Дино Буццати - Рассказы из сборника Семь гонцов
Она замолчала и испуганно смотрела на меня.
Я вздохнул: "Э, да ладно! Пусть себе поезд уходит. Сейчас я сбегаю за чемоданами. Я решил.
Останусь здесь, с тобой. В конце концов, ты ждала меня четыре года".
При этих моих словах лицо матери опять изменилось: вернулось выражение радости, на нем вновь появилась улыбка (но оно уже не светилось, как прежде).
"Нет-нет, не ходи за вещами, ты меня не понял! - взмолилась она. - Я ведь пошутила. Все правильно, ты не можешь задерживаться в этой глуши. А обо мне не думай. Ты не должен ради меня терять ни часа. Гораздо лучше будет, если ты уедешь сразу же. И не сомневайся даже. Это твой долг...
Я мечтала только об одном - увидеть тебя.
Вот мы и повидались, больше мне ничего не надо..."
Я крикнул: "Носильщик, носильщик! (носильщик тут же вырос передо мной). Нужно выгрузить три чемодана!"
"Ни за что не позволю, - твердила мама. - Такого случая у тебя уже больше не будет. Ты молод и должен идти своей дорогой. Садись в вагон, скорее. Давай, давай! - И она, улыбаясь через силу, стала легонько подталкивать меня к поезду. - Ради бога, скорее, а то уже двери закрывают".
Не знаю уж, как я, эгоист несчастный, снова очутился в купе, высунулся из окна и стал еще махать на прощание.
Поезд тронулся, и очень скоро мама сделалась еще меньше, чем была на самом деле. Маленькая, горестно застывшая неподвижная фигурка на пустом перроне, под падающим снегом. Потом она превратилась в черную безликую точку, в крошечную букашку в просторах мироздания, и вскоре исчезла совсем. Прощай!
С опозданием, которое измеряется уже годами, мы продолжаем спешить. Но куда?
Опускается вечер, в выстуженных вагонах почти никого не осталось. То там, то здесь в уголках темных купе можно увидеть незнакомцев с бледными непреклонными лицами: им холодно, но они в этом не признаются.
Так куда же мы? Как далеко наша последняя станция? Доберемся ли мы когда-нибудь до нее?
Стоило ли бежать так поспешно из любимых мест, от любимых людей? Куда я мог засунуть свои сигареты? А, вот они - в кармане пиджака! Назад возврата нет, это ясно.
Так поднажми же, синьор машинист! Какое у тебя лицо? Как тебя зовут? Я не знаю тебя и никогда не видел. Беда, если ты мне не поможешь. Держись крепче, машинист, брось в топку последний уголь, пусть мчится вперед эта старая скрипучая колымага, прошу тебя, пусть она несется во весь опор и опять хоть чуть-чуть станет похожей на тот прежний паровоз. Помнишь? Пусть ворвется он в ночную бездну. Только, ради всего святого, не сдавайся, гони от себя сон. Может, завтра мы уже прибудем.
