Роман Злотников - Правило русского спецназа
— Кирилл Владимирович, ты прямо в корень зришь! Самое интересное началось, когда я спросил, в какие сроки и где я должен начать действовать. «Псковитянка», «Садко» и «Колокольный звон» должны будут присоединиться и прибыть в указанный район через полтора месяца, то есть в начале весны, если считать по календарю Нового Петербурга. О’Киф, видимо, чтобы развеять мои сомнения, что не один я такой жадный до денег и баб, назвал несколько имен. Это, так сказать, мои бывшие коллеги. Причем из тех, чья слава больше похожа на известность палача или наемного убийцы. Гвендинор Слезливый, Ариман Ломейни, Ким Дук-Удавка — этих я знаю, но и о других слышал. У каждого в подчинении от трех до десяти кораблей. Если сложить все силы вместе, получится эскадра в сто сорок вымпелов. Это по грубым прикидкам.
— Однако, — Небогатов, не скрывая удивления, откинулся на спинку кресла, — они что, собираются захватить какую-нибудь планету?
— Нет. Эти силы соберутся на короткое время, чтобы координировать свои действия. А в предстоящих операциях не будет ничего нового — разбой на коммерческих линиях. Самое интересное я услышал под конец нашей беседы. — Зазнобин замолчал, выдерживая паузу.
— Ну, Иван, не томи! — сказал Полубой и, подкрепляя свои слова, плеснул в стакан Зазнобина коньяку.
Тот, не взглянув на коньяк, подался вперед.
— Районы операций: Новый Петербург-Кедр-Святослав; Новый Магдебург-Бремен-Габсбург; Киото-Великая Окинава-Нью Нагасаки и Эль-Хадр-Мекка-Дамаск.
В каюте повисло молчание. Небогатов раскурил папиросу, выпустил несколько колец и взглянул на Полубоя. Касьян кивнул.
— Да, это понял даже я. Государства, участвующие в подготовке к нападению на базы Александра Великого. Ты заметил — Содружество отсутствует.
— Ну да. Они же отозвали свои корабли. В каждом районе будут действовать около трех десятков пиратов. Это — перебои в поставках, людские потери и, как возможный результат — политический кризис. Даже если объединенный флот успеет приблизиться к базам гетайров, его отзовут для наведения порядка. Ну, видимо, отзовут не все. Мы останемся, Лига — серединка на половинку, а вот султанат отзовет точно. У него не такой большой флот.
— Что ты ответил? — спросил Полубой. Зазнобин взял стакан, изящно оттопырив мизинец, выцедил коньяк и, вытерев губы тыльной стороной ладони, блаженно улыбнулся.
— Да ничего по существу. Я хоть и валенок волховский, но перед тем, как подписываться на самоубийство, должен все хорошенько обдумать, — он хитро подмигнул офицерам.
— Стало быть, тебя нанимали гетайры, — задумчиво сказал Полубой, — а значит, компания «Макнамара»… — Он вопросительно посмотрел на Небогатова.
— Я бы не делал скоропалительных выводов, — не согласился Кирилл, — это может исходить и лично от Патрика О’Кифа. Но так или иначе — предупредить адмиралтейство мы обязаны.
— Ладно, господа военные, — сказал Зазнобин, поднимаясь, — это уже ваши проблемы, а мне пора. Вам я, конечно, скажу: мы не ввяжемся в эту историю. Слишком уж она воняет. К тому же, как я слышал, гетайры эти — язычники все поголовно, ну а честным православным с ними не по пути.
— Как будешь выбираться? — спросил Небогатов. — За нами, видимо, теперь смотрят во все глаза.
— Есть способ. Если хочешь — продемонстрирую. Однако капитану первого ранга не удалось увидеть, как Зазнобин решил выбраться с эсминца — в коридоре его остановил первый помощник Гаркуша и доложил, что губернатор Старберт немедленно требует на связь кэптена Небогатова.
Кирилл развел руками.
— Все из-за тебя, Касьян. Ты там от города хоть чего-то оставил нетронутым?
— Цел его городишко, — проворчал Полубой, — хотя и следовало красного петуха подпустить.
Простившись с Зазнобиным, Небогатов направился в рубку.
В шлюзе, надевая видавший виды скафандр, Иван показал Касьяну кислородный лайфшот, которым иногда пользовались ныряльщики.
— Вот с этой штукой я от вас и уйду, — пояснил он. Полубой почесал подбородок, но тут же просиял:
— Понял!
— Ага. На пятнадцать минут хватит, а там меня ребята подберут. Сам понимаешь, если жизнеобеспечение включить — засекут моментально, а так я — считай, невидимка.
Они обнялись. Касьян похлопал по гулкой броне скафандра и вышел из шлюза. Сквозь панорамный экран он видел, как Зазнобин, неуклюже из-за магнитных присосок, вышел из шлюза, взобрался на балки арматуры и зашагал по выносной причальной стреле.
Обернувшись, Зазнобин махнул рукой, присел и, сильно толкнувшись, поплыл в открытый космос.
Глава 20
Метель захлопнула дверь за спиной Бергера, отсекая его от круговерти летящего снега. Придерживая подбородком охапку поленьев, он толкнул плечом дверь в холл, прошел к камину и вывалил поленья поближе к стене. Тихон, дремавший в кресле, приоткрыл глаза и укоризненно посмотрел на Бергера. Чего, мол, расшумелся?
— Ты и так целый день спишь, — пробормотал Константин Карлович.
Мороз стоял градусов под двадцать пять, да еще с ветром. Немудрено, что Бергер, выскочивший в сарай за дровами в одной меховой душегрейке, замерз до посинения. Растирая на ходу уши, он направился к бару, плеснул в бокал немного коньяку и выпил залпом. Постояв, прислушиваясь к ощущениям, он удовлетворенно кивнул и вернулся к камину. Присев, он выбрал полено без сучков, маленьким топориком расщепил его на несколько частей и сложил в камине колодцем. Пристроив внутрь заготовленную загодя бересту, поднес длинную каминную спичку. Огонь облизал бересту, распустился пышным цветком.
Бергер любил разжигать камин, но признавал только дрова — никакого торфа, угля или, не дай бог, газа. Дымок должен отдавать древесной смолой, вот тогда это настоящий огонь. Аккуратно подложив еще пару поленьев и, подождав немного, чтобы убедиться в том, что огонь разгорелся, он сходил на кухню и заварил чай с мелиссой. Поставив на поднос чайник, стакан в серебряном подстаканнике, он прошел к столику возле кресла перед камином и поставил на него поднос. Если уж придется провести половину ночи в раздумьях, то лучше это делать с комфортом. Поколебавшись, Бергер принес на столик коньяк и бокал, согнал с кресла кота и, опустившись в него сам, с удовлетворением вздохнул.
Итак, прежде всего выпить крепкого чаю — первое средство от сна, вернее от отупляющей дремоты. Спать Бергер не мог уже трое суток — приходилось включать гипноизлучатель, а он этого не любил. После такого сна наутро всегда ощущение, будто ты вчера изрядно повеселился в компании Касьяна Полубоя, причем выпивал с ним на равных.
