Александр Казанцев - Донкихоты Вселенной
- Ты считаешь, что при достижении скорости света мы упремся в твердую стену?
- Не то что упремся, а вынуждены будем как бы скользить вдоль нее.
- Лихо, ничего но скажешь! - похвалил Крылов. - Ради одного этого стоит вернуться на нашу матушку-Землю.
- Очень... очень понятно, - согласился штурман. - Но лучше бы этого не было.
- Конечно, лучше бы этого не было, - отозвался командир, - но раз уж случилось, будем вести себя достойно, продолжать жизнь в модуле до прибытия помощи с Земли.
- Да я о том же думаю, - признался Федоров. - Вот и прикидываю, сколько времени наш сигнал до Земли будет идти. Ведь расстояние-то какое мы за год преодолели! Радиосигналам по меньшей мере полгода понадобится, чтобы до Земли добраться.
- Это по земным часам, Федор Нилыч. А по нашим звездолетным несколько минут, - разъяснил Галлей.
- Это он верно прикидывает, - поддержал его Крылов. - Ежели Эйнштейн прав, конечно.
- А если бы он был не прав, с нами ничего не случилось бы, - быстро ответил Галлей.
- Может, и впрямь от этой теории относительности нам хоть кое-какая польза будет, - пробурчал штурман. - Спасателям их год разгона, а у нас какие-нибудь сутки. Так, что ли?
- А я о другом думаю, - сказал Галлей, - кроме масштаба суток.
- О чем еще? - спросил Крылов.
- Догадаются ли на Земле, что наши сигналы будут чрезвычайно растянуты во времени. Их можно и не заметить.
- Это почему? - возмутился Федор. - Ты что думаешь, я их неладно передавал?
- Нет, не от тебя это зависит, а от масштаба времени, в котором ты, да и все мы сейчас живем, но там, увы, неизвестном.
- Ну и загибаешь ты, Вася, с масштабом времени. Я, пожалуй, для его сокращения всхрапну.
И штурман, быть может, и в самом деле утешившись, что его сигналы примут и помощь придет быстро, действительно уснул, бесспорно сокращая этим время на остатке звездолета.
Командир не спал и чутко прислушивался к тревожным вздохам Галлея, пока дыхание того не стало ровным.
Крылов думал о далекой Земле, о рыженькой дочурке Наде, увлекавшейся математикой и планеризмом, о жене Наташе, сдержанной и гордой, никогда слова не говорившей мужу, что он покидает ее. И Надю она не останавливала в ее причудах. Одно увлечение французским языком и историей Франции чего стоило! Притом непременно по первоисточникам на старофранцузском языке. Что-то из девочки выйдет? Чего доброго, совсем взрослой он ее застанет, то ли профессором математики, как Софья Ковалевская, то ли историком, постигшим все романские языки вместе с латынью, что с таким трудом ему самому давалась.
- Командир! - вдруг послышался рядом голос проснувшегося Галлея.
- Я не сплю, - отозвался Крылов.
- Мне приснилось, что она прилетела за нами.
- Кто? Надя моя? - невольно назвал ее Крылов.
- Нет, что вы! Кассиопея.
- Ну, она, брат, не полетит. Это тебе взамен кошмара привиделось. Посмотри лучше, как штурман спит.
- Уж очень храпит, прямо под ухом.
- Ну и ты храпи.
- Я постараюсь, - пообещал Галлей, поудобнее устраиваясь под ремнями на койке.
Крылов еще долго смотрел в широкий иллюминатор, за которым ярко и мертвенно, не мигая, горели чужие, совсем не земные созвездия.
- Далеконько мы от матушки-Земли, - вздохнул Крылов и спокойно уснул.
Оторвавшаяся от головного модуля жилая кабина звездолета продолжала по инерции рассчитанный компьютерами путь среди чужих звезд.
Часть третья
ТРЕВОЖНАЯ ИСТИНА
Попробуй выполнить долг, и ты узнаешь, кто ты есть.
В. Гёте.
Глава первая
СИГНАЛ БЕДСТВИЯ
Быть верным долгу в несчастье - великое дело.
Демокрит.
Никита Вязов был предупрежден Бережным о предстоящей видеопередаче из Кембриджа.
- Англичане решили нас чем-то удивить, - со смешком объявил он матери.
Елена Михайловна слишком хорошо знала сына, чтобы не заметить морщинку меж бровей на его старательно спокойном лице. Очевидно, дело очень серьезное.
Она подготовила видеоэкран и даже остановила старинные часы с курантами, чтобы они не тикали слишком громко и не стали бы бить во время передачи.
Мать с сыном уселись перед экраном. Каждый думал о своем. Елена Михайловна, напряженно спокойная, заставляла себя примириться с неизбежностью полета сына в космос, долгих четырех лет разлуки с ним и своего одиночества.
Никита думал о Наде, представляя ее вот так же сидящей перед экраном вместе с дедом-академиком, конечно, предупрежденном о видеопередаче "особого научного значения".
И когда появилась на экране миловидная Мэри Хьюш-Белл, Никита подумал, что англичанка невидимыми узами связывает его с Надей, но в конце передачи понял, что не связывает она его с Надей, а разрывает их узы. Принятый ею голос из космоса он воспринял как прямое обращение к себе, к штурману спасательного звездолета.
Елена Михайловна с тревогой смотрела на сына. Oт нее не ускользнула произошедшая в нем перемена. К тому же, едва кончилась видеопередача, он вскочил, на ходу надевая штурманскую куртку, в которой недавно грелась Надя на заброшенной железнодорожной платформе.
- В штаб перелета? - понимающе спросила Елена Михайловна.
- Да, тут недалеко, - небрежно отозвался Никита.
И снова, как бывало, следила мать взглядом за сыном, скрывшимся за деревьями бульвара, а потом тихо пошла тем же путем, не спуская с него глаз, словно уже отправляла его в далекий и опасный путь, подобно тому, как в тяжкие дни войны провожали ее прабабки сыновей, призванных Долгом, который отдавал обратно порой одного из десяти. И ее Никита был теперь таким же сыном Долга.
Бережной ждал штурмана на пороге штаба.
Его вызов по браслету связи застал Вязова уже в пути:
"В штаб перелета. Немедля. Потом в Звездный комитет".
Пожали друг другу руки молча. Потом отправились ко Дворцу звезд.
Елена Михайловна издали видела, как встретились звездолетчики, как пошли дальше вместе.
- Ну, готов? - спросил Бережной.
- Еще бы!
- Каков голос из космоса? Что скажешь?
- Я не компьютер. Перебирать мириады вариантов не берусь. По мне в принятом послании двух слов достаточно. Первого и последнего.
- По твоему, это все-таки слова?
- Твердо. Обрыв и Крылов. А у Крылова может быть только один обрыв.
- Буксира, считаешь?
- Стокилометрового.
- А из-за чего?
- А вы как думаете, командир?
- Всякое думается. Двигатели пошли в разгон. Технический модуль рванулся. Без отказа техники не бывает.
- На то и люди при ней.
- Догнать оторвавшийся модуль не просто. Сам понимаешь.
- Значит, нам догонять придется.
- Верно рассуждаешь, штурман. А как насчет масштаба времени, о котором толковала английская "радиоледи"?
