Александр Тюрин - Священная война (сборник)
– Русскому-то где выучился?
– Караблык-аул… Севастопл знай, кунак? Там жил, урус-апчер горы водил; бик якши таньга[111] апчер давал… Куда шагай, урус?
Не стал скрывать:
– На Кубань…
– Кубан, Кубан… – забавно прижмуриваются редкие брови. – Все тепер одно знай: Кубан. И Махметка – Кубан. Зват как?
Смешок выдавил через силу, аж зубы скрипнули.
– Никак. Был да сплыл молодец…
– Зачем никак?.. йок никак! яман… Вот: стану зват Урус, а? якши имя, бик якши! Шагай вместе, Урус, а? Кубан пришли, Махмет баран паси… ты, кунак, умей баран паси? йок? ай, яман… ну, к мулла ходи, говори: Аллах верю, к мусулман хочу… мулла тебе башка брей, абрек будешь, а, Урус?
– Там поглядим. А вместе… что ж. Ты-то с какой радости тут? Татарин разводит руками.
– Тихо сиди, Урус, малайки спат в арба. Аллах акбар… Махметка Кырым жил, яблук-алма имел, баран-овца имел, Фатма свой имел – что еще? Нет, умный люди приходи, так говори: газават наступай! бери, Махмет, ятаган, уруса рэжь… Аллах велел! Мудрый люди – мулла, бай… как проверяй?.. Махметка Мекка не бывай, мулла бывай. Э! Глупый Махметка, сапсем дурной башка… урус-апчер хватай, горла рубай: а, елдак-шайтан, Кырым хотел? Вот тебе Кырым…
– Ну?
– Ай! тепер в Кырым цар-султан воюй; умный люди Стамбул беги; мулла Стамбул живи, бай Стамбул живи тоже. Махметка куда беги?
– Да уж, бедолага…
Подумалось: а не ты ли, брат?.. и отступило, пропало; какой же людорез, коли так густ во рту вкус дареной шурпы? Улыбнулся; в ответ – тоже улыбка.
– Ак-Миклай яман, турк-султан яман… Махметка умный тепер; все понимай; Фатма арба сувай, малайки арба сувай, баран-овца бери… хуш, Кырым! Кубан шагай…
Пригляделся к лежащему. – Э, Урус!
Куда там… не слушает уже гость ночной.
Встал, покопался в арбе, кинул к костру кудлатую овчину.
– Дурной мой башка! Болтай, болтай… сапсем твой глаза спи, кунак. Вот тулуп, якши, а?
Помог завернуться, подоткнул полы заботливо, сберегая нежное тепло.
– Э?
– Якши, Махмет. Спасибо…
– Ай, какой дела!..
Притих, уставился в костер, напевая вполголоса что-то без слов, заунывное. Встрепенулся вдруг, вспомнив важное. Не утерпел, нагнулся, потряс за плечо.
– Урус!
– А? Что?! – не удержи татарин, вскочил бы, ошалело озираясь.
– Харош, кунак, все харош… вот скажи: ты жил, я жил, люди кыругом тоже жил. Яман, якши… жил, однако. Тепер – йок, сап-сем карачун… Кырым кыров, Русистан кыров… что такой, ты знай? небо упал, а?
Спросонок не усмехнулся даже наивности степняка. Встряхнул головой, соображая.
– Революция сие, Махмет.
– Как сказал?
– Ре… волю… – и не сумел договорить, не то что растолковать; ткнулся в тулуп лицом, провалился, уж ничего не видя, не слыша. Татарин вновь было сунулся будить, потряс, подергал. Никак; вмертвую рухнул попутчик. Хмыкнул. Огладил усики. Подложил под голову шапку.
– Храпай, Урус…
Отошел, в арбу заглянул. Татарчат троих погладил осторожно, боясь разбудить. Вернулся к костру, уставился в огонь.
– Бисмилля!.. Махметка йок глупый… – опять ломаным русским, будто бы спящему, – Махметка вот как думай: адын малайка делай, два делай, тыри малайка… сапсем хорош, а? Малайка сам не шагай, Махметка бала[112] корми. Малайка расти, расти, Махметку корми: ашай, ата. Якши! Пока малайка расти, Махмет камча бери, малайке зад в кыров секи: а, шайтан! а, матер-черт! баран паси, Аллах люби, яблук-алма кушай… Никогда рывалуция не делай!..
