Тимур Алиев - Проект «Сколково. Хронотуризм». Хроношахид
– Ваша, ваша! – раздалось совсем неподалеку.
Юсуп обернулся на крик и обнаружил спешащего к нему Кохцула с улыбкой до ушей. Подросток так и щеголял без шлема, растрепанные вихры пропитались потом, а в руках он сжимал лук и что-то еще.
«Живой!» – обрадовался Юсуп и вдруг с ужасом понял: это «что-то» – его потерянная бомба. И хуже того, мальчишка нес ее за кольцо. Перчатка раскачивалась в его руках смертоносным маятником, и, к сожалению, это была не метафора.
Прямо на глазах Юсупа, побледневшего от страха за мальчишку, кольцо не выдержало тяжести бомбы, выскочило из паза, и перчатка плюхнулась на землю. Однако Кохцул, нагнувшись, вновь подхватил ее.
– Выбрось! – изо всех сил заорал Юсуп. – Брось сейчас же!
Но Кохцул упрямо мотнул головой и с упреком выкрикнул:
– Это же подарок твоего отца!
Юсуп содрогнулся. Его выдумка с «амулетом» оборачивалась трагедией. Времени что-то исправить не оставалось. Еще пара секунд, и доверившийся ему паренек взлетит на воздух. Мозг Юсупа сейчас работал на пределе, но сумел предложить только один вариант. Словно выпущенная миноносцем торпеда, Юсуп оттолкнулся от чьего-то бездыханного тела и в баскетбольном перехвате в одно касание успел вырвать бомбу и отшвырнуть ее подальше… Но еще в полете время для него будто остановилось. Словно при замедленном повторе он видел, как распускается смертоносным цветком его творение, раскалывая металл перчатки на сотни разлетающихся в стороны убийственных осколков. А совсем рядом застыло лицо Кохцула – не понимающего, что происходит, с непогасшей улыбкой. И обожгло окончательным пониманием: все, опоздал, уже не остановить… Небо потемнело, земля ушла из-под ног, воздух вспыхнул огнем, и все шумы перекрыл монотонный басовитый звук. «Время!» – подумал Юсуп и провалился в небытие.
Эпилог
Петр Петрович Коломийцев был мрачен уже почти целые сутки. С того самого момента, как услугами «Сколково. Хронотуризм» воспользовался какой-то молодой чеченец. Вернее, с тех пор, как по его следам в Сколково пожаловала и принялась своевольничать целая толпа спецов из Федеральной службы безопасности. Статус заместителя начальника охраны объекта и начальника смены позволял Коломийцеву вышвырнуть с территории любого генерала. Но его шефу позвонил сам замдиректора ФСБ, и Коломийцев опустил руки. После чего в «Хронотуризме» начался ад.
Первым делом пришельцы взяли под охрану купол хроноперемещений. Рота дюжих автоматчиков окружила его по периметру, а на втором ярусе разлеглось несколько снайперов, готовых стрелять по первому сигналу.
Напрасно руководство «Хронотуризма» уверяло главаря захватчиков – самоуверенного пижона с погонами полковника и фамилией Пирожков – что в этом нет необходимости и что чеченский хронотурист живым сможет появиться под куполом через двадцать четыре часа, и ни минутой раньше. Полковник Пирожков был непреклонен и суров.
Он сделал Коломийцеву выговор за то, что тот не только впустил на секретный объект «террориста», но и («это неслыханно») даже выдал ему взрывчатку.
– Это пахнет государственной изменой! – шипел он, сжав губы в ниточку. – И может стоить вам должности!
– Нам направили этого человека из московского офиса, – спокойно оправдывался Коломийцев.
В армейском прошлом майор запаса не раз сталкивался с подобными проверяющими, и они не вызывали у него никакого пиетета.
– Мы уже побывали в вашем московском офисе. Пособница террориста найдена и наказана, – мстительно улыбнулся Пирожков.
– Надеюсь, вы расстреляли ее лично? – спросил Коломийцев.
Пирожков вздрогнул и пристально вгляделся в лицо собеседника, пытаясь найти на нем следы улыбки.
– Издеваетесь? – наконец взвизгнул он. – Рано радуетесь! Я проведу проверку и в вашей конторе. Сотрудники, халатно исполнявшие свои обязанности, будут наказаны должным образом. Обещаю!..
И Пирожков не стал терять времени. Пока автоматчики дежурили в хронокамере, он уволил «оружейника», распорядился объявить выговор двум сопровождавшим чеченца сотрудникам охраны, попытался дотянуться до Майкова, но тот с обворожительной улыбкой бросил: «Мое дело финансы, не вешайте на меня ваши проблемы», после чего с легкостью избавился от эфэсбэшника, позвонив по какому-то номеру. Абонент с минуту выслушивал «финансиста», после чего попросил передать мобильник «этому полкану» и пять минут распекал того в выражениях, самым слабым из которых было «гребаный урюк».
После разговора с неизвестным Пирожков еще около часа бледностью кожи мог посоперничать с вампиром Дракулой и вернул себе цвет лица, только оторвавшись на безобидных девушках из хронолаборатории.
Коломийцев сносил самоуправство молча, не перечил и не прекословил. Он твердо знал, что все вернет обратно, как только «спецы» уберутся с территории Сколково.
За час до возвращения туриста он не выдержал напряжения и пошел к хронокамере, чего обычно никогда не делал. Однако в этот раз все оказалось слишком «по-взрослому». Кроме того, позвонил сам начальник службы безопасности генерал Трапезников и, сославшись на чрезвычайную занятость, не позволяющую ему покинуть Москву, приказал «лично проконтролировать процесс». «Страхуется старый, из медведя в лиса превращается», – подумал Коломийцев, но приказ проигнорировать не посмел.
Предбанник на входе в здание напоминал банку с килькой, вид изнутри, – настолько плотно стояли здесь люди. Омоновцы, сколковские охранники с «Кедрами» в руках перемешались в одно целое с гражданскими – профессорами и научными сотрудниками из местных лабораторий. Все хотели увидеть туриста, возвращение которого было обставлено с такой помпой. Однако приказ Пирожкова звучал недвусмысленно: из-за угрозы теракта сотрудники должны быть эвакуированы из опасной зоны. Кто и почему решил, что предбанник безопасен, Коломийцев не понял, но протестовать не стал. Он не верил, что чеченец-турист может стать угрозой для «Сколкова», поскольку наблюдал за ним в момент отбытия, слушал запись его беседы с Майковым и доверял своим предчувствиям. А они четко сигнализировали: беды не предвидится.
Сколковские коридоры оказались почти пусты. Почти – потому что за каждым углом обязательно стоял незнакомый спецназовец. По пути Коломийцева дважды остановили и проверили по полной программе, начиная от сканирования магнитной карты и заканчивая полной сверкой личности. Коломийцев скрежетал зубами, пока его пробивали по каким-то базам, однако вслух ничего не говорил. Проверяльщики не были его людьми, все они прибыли вместе с полковником. Лишь однажды ему пришлось раскрыть рот и обложить трехэтажным матом очередных «постовых» – уже при входе на ярус над хронозалом. Те категорически запретили ему двигаться дальше, и только тирада в крепких выражениях о том, что за «охрану этого гребаного объекта отвечает, вашу мать, он, а не гребаный Пирожков», позволила ему войти внутрь.
