Василий Сахаров - Кубанская Конфедерация
— Они на связь выходили?
— Только что. Кричали на весь белый свет, что я должен их в Атлантику пропустить. А я и говорю. Хрена вам лысого! Гибралтарский пролив принадлежит мне, графу ККФ Семенову, и является моим личным феодальным владением. Долго им свою политику объяснял, и теперь они переговорить хотят. А я не против, можно и пообщаться. Они на одном фрегате скоро к нам в гости пожалуют, и мы с Максимовым с ними потолкуем.
— Значит, война отменяется?
— Ну, да, просто мелкий локальный конфликт. Но ты свои корабли все равно не отзывай.
— Конечно. Ты, кстати, алжирцев предупредил, что Альянс за линию Сицилия — Мальта вышел?
— Еще вчера. Сначала с Краснодаром связался, затем с нашим дипломатическим представителем в Алжире, а после с тобой, — короткая пауза и Семенов закончил разговор: — Все, пошел я к встрече гостей готовиться. О результатах переговоров сообщу дополнительно. Отбой!
Повернувшись к своим офицерам, я спросил их:
— Все слышали?
— Да, — дружно откликнулись они.
— Позавтракали?
— Да.
— В таком случае, за работу, други. Враги у порога, а у нас дел еще непочатый край. Крепыш, как вчера договаривались, с тремя своими разведгруппами и сотней наиболее подготовленных скандинавов выдвигаешься навстречу орде из Палас‑де‑Рея. Потрепи их и на тропах, где они идут, мины поставь. Однако надолго не задерживайся. День‑два боев, и отходи к деревне Перейро, тьфу, черт, к Соколовке, никак новое название не запомню.
— Понял, — Крепыш моргнул веками, — через полчаса буду готов выступить.
— Серый, — я посмотрел на другого лейтенанта, — после полудня выдвигайся к Волчанску. Проверь, что там наши строители воздвигли, и начинай сажать минный огород. Заодно и минометчиков из ГОПа прихвати, пусть прикидывают, где они позиции обустроят и куда стрелять станут.
— Волчанск, это бывшая Лавандейра? — уточнил Серый.
— Она самая.
— Уяснил.
Офицер согласно кивнул, а я продолжил:
— Хассо, — взгляд на командира викингов, — у твоих воинов, кто с Крепышом не идет, по‑прежнему тренировка. Как твои бойцы, что‑то уже освоили?
— Гуд! — ответил Хромой и, немного коверкая русский язык, добавил: — Карашо, оружие стреляют неплохо, тактика слаба, но против «зверья» выстоим.
— Нормально. Джузеппе, что у твоих охламонов опять происходит? Ночью вызывали на связь Выселки, бывшее Сан‑Фелипе, нужны были костры на берегу, чтобы фрегат сориентировался, а там никто не ответил. Опять бойцы бухали?
— Чего это, сразу? — пробурчал Патти. — Может быть, они на рыбалке были…
— Не важно, главное, их на месте не было. Возьми баркас, отправляйся к ним в гости и наведи в этом стаде баранов порядок. А то ты меня знаешь, поставлю их к стенке, а еще лучше, посажу в первую линию обороны с одним рожком патронов и гранатой, и пусть доказывают, что они настоящие воины.
Сицилийский вождь хотел что‑то сказать, наверняка, собирался оправдать своих лихих, но безалаберных и слабо дисциплинированных воинов. Но тут в разговор вклинился Кум:
— Группа Звона на связь вышла.
— По своему времени? — спросил я.
— Нет. У них сеанс связи два раза в сутки, в одиннадцать часов утра и в двадцать три вечера.
Разведгруппа сержанта Лехи Звонарева, позывной Звон, была из роты Крепыша и вела наблюдение за ордой дикарей, которая двигалась по побережью в нашу сторону от развалин городка Рибадео. Сейчас они находились в районе Вивейро, и если вышли на связь во внеурочное время, значит, происходит что‑то экстраординарное. Такими были мои размышления и, повернувшись к Крепышу, я сказал:
— Пообщайся со своим сержантом. Остальные свободны, о том, что сделано, доложите вечером.
Офицеры разошлись, а Крепыш подошел к рации, и начал разговор с подчиненным. Я взял дополнительные наушники, и вслушался в их переговоры.
— Лейтенант, — начал Звон, — мы сейчас находимся на западной окраине Вивейро, на восточной дикари, а в центре идет бой. Кто‑то против «зверьков» рубится. Бьются лихо, не менее сорока автоматов, несколько пулеметов и гранаты. Шум боя медленно смещается на нас.
— Готовься прикрыть тех, кто против дикарей. Сильно не рискуй, и при первом же намеке на окружении отходи. Как только ситуация прояснится, сразу же доклад, а пока, каждый час в эфир выходи. Как понял?
— Все ясно, прояснить ситуацию, доложить, прикрыть, отойти.
— Действуй, — Крепыш снял наушники, положил микрофон и протянул: — Да‑а‑а, дела. Кто бы это мог быть, как думаешь?
— Вариантов немного, либо бойцы какого‑то недобитого анклава, который еще борется, либо разведка басков, — сказал я. — Погода вроде бы нормальная, так что я прикажу мотопарапланеристов в воздух поднять, пускай помогут Звону с разведкой, может быть, что‑то заметят.
— Верно, — поддержал меня Крепыш, и мы разошлись. Лейтенант отправился навстречу орде из Палас‑де‑Рея, а я в поездку по форту.
Дел в Передовом было очень много, и везде требовался контроль за тем, как претворяются в жизнь планы по обороне форта. Суета, разговоры со специалистами и проверка объема выполненных работ. Но в голове занозой сидели события, происходящие в Гибралтарском проливе и непонятный бой в районе Вивейро. И эти два дела не давали мне полностью сосредоточиться, постоянно бередили сознание, и поселяли в душе чувство беспокойства, хотя каждый час Звон выходил на связь, и докладывал, что перестрелка то затихает, то вскипает с новой силой, но при этом постоянно смещается в его сторону.
На время я отвлекался рассуждениями о том, кто же дерется против дикарей. И перебрав все немногочисленные варианты, приходил к выводу, что это либо выжившие поселенцы из большого анклава в городе Мьерес, который, вроде бы, еще в позапрошлом году уничтожили, но часть людей спаслась, либо разведка из Страны Басков. Других вариантов просто не было, или они выглядели нереально. Вокруг нас пусто, и несколько сотен, не присоединившихся ко мне, местных людей, могут только прятаться в горных теснинах и лесах, но не воевать. А дальше по Испании, до самых Пиренеев никого нет, именно так мне докладывал альмугавар Роберто, которому можно было верить.
В проверке служб форта и рабочих бригад до трех часов дня время пролетело незаметно. И перед тем, как снова вернуться в штаб, я посетил Панкратова и его склады, и застал здесь Витю Блинова и два десятка его суровых парней, сталкеров современного мира, которые вернулись из очередного поиска в Ла‑Корунью, и первым делом решили сбыть хабар. При этом событии, я еще ни разу не присутствовал, и решил посмотреть, как же все происходит. Поэтому, никого не оповещая о своем появлении, тихо присел за конторкой в затемненном углу склада. Расположился на стуле и, закурив папироску, посмотрел на стоящих посреди большого просторного помещения мужчин. Первый, Панкратов, сухопарый пожилой отставной капитан в выцветшем камуфляже. Другой человек, конечно же, Витя Блинов, низкорослый крепыш в ковбойской шляпе и горке, которая была перетянута разгрузкой. Оба при оружии, и спокойно, по‑деловому, решают свои вопросы.
