Айзек Азимов - Двухсотлетний человек
Именно это вызывало у них наибольший интерес. «Так, значит, ваш липопротеин - это
яд?»
«Избирательный яд, - отвечал Родман. - Без тщательного компьютерного изучения биохимии мембран определенного индивида невозможно сказать, какое воздействие окажет на него определенный липопротеин».
Со временем петля вокруг доктора сжималась все туже, ограничивая его свободу, однако оставляя комфорт, - в мире, где и свобода, и комфорт исчезали с одинаковой скоростью, а перед отчаявшимся человечеством уже разверзлась пасть преисподней.
Наступил 2005 год. Население Земли выросло до шести миллиардов. Оно бы выросло до семи, если бы не голод. Миллиард жизней выкосил он в предыдущем поколении, и в будущем его жатва грозила стать еще обильнее.
Питер Аффер, председатель Всемирной продовольственной организации, частенько заходил в лаборатории Родмана сыграть партию в шахматы и покалякать. Как-то он с гордостью заявил, что первым понял значимость речи, произнесенной Родманом в академии, и это помогло ему стать председателем. Доктор подумал, что суть его речи понять было несложно, но промолчал.
Аффер был на десять лет моложе Родмана, но пламя волос на его голове уже потускнело. Он часто улыбался, хотя тема беседы редко давала повод для улыбки, поскольку любой председатель организации, имеющей дело с мировым продовольствием, неизбежно заводил разговор о мировом голоде.
- Если бы запасы продовольствия распределялись поровну между жителями планеты, все мы вымерли бы от голода.
- Если бы запасы распределялись поровну, - заметил Родман, - этот справедливый пример мог бы в конце концов привести к разумной мировой политике. А сейчас миром владеет отчаяние и ярость из-за эгоизма и процветания избранных, и люди в отместку совершают всяческие безрассудства.
- И тем не менее вы сами не отказались от дополнительной пайки, - поддел его Аффер.
- Я человек, а значит, эгоист. К тому же от моего поведения ничего не зависит. Даже захоти я, мне не позволят отказаться. У меня нет права выбора.
- Вы романтик, - заявил Аффер. - Неужели вы не видите, что Земля - та же спасательная шлюпка? Если запасы пищи делятся на всех поровну, все погибают. Но если некоторых выбросить за борт, остальные могут спастись. Вопрос не в том, погибнут ли некоторые, потому что кто-то обязательно погибнет; вопрос в том, удастся ли кому-нибудь выжить.
- То есть вы официально проповедуете отсев - принесение в жертву некоторых ради остальных?
- Увы, мы не можем. Люди в шлюпке вооружены. Кое-какие регионы открыто угрожают применить ядерное оружие, если им не увеличат поставки продовольствия.
- Вы хотите сказать, что в ответ на «Ты умрешь, чтобы я мог жить» они заявляют: «Если я умру, ты тоже умрешь»? Это тупик, - насмешливо сказал Родман.
- Не совсем, - возразил Аффер. - На планете есть такие районы, где спасти людей невозможно. Они перенаселили свои земли, заполонив их ордами голодающих. Что, если им прислать продовольствие, от которого большая часть голодных вымрет? Тогда дальнейших поставок в те районы не потребуется.
Родмана кольнуло недоброе предчувствие.
- Почему это они вымрут, получив продовольствие? - спросил он.
- Можно вычислить средние структурные свойства клеточных мембран определенной части населения. Липопротеины, созданные специально с учетом этих свойств, могут быть введены в поставки продовольствия, которое станет причиной гибели людей.
- Немыслимо! - воскликнул ошеломленный Родман.
- А вы все-таки поразмыслите. Смерть будет безболезненной. Мембраны постепенно закроются, и человек в один прекрасный день заснет и не проснется. Это куда более милосердная смерть, чем от голода или атомного взрыва. К тому же умрут не все, поскольку любое население неоднородно по мембранным свойствам. В худшем случае погибнет семьдесят процентов. Отсев будет производиться только там, где перенаселение совершенно безнадежно, а выживших будет достаточно, чтобы сохранить представителей каждой нации, каждой этнической и культурной группы.
- Сознательно убить миллиарды...
- Мы не будем убивать. Мы просто дадим людям возможность умереть. Кто именно из них погибнет - зависит от биохимии каждого индивида. Это будет перст Господень.
- А когда мир узнает о ваших злодеяниях?
- Нас тогда уже не будет, - сказал Аффер. - А процветающий мир будущего с ограниченным населением объявит нас героями за то, что мы пожертвовали некоторыми, дабы не допустить всеобщей погибели.
Жар бросился в голову доктору, и он почувствовал, что язык повинуется ему с трудом.
- Земля, - сказал он, - большая и очень сложная спасательная шлюпка. Мы до сих пор не знаем, к чему привело бы справедливое распределение ресурсов, и, что характерно, никто не хочет даже попробовать узнать. Во многих районах Земли продукты ежедневно выбрасывают, и это особенно бесит голодающих.
- Я с вами согласен, - холодно проронил Аффер, - но мы не можем переделать мир по своему желанию. Мы вынуждены принимать его таким, какой он есть.
- Тогда принимайте и меня таким, какой я есть. Вы хотите, чтобы я обеспечил вас молекулами липопротеинов, а я этого делать не стану. Даже пальцем не шевельну.
- В таком случае по вашей вине погибнет еще больше народу. Я искренне надеюсь, что вы передумаете, когда поразмыслите как следует.
Доктора Родмана навещали почти ежедневно, один чиновник за другим, все как на подбор откормленные и упитанные. Родману невольно бросалось в глаза, какими сытыми выглядят те, кто рассуждает о необходимости убийства голодных.
Государственный секретарь по сельскому хозяйству вкрадчиво сказал ему во время одного из посещений:
- Разве вы не одобрили бы забой скота, пораженного ящуром или сибирской язвой, с целью предотвращения распространения заразы на здоровое поголовье?
- Люди не скот, - ответил Родман, - а голод не заразен.
- Вот тут вы ошибаетесь, - возразил секретарь. - В том-то и дело, что заразен. Если мы не проредим перенаселенные районы, голод перекинется на те места, где его еще нет. Вы не должны отказывать нам в помощи.
- И как же вы меня заставите? Пытать будете?
- Мы и волоска на вашей голове не тронем! Ваши таланты в этой области слишком для нас драгоценны. Но продовольственные карточки можем отнять.
- Голод вряд ли пойдет мне на пользу.
- Вы не будете голодать. Но раз уж мы готовы обречь на гибель несколько миллиардов человек ради спасения рода человеческого, то нам не составит труда лишить продовольственных карточек вашу дочь, ее мужа и их ребенка.
Родман молчал, поэтому секретарь продолжил:
- Мы дадим вам время подумать. Мы не горим желанием причинять вред вашей семье, но сделаем это, если потребуется. Даю вам неделю на размышление. В следующий четверг состоится общее собрание комиссии. Тогда вас подключат к проекту, и никакой дальнейшей задержки мы не потерпим.
