Александр Дьюдни - Планиверсум. Виртуальный контакт с двухмерным миром
Оркестр по нашим представлениям был очень маленьким и состоял всего из семерых музыкантов. Но так как звуки в Планиверсуме распространяются на гораздо большие расстояния, музыка была отлично слышна даже в самых дальних рядах. Наконец, зал заполнился, и рабочие сцены установили с двух сторон какие-то странные светильники, работающие от батарей. Впоследствии я часто вспоминал эту картину и пытался представить себя на месте зрителя, представить, как смазанные воском и начищенные кости музыкантов блестят в лучах прожекторов. Странные звуки еще более странных инструментов плывут над залом, заглушая пронзительные голоса переговаривающихся зрителей. Непривычные земному слуху долгие и низкие, гнусавые, гудящие звуки становятся все выше и наконец умолкают, а на небе вспыхивают новые и новые звезды. Это единственная сцена, которая вызывает у меня ощущение уюта, а не ограниченности, возможно, потому, что там был Йендред.
Инструменты, которые мы смогли тщательно рассмотреть и увидеть в действии, трудно было отнести к какому-то определенному классу: если между двумя зажимами натянута струна, то что это — скрипка или барабан? Этот вопрос не волновал лишь пуницлан, которые спокойно дожидались начала концерта.
Йендред любезно отвлекся от разговоров с На и коротко рассказал нам о музыкальных инструментах.
Бвики состоит из рамы и туго натянутой на ней проволоки. К одному концу рамы струна прикреплена намертво, а на другом конце имеется рычажок, который можно передвигать во время игры, изменяя натяжение струны. В другой руке музыкант держит маленький молоточек. Простой удар по струне производит звук, высота которого зависит от положения рычага. Если придержать молоточек после удара, то в зависимости от его положения на струне возникает пара звуков, находящихся в гармонии друг с другом. Чередуя быстрые и легкие удары с резкими и сильными, музыкант создает замысловатую и нежную мелодию, перемежающуюся мощными и жалобными аккордами.
В оркестре было двое музыкантов, которые играли на бвики. Ламберт назвал их «первая и вторая бвики». Ему было очень весело.
Мусмар похож на цимбалы, народный инструмент, известный у нас на Земле. Он представляет собой набор металлических полос разных размеров, закрепленных на вертикальной стойке, и каждая полоса, если ударить по ней молоточком, издает звук определенной высоты. Именно этот инструмент издает долгие и низкие звуки, похожие на удары колокола.
Ма-иирия — третий инструмент в оркестре, представлял собой целый агрегат в виде буквы V, частично заполненный водой. У восточной части буквы V был выступ, к которому крепилась длинная струна со стержнем и рукояткой на другом конце. По сути ма-иирия — это та же волынка: музыкант наполняет воздухом мешок из лески и прижимает стержень к выступу, не давая воздуху выходить; мешок он держит между двумя левыми руками. Легкое нажатие на мешок создает поток воздуха, который свистит, проходя мимо выступа. Боковые части «буквы V» можно сжимать и разжимать, чтобы уровень воды в V поднимался или опускался. Естественно, высота звука меняется в зависимости от уровня воды. Возможно, что ма-иирия звучит примерно так же, как если дуть в горлышко полупустой пластиковой бутылки.
Оркестр состоял из двух бвики, двух мусмаров и двух ма-иирий. Четвертый инструмент почему-то не использовался, а его хозяйка просто стояла рядом, глядя в небо.
Конечно, нам было бы гораздо интереснее слушать игру оркестра, а не смотреть на него. Но нам ничего не оставалось, кроме как наблюдать за музыкантами. Единственный вывод, к которому мы пришли через полчаса, — это то, что ма-иирия играет в два раза быстрее мусмара, а бвики — в два раза быстрее ма-иирии. В итоге мы решили снова взглянуть на Йендреда и На.
— МОЖНО ТЕБЯ ОТВЛЕЧЬ?
