Дмитрий Янковский - Чистилище. Амазонки Янычара
Пунктом «Б» для нее был старый дуб, возрастом, наверное, лет сорок. Его посадили для красоты и тени лет за десять до заражения перед окнами в палисаднике. Кого-то он радовал в свое время летней косматой тенью, осенними желтыми листьями, а в предновогодние темные ночи расчерчивал окна промерзшими ветвями, облепленными снегом, от которых домашний уют и тепло казались еще ярче прежнего. Но сейчас он должен был сыграть роль, никак не связанную с эстетикой, но тем не менее, возможно, самую важную роль в его долгой неспешной жизни.
Добежав до дерева, Инга, перекинула ремень автомата через голову, и с разбегу запрыгнула на чуть наклоненный шершавый ствол. Дальше схватилась руками и, не мешая проснувшимся инстинктам далеких хвостатых предков, начала карабкаться вверх по ветвям. Дуб поднимал крону выше седьмого этажа, но на той высоте ветви были тонкими и слишком гибкими для той задачи, которую поставила перед собой женщина. Поэтому Инга остановилась на уровне пятого этажа, отыскала толстую горизонтальную ветвь, подмеченную ею с улицы, забралась на нее ногами и отдышалась, прижавшись спиной к стволу. Дальше от женщины требовался трюк совершенно акробатический, к нему нужно было хоть немного подготовить себя как психологически, так и физиологически. Хотя бы пульс успокоить и дрожь в уставших после пробежки ногах.
Ветвь вела к некогда застекленному балкону пятого этажа. Лет десять назад она достигла стекол и пошла разрастаться в стороны, словно не желая ломать хрупкую прозрачную преграду на своем пути. Но злые степные ветры нового мира сделали эту часть работы за дерево, раскачивая его так, что оно-таки вышибло окна, а затем проросло в пространство балкона, заполнив его листвой. Это создавало нечто вроде моста, который Инга увидела издалека и который навел ее на мысль о возможности подобного трюка. Одним концом толстая ветка росла из дерева, имея с ним надежную связь, другим лежала на перилах балкона, что давало вторую точку опоры и могло предотвратить нежелательные колебания упругой древесины.
Собравшись с духом и используя автомат вместо балансировочного шеста, каким пользовались профессиональные канатоходцы, Инга вступила на шершавую ветвь. Поначалу та была широкой, а кожаные подошвы башмаков создавали цепкое трение с опорой, но чем ближе к балкону, тем ветвь становилась тоньше, раскачиваясь от каждого шага и грозя, подобно необъезженному скакуну, сбросить с себя женщину на поджидающую внизу землю. Стало ясно, что медленные и осторожные шаги непригодны больше, и тогда Инга пробежала остаток ветки и, пригнувшись, нырнула на матрац опавших листьев, заполнявших пол балкона толстым слоем, возникшим за много лет.
Полыхая внутри от радости, что самая трудная часть задумки завершилась успехом, Инга одним ударом приклада вышибла дверь и ворвалась в квартиру. С замком входной двери пришлось повозиться, чтобы понять его хитроумное устройство, призванное, по мнению инженеров, спасти жилье от воров. Но вскоре язычок замка с ржавым скрипом задвинулся, освободив тяжелую стальную дверь. Инга осторожно, короткими толчками, чтобы не скрипнуть, обеспечила себе выход на лестницу и прислушалась.
Судя по выкрикам, парни как раз закончили осматривать второй этаж и переходили к третьему. Момент для нападения был превосходный. Дождавшись, когда один из бойцов скроется за дверью квартиры, а второй останется с коротким автоматом на лестничной площадке, Инга сняла башмаки, чтобы не шуметь, на цыпочках выбралась из квартиры и, быстро присев за решеткой перил, с бедра выстрелила парню в голову с короткой дистанции.
Он ее заметил. В самый последний момент. Он уже не успевал ни что-то предпринять, ни выкрикнуть, но осознать предстоящее смог в полной мере. Это было видно по его лицу, принявшему выражение не испуга, не сожаления, а лишь крайней ярости. Ведь в него целился не полноценный противник, каким он себе его представлял, а существо, стоявшее, по его мнению, на несравненно низшей ступени развития, чем он сам, – женщина. Но эта мысль, не успевшая принять четкой формы, была прервана пулей, пролетевшей через ткани мозга на сверхзвуковой скорости. Гидравлическим ударом парню вышибло затылочную кость, а с ней мозги и чувство превосходства над Ингой, победившей его. Кровью заляпало половину стены и ближайшую дверь, а пуля, уже и так слегка деформированная, звучным рикошетом отскочила от бетонной стены и выломала кусок оконной рамы на лестнице.
От грохота выстрела в замкнутом помещении у Инги заложило уши, а в голове создалось ощущение, будто под черепом ударили в колокол. Но терять самообладание было нельзя, так как на столь шумное действо второй парень отреагирует моментально. А вот что он предпримет – другой вопрос.
Впрочем, раз он не выскочил из квартиры в течение нескольких секунд, на что Инга в тайне надеялась, значит, парень оказался не таким самонадеянным, как большинство в отряде Шамиля. Предположив, что атакован противником, численность которого ему неизвестна, она занял оборону в помещении, укрывшись за баррикадой из мебели и взяв на прицел дверь.
Как события будут развиваться дальше, зависело в первую очередь от крепости нервов и выдержки противника. Хватит у него ума остаться в укрытии до прибытия Шамиля с напарником, которые могут обеспечить огневую поддержку снизу? Или он попробует, прикрывшись стальной дверью от пуль, осмотреть лестничную площадку через глазок?
Инга надеялась на второе, а потому не сводила глаз с небольшой точки света, пробивавшегося через глазок из залитой солнцем комнаты.
Много лет назад Янычар, посмеиваясь, подтрунивал над создателями фильмов, где герои укрывались от автоматных пуль за дверцами легковых автомобилей. Он тогда сказал, что автоматная пуля с пятидесяти метров пробивает железнодорожную рельсу, а иногда даже борт БТР. Дверь же точно бронированной не была, и ее толщина значительно уступала толщине рельсы. Да, она создавала иллюзию защиты для парня, родившегося в новое время и прожившего почти всю жизнь за деревянными стенами Крепости. Но это была лишь иллюзия, Инга, в отличие от него, понимала это прекрасно.
Когда свет, пробивавшийся через линзу глазка померк от прильнувшего с другой стороны лица, Инга, не медля, всадила в дверь очередь из шести пуль, которые оставили в стальной пластине ровные, как от дырокола, отверстия. С той стороны раздался короткий приглушенный крик, какой не издают раненые. Они, если орут, орут протяжно и долго, а короткий глуховатый вскрик означал, чаще всего, что рухнувшее на пол тело уже мертво. Действительно, мало шансов выжить, если в живот или грудь прилетает несколько корявых пуль, деформированных после прохождения через сталь.