Клубится тьма.
Потрескивает в степи костерок.
Гаснет, затухает зарево над Новороссией…
Последнее
Сергей МУРАВЬЕВ-АПОСТОЛ. Подполковник. Член Южного общества. Глава восстания в Черниговском полку. После разгрома под Ковалевкой пленен; осужден вне разрядов.
Повешен 13 июля 1826 года.
Михаил БЕСТУЖЕВ-РЮМИН. Подпоручик. Член Южного общества. Инициатор восстания в Черниговском полку. После разгрома под Ковалевкой пленен; осужден вне разрядов.
Повешен 13 июля 1826 года.
Михаил ЩЕПИЛЛО. Поручик. Из «Соединенных славян». Отличился храбростью в восстании.
Убит 3 января 1826 года под Ковалевкой.
Иван СУХИНОВ. Поручик. Из «Соединенных славян». Отличился храбростью в восстании. После поражения отказался от бегства за рубеж, желая разделить участь друзей. В Зерентуйских рудниках подготовил восстание ссыльных. Предан, приговорен к порке и расстрелу.
Покончил с собой накануне экзекуции 1 декабря 1828 года.
Ипполит МУРАВЬЕВ-АПОСТОЛ. Штатский, 19 лет. Отличился храбростью в восстании. После разгрома под Ковалевкой пленен.
Застрелился 3 января 1826 года.
Иван ГОРБАЧЕВСКИЙ. Поручик. Из «Соединенных славян». Пытался поднять колеблющиеся части в поддержку Черниговскому полку. Арестован 2 января 1826 года. Приговорен к вечной каторге.
Умер на поселении в Сибири 1 января 1869 года.
Михей ШУТОВ. Унтер-офицер. Семеновец. Ветеран Отечественной войны. Член Южного общества. Отличился храбростью в восстании. После разгрома под Ковалевкой пленен.
Прогнан сквозь строй в 1000 человек 12 раз.
Даниил КЕЙЗЕР. Священник села Трилесы. Из дворян. Примкнул к восстанию, благословил солдат и зачитал манифест о начале революции.
Лишен сана и дворянства. Умер в нищете.
Сергей ВОЛКОНСКИЙ. Генерал-майор, князь. Один из основателей и руководителей Южного общества. Арестован за несколько дней до восстания в Черниговском полку.
После 30 лет каторги умер в Москве 28 ноября 1865 года.
Артамон МУРАВЬЕВ. Полковник конной артиллерии. Отказом поддержать восставших предопределил их поражение под Ковалевкой. Несмотря на это, осужден по второму разряду. Умер на каторге.
Право же, а его-то за что?
Иван ПАСКЕВИЧ. Фельдмаршал. Крупнейший военачальник николаевской эпохи. В войнах с персами, турками, поляками и венграми не знал поражений. Граф Эриванский. Князь Варшавский.
Как видим, преуспел. И не без оснований…
Иван ДИБИЧ. Генерал от инфантерии. Граф Забалканский. Умер от холеры в 1831 году, безуспешно пытаясь подавить восстание в Польше.
Ну, не всем же везет…
Устим КАРМАЛЮК. Украинский гайдамак. Больше двадцати лет, как умел, боролся с панами. Бывал на каторге. Бит шпицрутенами и кнутом. Убит из засады в 1835 году.
Зато погулял.
Михаил ВОРОНЦОВ. Граф. Генерал от инфантерии. Герой Отечественной войны. Генерал-губернатор края Новороссийского, позже – наместник Кавказа.
Англоман. Сторонник конституционного устройства.
Впрочем, на карьере сие не отразилось…
О Станиславе БОБОВИЧЕ, иных «младороссах», Кирилле МАНСУРОВЕ, гайдамаке ПАНАСЕ, татарине МАХМЕТКЕ, корнете ВАДИКЕ, обер-аудиторе БОБОРЫКО и многих других, в повести этой вскользь упомянутых, сведений История не сохранила…
