренних дел... Ну, машины взрываться будут. Много машин, наверно...
— Дома, Витя.
— Дома?.. — переспросил Мухин. — И наш бункер?..
— Да. Моих парней до сих пор откапывают, но спасатели сказали определенно: шансов никаких. Вы были в подвале, он почти не пострадал.
— Когда это случилось?
— Ровно в час, как только ты уснул. Из двенадцати охранников в живых остались пятеро. Один за обедами Поехал, хотя это запрещено... ладно уж, чего там... Еще четверо были внизу. Теперь вообрази, Витя, кто рискнул бы насмерть поссориться с Госбезом? Кто попрет на Контору? Нет таких людей, и группировок таких нет. Здесь нет, — уточнил Шибанов. — И смысла тоже нет никакого. Убить лично меня — еще куда ни шло, а дом-то зачем рвать? Это же не расчетно-кассовый центр с тонной денег... Это, Витя, тонны битого кирпича и семь трупов. Поэтому основная версия — все же Петр. Не сам, в этом слое его давно убрали. Но люди-то его здесь есть. Ренат, например...
— Почему же вы его сразу не ликвидировали, как Петра?
— Искали долго.
— Нашли?
— Нашли, нашли... — Шибанов, будто о чем-то вспомнив, достал телефон и нажал всего две кнопки. Молча выслушав, загадочно посмотрел на Константина и убрал трубку.
— Меня-то как оттуда вывезли, из подвала? Типа, подземный ход?
— Подземный, — подтвердил Костя.
—А Люда?
— Что Люд а?..
— Она в порядке? — спросил Мухин, но не у Константина, а у Шибанова.
Председатель заморгал и потрогал пальцем веко.
— В порядке, — сказал Костя. — Мы ее спрятали. Хорошо спрятали, надежно, ни один гад не достанет. Как там у нас?..
— Закончили допрос, — ответил Шибанов. Виктор вздрогнул и прижался спиной к стеклу. Опасения насчет пули и полета из окна вдруг показались ему вовсе не беспочвенными. Тем не менее он заставил себя улыбнуться и сказать:
— Не знаю, что вы сумели выяснить, по-моему, мы только запутались, но, раз уж допрос окончен, могу я хотя бы...
— Допрашивали не тебя, — возразил Шибанов. — Рената вашего... то есть, пардон, ихнего. Теперь это ясно.
— Вы уверены? — спросил Константин.
— Проверяли, это именно он. Болевой порог у него был сдвинут, и, говорят, сильно.
— В смысле?.. — не понял Мухин.
— В том смысле, Витя, что Ренату пришлось испытать такую боль, какая тебе и не снилась.
— Вы... вы что, пытали его?!
— Мы спешили. Он в любой момент мог отсюда перекинуться.
— Но... Как же это?.. А ваше джентльменское соглашение?
— Тебе бы от счастья «Цыганочку» исполнять, а ты недоволен чем-то... Что, Витя, мораль припекает? Или нравственность? Какая из этих блядей в тебе проснулась? Не вовремя, Витя. Ты им скажи — пусть дальше спят, не до них нам сейчас. А про тебя мы узнали массу любопытных вещей... Ты, оказывается, Петру очень нужен. Зачем — этого Ренат не прояснил. Причина одна: он не знает. Если б знал — прояснил бы всенепременнейше... Тебя Ренат видел только один раз, ничего хорошего о тебе сказать не может. Ты не в их команде, а в нашей. Прими мои искренние сожаления и прочее... Кстати, и бункер они не взрывали. Ренат здесь оказался совершенно случайно. Не повезло, значит...
— Вы все боялись, что я им этот слой покажу, — озлобленно произнес Мухин. — Вы же сами его и показали! Они сюда вернутся.
— Сомнительно. Тела у Рената Зайнуллина здесь больше нет. Люди, которых он назвал, тоже вскорости без оболочек останутся. Думаю, до эвакуации мы себя обезопасили.
— А бомбу тогда кто подкладывал? — спросил Константин. У него на лице было нарисовано явное облегчение — такое, наверное, должен был испытывать Мухин. Но почему-то не испытывал.
