Филип Дик - Вторжение с Ганимеда
«Интересно, — задумался Пол, — это пьяный бред, или он говорит правду?»
— Пошли, Гас, — сказал он, положив руку Свенесгарда себе на плечо. — Я помогу вам добраться до отеля.
Когда Пол со вздохом облегчения наконец уложил грузного спотыкающегося Гаса на диван в вестибюле отеля, клерк за стойкой, как и все остальные жители городка, постарался сделать вид, что ничего не заметил.
— Я — единственный… — снова начал Гас, отчасти обращаясь к Полу, отчасти — к самому себе, — …единственный, у кого в распоряжении имеется автоматическое оружие, которое дали мне ганийцы для борьбы с Перси Х. И теперь я единственный, у кого есть это безумное психическое оружие, которое было у Перси. Вот и получается, что я человек… — тут он рыгнул, — …у которого в руках вся власть. — Его голос снова протрезвел, а взгляд вдруг прояснился. — Нужно выступить по телевидению, причем — в самое лучшее время. Когда ганийцы уйдут, люди просто не будут знать, что им делать. Им понадобится вождь, человек, который займет место червяков. Они будут просто жаждать появления твердого лидера-американца, кого-то, кого они знают и кому доверяют, кого-то, кто знает их и является одним из них.
После недолгого молчания Пол заметил:
— Недурственный ход.
— Знаю, — ответил Гас.
«Всадник на Коне, — подумал Пол, — сменяющий Червя на Коне. Гас прав — пришло его время появиться на сцене. Гас просто станет человеком, пришедшим на смену пришельцам. Человечество в конце концов смирится со всеми его недостатками и ограниченностью, поскольку поймет, что это, несомненно, человек вполне реальный».
— Я так и вижу, — еле внятно пробормотал Гас, глаза которого снова подернулись пеленой, — как начинается передача. Пока ведущий зачитывает то, что я заранее нацарапал насчет моей победы над ниг-партами, которой не удалось добиться ганийцам, появляюсь я… — Он снова рыгнул и вынужден был замолчать. Его красное лицо, казалось, стало еще больше. — Эй, вы что, уходите, док? — Он заморгал.
«Не каждый день, — подумал Пол, — приходится разговаривать с будущим властителем Земли. Но если я сейчас не уйду отсюда и чего-нибудь не сделаю, причем — быстро, может статься, что никакой Земли, которой можно было бы править, просто не останется».
Десять минут спустя Пол Риверз вместе с Джоан Хайаси уже несся над освещенными луной полями в сторону гор. Он переключил ионокрафт на автопилот. И вытащил мыслеусилитель Эда Ньюкома.
— Зачем тебе это? — со сдержанным любопытством спросила Джоан.
— Меня терзает неотступный страх, — ответил Пол, — от которого я никак не могу избавиться, что Перси Х жив.
— Если он захочет воспользоваться своим дьявольским оружием, — сказала Джоан, — так и пускай. В самом деле, какая разница?
«Неужели, — задал сам себе вопрос Пол, — ей и вправду совершенно безразлична гибель рода человеческого? А может, именно к этому она и стремится: к полному и окончательному небытию для каждого?»
— Тебе хочется спасти мир, — безучастно заметила она, взглянув на него так, будто он умственно отсталый ребенок.
Не обращая внимания на ее взгляд, ведь ему все равно нечем было на него ответить, он принялся возиться с усилителем, пытаясь настроить его на Перси Х.
— Привет, Пол, — почти тут же послышалась мысль.
— Перси, я хочу… — начал он, но Перси перебил его:
— Знаю. Ты хочешь, чтобы я не использовал дьявольскую машину.
— Именно.
Мысли Перси Х доходили с трудом, видимо, он был крайне измотан.
— Мне бы тоже не хотелось этого делать. Но выхода нет — это наш последний шанс одолеть червяков. Моя маленькая, так называемая «армия» разгромлена, и они едва не прикончили меня самого. Мне просто ничего не остается, кроме как воспользоваться дьявольским оружием, и я не собираюсь сдаваться, дружище. Я ни за что не сдамся!
— Но, — передал Пол, — черви улетают.
— И надолго? — с горечью спросил перси Х. — Они наверняка вернутся. А мы все это время будем знать, что они где-то там, готовые вернуться и снова захватить нас, когда им заблагорассудится.
— Но ведь тебе все равно не предотвратить этого даже с помощью дьявольского оружия. Ведь с его помощью можно бороться с ганийцами только здесь, на Земле. Остальным же, тем, кто останется на Ганимеде, оно ничем не грозит, и, как ты сам говоришь, они все равно смогут опять напасть на нас в любой удобный момент.
В мыслях Перси появились веселые нотки.
— Это вовсе не так. Перед тем, как я включу машину, мой добрый друг Меккис намерен подключиться к групповому сознанию ганимедян, так называемому Великой Общности. И все, что случится с разумом Меккиса здесь, на Земле, одновременно произойдет и со всеми представителями правящего класса Ганимеда. А когда их не станет, то сущикам просто повезет, если они не скатятся до уровня каменного века. Сами посудите, доктор — на что способно тело, которому отрубили голову?
— Но как же человечество? — спросил Пол. — Ведь ты уничтожишь и его тоже.
— Эти ганийцы целиком зависят от своих сущиков, сами они очень слабы. Люди же, которые более-менее привыкли обходиться своими силами, со временем оправятся, зато ганийцы — никогда. — Перси помолчал, и Пол ощутил в его мыслях нечто вроде жалости по отношению к себе. — Надеюсь, док, что вы относитесь к разряду сильных людей. Если так, то мы с вами еще увидимся.
Маршал Коли медленно плыл через рубку флагманского корабля ганимедского космического флота. Шлем на голове соединял его через корабельный энцефалоусилитель с Великой Общностью родного мира и другими представителями правящей элиты, где бы они ни находились.
Группа разумов, лидеры часовой фракции, заговорили в голове Коли как единый голос.
— Эвакуация закончена?
— За одним исключением, — ответил Коли. — Меккис.
— Меккис? Меккис? — Великая Общность проверило себя и обнаружило отсутствие одного разума. Одного-единственного. Никто не захотел отказываться от участия в этом жизненно важном слиянии умов, даже больные, которым в некоторых случаях это дозволялось, сегодня присутствовали, добавляя свои мазки желтого страдания к радуге слившихся воедино разумов.
— Что с ним случилось? — спросила полиэнцефалическая общность.
— Превратился в аборигена, — сообщил им, вернее, не им, а «ей», Коли. — Но лично я без него скучать не буду.
— Мы тоже, — услышал он единый голос Совета.
— А вот мне его будет не хватать, — послышалась одинокая мысль несогласного с остальными майора-кардинала Зенси.
Выборщики окатили его волной утешения и сочувствия, на что он, к их удивлению, отреагировал с негодованием.
— Ракета готова? — снова послышалась коллективная мысль лидеров часовой фракции.
