Филип Фармер - Легенды Мира Реки
Хаким навещал Плама ежедневно, а затем сделал перерыв в своих визитах, отправившись путешествовать по своим владениям.
Плам продолжал усердно писать. То и дело он выходил погулять, чтобы размяться, его крупное тело настаивало на своем собственном здоровье.
Первая глава оформилась. Она останется первой главой.
Первые главы других авторов становились главами двенадцатой или семнадцатой, прежде чем их книги были закончены, или в процессе работы их убирали, или основательно перерабатывали.
Но не таков был метод П.Г.Вудхауза.
Он одолел главу вторую. Хаким возвратился из своего королевского путешествия. Он собрал первые густо исписанные страницы Плама и ощутил на себе остроту вудхаузового гнева:
— Эй! Ты что это такое делаешь?
— Ты же сказал, что это уже готово. Мария хочет посмотреть.
Плам настаивал на выполнении обещаний. Хаким нахмурился и ушел.
Через несколько часов стражник возвратил страницы. Плюс трубку. Плюс пачку табаку. Повернулся и ушел. Плам сплясал вокруг своей хижины, выкурил полную трубку и вернулся к работе.
Он трудился, пока золотой вечер не потускнел и не унес свет, а тогда предпринял еще одну прогулку, радостно кивнув Джиму Апашу, галантерейщику из Смирны, и новоприбывшему, французскому алжирцу, с тлеющим негодованием по поводу всего арабского. Иракский принц величественно поклонился Пламу, когда тот проходил мимо, это не был приветственный поклон, но нечто вроде обвинения. Слух о подаренной трубке уже распространился.
Никакой дворецкий не появился с виски и содовой в девять тридцать, когда Плам отправился спать.
Его разбудило чье-то шиканье:
— Ш-ш-ш!
Кто-то был у него в хижине.
— Пожалуйста! — шепнула она. — Не шумите! Плам начал шарить около себя, потом вспомнил, что в очках он больше не нуждается. Он заговорил с чьим-то надушенным силуэтом:
— Как вы сюда попали? Кто вы?
— Я так и знала, что это вы. Я должна была увидеть. — Она говорила на английском теплого юга, где-то между Альпами и Гангом. — Мне нравится ваш рассказ. Трубка была моей идеей.
— А-а. — Когда он полностью пришел в себя, Плам был охвачен ужасом: — Это же… вы должны вернуться назад. Это безумие! Нас за это убьют!
Тень покачала головой. Кровать Плама скрипнула, когда она села с краешку.
— Хакиму не приходит в голову, что воскрешения происходят наугад. Он подозревает в них цель. Для него каждый или опасен, или полезен. Я? Я одна из приносящих пользу. Если его алхимики смогут создать экстракт из наркотической жевательной резинки, и снова сделают из его людей детей, я должна буду их развивать некоторым образом — ради свободы?
Так он говорит — добра и свободы. Он говорит что должен устроить великое шоу из друзоизма, но в глубине души он против.
Выживание! Прежде всего, он должен остаться живым здесь, где его положение уникально.
Это было точное резюме того, о чем уже говорили Пламу, но ее слова только слегка затрагивали тот факт, который лил воду на его мельницу.
— Он чертов обманщик. Никогда он не писал их писание.
Он просто с толку сбивает.
— У нас в вашем замке Вежливого обхождения всегда действовали обманщики, — напомнила женщина. — Я думаю, ему это нужно. Ему нужно попасть в аллегорию, как человеку с добрыми намерениями. Ваша книга будет взывать к новым людям, которых мы создадим. Любители ортодоксальности ее возненавидят. Вы будете громоотводом для их молний. Страна друзов будет для вас тюрьмой, но ваша книга проникнет в более широкий мир.
— Пока, с не слишком виноватым видом, Хаким не прикажет меня убить.
Посетительница покачала головой:
— Не вижу, как он сможет это осуществить. Создание племени «летних детей» посреди этой духовной зимы. Его тоже убьют. И новеньких. Но мы снова воскреснем, понимая, как воссоздать себя концентрированной эссенцией наркотика, для жевания. Отношение лета к зиме ускорит наш путь.
Плам разобрал черты славного лица — хотя оно было отягощено заботой и менее красивым, чем могло быть. Она наклонилась и поцеловала его.
— Вы чистое лето — если только у вас нет какой-то тайной глубины.
Плам заколебался:
— Нет, никакой глубины нет. Я всегда избегаю глубины.
Она улыбнулась:
— Да, вы героически мелки. Вы сможете написать свою книгу? Книгу о добром самозванце Хакиме?
Плам неуклюже склонился, чтобы удобнее было похлопать лодыжку своей соблазнительницы.
— Он послал вас. Ваши ноги сухие. А сюда никак не попасть сухим. По пути — лужа. Разве только Хаким проходит так каждый раз. У него есть тайная дорога.
Женщина повела головой из стороны в сторону:
— Я никогда раньше не бывала на этой половине. Я хотела пойти. Так это было возможно. Я использовала летнюю сторону Хакима. Кроме того, с вами я в безопасности. Я сказала Хакиму, что вы не темпераментный мужчина. Любой, кто воспитывался в английской школе для мальчиков и любит борьбу и бокс — я сказала ему, что вы определенно скрытый гомосексуалист, или, возможно, педофил…
— Ну, знаете ли!
Она приложила палец к его протестующим губам:
— Так легче. Я, видите ли, должна быть вашим издателем.
— Так вы — Мария?
— Мария Монтессори. Выдающийся мировой эксперт по: детскому образованию! — Она продолжала с горькой иронией: — Если вы бесполезны в Мире Реки без бумаги, представьте себе меня без юных умов, которыми нужно руководить.
Вудхауз ощутил тепло ее тела. Рука, которой он проверял ее ноги, скользнула вверх, чтобы ощутить ее фигуру. Эта кровать, в конце концов, не так уж велика, даже если он прижмется к стенке в наполовину возбужденном состоянии.
— Ах, — сказал он. — Ах!
Она откинулась. На некоторое время наступила неразбериха: колени и локти стали тем, чем они на самом деле были.
— Почему Ленин? — недоумевал Плам после первого страстного объятия. — Зачем вся эта болтовня насчет Ленина и Гитлера?
— Они украли мои идеи о пластичности юных умов. Новый человек коммунизма. Гитлерюгенд. Получите детей достаточно рано, и вы сделаете из них все что угодно.
Поцелуй — и продолжение лекции:
— Конечно, направление у них было неверным, но концепция! Чистая доска! Коммунизм оправдал себя — или нет?
Если мы опять создадим взрослых детей и обратив их в… Вы изобрели слова: «Летние люди». Это то, что нам нужно.
— Вы уверены в Хакиме? Вы ему доверяете?
Мария засмеялась:
— Я всегда могу его перехитрить, в любой день. Ведь я здесь, правда? Пусть он меня убьет. Я вернусь с моими знаниями куда-то еще и начну жить по собственному режиму. Так что я не беспокоюсь. Ну, довольно. Хватит об этом говорить. Боже, какое у тебя большое расстояние от ног до головы! И такие мягкие волосы — как у ребенка!
