Конни Уиллис - Книга Страшного суда
Агнес помотала головой.
— Слабовато завязала, невестушка, — проговорила старуха. — Свалится поди.
На взгляд Киврин, повязка сидела вполне плотно — если завязать потуже, начнутся новые вопли. Старуха так и стояла посреди комнаты с ночным горшком в руках. Почему она его не вынесет, раз собралась?
— Чш-ш, тихо, — утешала дочку Эливис, легонько баюкая и гладя по спине. — Поведай мне, сделай милость.
— Падению предшествует надменность, — сказала старуха, определенно пытаясь снова довести Агнес до слез. — Ты сама виновата, что упала. Негоже бегать по дому.
— На чем Гэвин приехал? На белой кобыле? — спросила Эливис.
На белой кобыле? Не Гэвин ли, случаем, привез ее больную в поместье?
— Не-ет, — протянула Агнес таким тоном, что стало ясно — это какая-то общая у них с Эливис шутка. — На своем вороном коне Гринголете. Он подъехал прямо ко мне и сказал: «Сударыня Агнес, я желаю говорить с твоей матерью».
— Розамунда, своим попустительством ты навлекла скорбь на сестру, — не отступалась старуха. Поскольку Агнес расстроить не вышло, она выбрала новую жертву: — Почему ты за ней не смотрела?
— Я сидела над вышивкой, — ответила Розамунда, оглядываясь на мать в поисках поддержки. — Мейзри должна была следить за Агнес.
— Мейзри вышла встречать Гэвина, — сообщила Агнес, вертясь у матери на коленях.
— И поточить лясы с конюшенным, — подхватила старуха. — Мейзри! — крикнула она, подойдя к двери.
Мейзри. Теперь переводчик даже на именах собственных не делал пропусков. Непонятно, кто такая Мейзри, — наверное, служанка, — но, судя по тому, какой оборот принимает дело, ей не поздоровится. Старуха ищет себе жертву, и запропастившаяся невесть куда Мейзри попадет под горячую руку.
— Мейзри! — закричала она снова, так что по дому прокатилось эхо.
Розамунда, улучив возможность, подошла поближе к матери.
— Гэвин молвил, что просит дозволения подняться и поговорить с тобой.
— Он ждет внизу? — уточнила Эливис.
— Нет. Сперва поехал в церковь потолковать об этой даме с отцом Рожей.
Падению предшествует надменность. Переводчик явно зарвался. Наверное, отец Род или отец Роже? Уж никак не отец Рожа.
— Какая ему надобность толковать с отцом Рожей? — требовательно спросила старуха, возвращаясь в комнату.
Киврин напрягла слух, пытаясь пробиться через раздражающий шепот переводчика. Рош. Французское имя, означает «камень». Отец Рош.
— Может, он что-то узнал о даме, — предположила Эливис, оглянувшись на Киврин. До этого никто как будто и не вспомнил, что она тоже находится в комнате. Киврин поспешно закрыла глаза, притворяясь спящей.
— Гэвин отправился утром на поиски тех душегубов, — продолжала Эливис. — Наверное, он их отыскал. — Наклонившись, она завязала тесемки полотняной шапочки Агнес. — Агнес, сходи с Розамундой в церковь и скажи Гэвину, что мы потолкуем с ним в зале. Дама спит. Ее нельзя тревожить.
Агнес метнулась к двери, крича:
— Чур я ему скажу, Розамунда!
— Розамунда, уступи сестре, — попросила мать вдогонку. — Агнес, не бегай.
Девочки скрылись за дверью и наперегонки затопали по лестнице.
— Розамунда уже не дитя, — сказала старуха. — Негоже ей быть на побегушках. Худо, что дочери твои без пригляда. Надо бы тебе послать в Оксенфорд за нянькой.
— Нет, — неожиданно твердо возразила Эливис. — Мейзри за ними приглядит.
— Мейзри и за овцой не усмотрит. Не следовало нам в такой спешке покидать Бат. Надо было дождаться…
Переводчик снова оставил пропуск, а Киврин не отловила нужную фразу, но главное она уяснила — хозяева поместья переехали из Бата. Поместье недалеко от Оксфорда.
— Пусть Гэвин съездит за нянькой. И за знахаркой для дамы.
— Я не буду ни за кем посылать, — отказалась Эливис.
— Пошлем в… — Еще какое-то непонятное для переводчика название. — Леди Ивольда отлично врачует раны. И охотно отрядит нам нянькой любую из своих камеристок.
— Нет. — Эливис оставалась непреклонной. — Мы выходим ее сами. Отец Рош…
— Отец Рош! — презрительно скривилась старуха. — Да какой из него лекарь!
«Но ведь я поняла все, что он говорил», — подумала Киврин. Она вспомнила негромкий голос, читающий отходную, ласковое прикосновение к вискам, к ладоням, к подошвам ног. Он уговаривал ее не бояться и спрашивал имя. И держал за руку.
— Если она знатного рода, — гнула свое старуха, — неужто ты допустишь, чтобы ее выхаживал неотесанный деревенский священник? Леди Ивольда…
— Мы не будем ни за кем посылать, — заявила Эливис, и Киврин только теперь расслышала в ее голосе испуг. — Супруг наказал нам сидеть здесь до его приезда.
— Лучше бы поехал с нами.
— Вы же знаете, что он не мог. Я должна пойти поговорить с Гэвином. — Она направилась к двери, обогнув старуху. — Гэвин обещал поискать следы лиходеев на том месте, где обнаружил даму. Может быть, он что-то выяснил, что подскажет нам, кто она и откуда.
Место, где обнаружил даму. Значит, это Гэвин ее нашел, это он тот рыжеволосый юноша с добрым лицом, который посадил ее на коня и привез сюда. И это произошло наяву, хотя белая лошадь ей явно приснилась. Он привез ее сюда, и он знает, где переброска.
— Постойте, — позвала Киврин, приподнимаясь на подушках. — Подождите, пожалуйста. Я хочу поговорить с Гэвином.
Старуха замерла. Эливис с тревогой подошла к кровати.
— Я хочу поговорить с человеком по имени Гэвин, — размеренно проговорила Киврин, делая паузу перед каждым словом и дожидаясь перевода. Потом процесс дойдет до автоматизма, а пока она мысленно произносила слово, ждала перевода и только затем проговаривала его вслух. — Я должна отыскать место, где он меня нашел.
Эливис потрогала лоб Киврин, но та нетерпеливо сбросила ее ладонь.
— Я хочу говорить с Гэвином.
— Нет, Имейн, жара у нее нет, — сообщила Эливис старухе. — И все равно она силится что-то сказать, хоть и сознает, что мы ее не понимаем.
— Она говорит на тарабарском языке, — обвиняющим тоном заявила Имейн. — Может, она французская доглядчица?
— Это не французский, — возразила Киврин. — Это средне-английский.
— Наверное, латынь, — предположила Эливис. — Отец Рош говорит, она отвечала на латыни, когда он ее соборовал.
— Отцу Рошу дай бог «Отче наш» без запинки прочитать, — съязвила леди Имейн. — Мы должны послать в… — Снова непонятное название. Кореи? Керси?
— Я желаю говорить с Гэвином, — сказала Киврин на латыни.
— Нет, — отказалась Эливис. — Мы дождемся мужа.
