Фриц Лейбер - Серебряные яйцеглавы
Гаспар наморщил лоб, но его отвлек монотонный голос Каллингема:
— Клин, клин, клин, — зазвенели, работая, захваты, подсоединявшие кабель к крепкой основной лебедке. Выступ, выступ, выступ подходил к вороту, когда доктор Вольфрам поворачивал его. Полный чувства поток струился по его мощным решеткам каркаса. «Счастливой посадки, — вспыхивал он мягко, — счастливой посадки, моя золотая, любимая». Через семь секунд и тридцать пять оборотов удар прекрасной силы пропел по его нагруднику. Он чуть не выпустил ручку ворота и, изгибаясь, повернулся. Вилья, мерцая серебром во мгле, освежала умопомрачительно тессные захваты, никогда не трудившиеся на человека, и только сейчас тронула его. «Брось,» — твердо звякнул доктор Вольфрам. — Брось, брось, брось, тессиая роботесса».
Няня Бишоп подняла руку.
— Ник хочет сказать, что хотя то, что вы читаете, по-прежнему ужасно, но оно гораздо интереснее, чем все, что вы читали раньше. Оно другое.
— Это мое, — скромно прошептал Зейн Горт Гаспару. — О да! Я написал это. Мои читатели любят такие сцены, так же как люди любят пикантные моменты, особенно когда там присутствуют золотая и серебряная роботессы. Ни один из моих киигороликов не расходился так, как «Доктор Вольфрам вращает ручку». Кстати, третий по счету. А абзац, который ты только что слышал, был из пятого — «Доктор Вольфрам и Алмазный бур». Здесь хозяин Вильи и противник доктора Вольфрама означает опасность… Вот она!
Гаспар резко повернул голову, но едва успел заметить что-то розовое, вылетевшее из женской уборной и исчезнувшее почти в ту же секунду за поворотом коридора.
— Давай на главный вход, — быстро приказал Зейн. — Останови мисс Блашес, если попытается выйти. Она может быть под гипнозом. Если придется уложить ее — бей по голове. Я — на черный ход, вероятно, она направилась туда. Йих-хии!
Робот скатился по коридору, звякнул об угол и исчез.
Гаспар пожал плечами и потрусил вниз по эскалатору. Посыльного с крысиным лицом и робота-привратника не было, как и говорил Зейн. Гаспар расположился там, где раньше были они, зажег сигарету и уселся, пытаясь восстановить в памяти те блестящие выдержки из высоколитературной словодури, которые ему не удалось вспомнить в конторе. Перед его мысленным взором проплыли буквально тысячи книг, прочитанные за всю жизнь. Конечно же, еще немного усилий — и ему удалось бы восстановить в памяти хотя бы дюжину цитат.
Однако, когда Зейн Горт свистнул ему от подножия неподвижного эскалатора, истекшие полчаса оказались удивительно утомительными и абсолютно бесплодными. Зейн крепко держал мисс Блашес за запястье. Розовая роботесса олицетворяла воплощенное достоинство, а Зейн являл собой жертву различных эмоций.
— Я нашел Меарса в коротеньком коридоре у третьего склада, — доложил стальной робот, едва Гаспар подошел ближе. — Он выдавал себя за контролера, нанятого Электрической компанией для обнаружения потерянной силовой электролинии. Я прямо выложил ему, что мы, дескать, уже встречались раньше, но у него хватило наглости заявить, будто он меня не знает и что для него все роботы на одно лицо. Я доставил себе удовольствие вышвырнуть его отсюда вон. Затем, после тщетных поисков, обнаружил мисс Блашес, прятавшуюся…
— Не прятавшуюся, — запротестовала та. — Я думала. Отпустите меня, ржавый мотор.
— Это для вашего же блага, мисс Б. Затем я обнаружил ее думающей в вентиляционной шахте. Она утверждает, что у нее припадок амнезии и что она ничего не помнит с того момента, когда вышла из Инкубатора. Очнулась якобы сейчас. Надо сказать, сам я не видел ее с этим правительственным агентом.
— Но ты думаешь, что она могла докладывать ему? — подсказал Гаспар. — Ты считаешь, он знал ее?
— Прошу вас, мистер Нюи! — гордо выпрямилась мисс Блашес. — Не знал, а был знаком.
— Почему вы все время возражаете против слова «знал»? — удивился Гаспар. — То же самое было и вчера.
— Вы что, никогда не читали Библию? — уничтожающе процедила розовая робоцензорша. — Адам познал Еву, и с этого начались все ваши рождения. Когда-нибудь я собираюсь пройтись по Библии с карандашом — это моя мечта. Но до тех пор, пожалуйста, не цитируйте ее в сознательных попытках смутить меня. А сейчас, Зейн, отпустите меня, вы робозверь!
Она вырвала запястье и направилась по эскалатору с высоко поднятой головой. Зейн подавленно последовал за ней.
— Сдается мне, ты становишься слишком подозрительным, Зейн, — как можно беспечнее, чтобы не обидеть друга, сказал Гаспар, замыкая шествие. — Какие могут быть причины у правительственного агента интересоваться Рокет Хауз?
— Те же, что и у любого сознательного существа в Солнечной системе, будь он хоть железным, белковым или венерианским растением, — мрачно произнес робот. — У Рокет Хауз есть что-то потенциально ценное или, по крайней мере, таинственное, чего нет больше ни у кого. Этого вполне достаточно. Каждая тайна притягивает человека космического века, как электромагнит. — Он покачал головой и пробормотал: — Кажется, следовало предпринять больше предосторожностей.
На их стук дверь конторы открыла няня Бишоп, и холл тотчас же заполнил шум оживленного разговора.
— Привет, Гаспар, — радостно воскликнула она. — Привет, Зейн. Как вы, мисс Блашес? Ну, ребята, вы как раз вовремя. Нужно помочь оттащить братков обратно в Инкубатор.
— Что случилось? — изумился Гаспар. — Выглядите так, будто все счастливы.
— Естественно! Братки согласились выдать что-нибудь на пробу. Мы звякнули в Инкубатор, и остальные мозги не имеют возражений. Каждый пишет по пробной короткой повести: строгая анонимность; редакторская помощь по требованию; десять дней на написание. Твое первое задание, Гитар, как сказал мистер Флэксмен, — взять напрокат двадцать три диктописца. Рокет может наскрести только семь.
31
С первых дней Писательского Дерби серебряных яйцеглавов Гаспар с удивлением обнаружил, что все используют его в качестве постоянного носильщика, помощника, мальчика на побегушках, хотя он так и не успел установить с кем-либо но настоящему дружеских отношений. Даже надежный и прямодушный Зейн Горт — и тот норовил при первой же возможности таинственно исчезнуть, а рассчитывать на помощь Охранника Джо не приходилось, поскольку обострившаяся сердечная недостаточность не позволяла тому поднимать ничего тяжелее скунсового пистолета или полупустого совка с мусором.
Правда, у Гаспара появилась некоторая надежда заполучить третьесортного помощника в лице бросившего пить Попа Зенгвелла. Но оказалось, что без алкоголя старый сторож ни на что не способен, превратившись в трясущуюся развалину, еще более бесполезную и назойливую, чем был в период запоев.