— КОНЕЧНО. НАВОДИТ МЕНЯ МУЗЫКА НА МЫСЛИ О ДАЛЬНИХ МИРАХ, ПОЭТОМУ РАД Я БУДУ ПОБЕСЕДОВАТЬ, СЛУШАЯ, С МОИМИ ЗЕМНЫМИ ДРУЗЬЯМИ.
— ТЫ ЖЕ ЗНАЕШЬ, МЫ НЕ МОЖЕМ СЛЫШАТЬ МУЗЫКУ. ПОХОЖЕ, МУЗЫКАНТЫ ЧИТАЮТ НОТЫ С ЛИСТА. МЫ БЫЛИ БЫ ОЧЕНЬ ТЕБЕ БЛАГОДАРНЫ, ЕСЛИ БЫ ПОСЛЕ КОНЦЕРТА ТЫ ПОДОШЕЛ К НИМ И ОДОЛЖИЛ У НИХ НА ВРЕМЯ ЛИСТ С НОТАМИ.
— ХОТИТЕ ВЫ, ЧТОБЫ ПРОЧЕЛ НОТЫ Я ДЛЯ ВАС? НОТНУЮ ГРАМОТУ ЗНАЮ Я.
— ЭТО БЫЛО БЫ ПРОСТО ПРЕКРАСНО! А НА ЛЮБИТ МУЗЫКУ?
— МУЗЫКАНТ ОНА. ОЧЕНЬ ВОСПРИИМЧИВА. СПОСОБНА ОНА СЛЫШАТЬ ПЕНИЕ ЗВЕЗД.
Уже тогда я был уверен, что Йендреду будет очень тяжело расстаться с На. Что касается музыки, Йендред сказал нам, что все музыканты играют по одним и тем же нотам: но каждый инструмент играет в два раза быстрее и на октаву выше соседнего.
Исполнив несколько мелодий, музыканты надолго умолкли. Во время перерыва молчавшая до сих пор девушка-музыкант взяла ноты и бегло их просмотрела. Как только она принялась проверять звучание высокого и сложного инструмента, у всех нас возникла похожая мысль.
Это было самое настоящее пианино, только с одной струной и вертикальной клавиатурой. Подвешенный внутри груз туго натягивал струну. Когда «пианистка» нажимала какую-нибудь из клавиш, крохотный молоточек бил по струне и заставлял ее вибрировать. Пара демпферов прямо над грузом гасили колебания в нижней части струны. Вибрация передавалась на раму, которая также служила опорной частью инструмента.
Начался «фортепьянный концерт», и мы обратили внимание, что «пианистка» бьет по клавишам довольно осторожно. Достаточно было совсем небольшого усилия, чтобы клавиши вывалились из инструмента и упали на пол.
Мы наслаждались игрой, вернее, наблюдением за игрой, потому что музыку мы, конечно, не слышали, а Йендред тем временем рассказал нам, что этот прибор для извлечения звуков был изобретен в Сема-Рублте совсем недавно и очень скоро стал излюбленным инструментом местных меломанов.
Когда выступление окончилось, Йендред и На вышли вместе со зрителями из своей половины зала, а затем спустились в первый же подземный переход и дождались, пока все зрители пройдут над ними. После этого Йендред и На смогли вернуться в амфитеатр и взять лист с нотами. На понять не могла, зачем Йендреду так нужен этот листок. Он ответил, что хотел бы изучить мелодию. Это, похоже, произвело на нее сильное впечатление: когда они спускались по ряду сидений на сцену, На сказала, что Йендред очень умен, и что он очень быстро стал бы «своим» среди жителей Сема-Рублта. Добравшись до сцены, Йендред попросил одолжить ему на время лист с нотами, и один из музыкантов, игравших на бвики, с легкомысленным взмахом руки разрешил Йендреду оставить ноты себе.
Это была большая удача, потому что сейчас Йендред вряд ли смог бы прочитать эти ноты для нас. Ему удалось сделать это лишь через несколько дней.
