Владимир Контровский - Истреби в себе змею
…Отпустив всех, Эухенья задержала чету Рохо.
– Перебирайтесь в Катакомбы. Совсем. Забирайте детей - и уходите. Ваш дом скоро может стать не самым безопасным местом этого мира.
Мерседес хотела что-то возразить, но Диего её остановил.
– Хорошо, мать Эухенья. Мы так и сделаем.
* * *Но сразу последовать совету Мудрой им не удалось. Каждое утро Диего говорил себе" "Сегодня - непременно", и каждый раз в веренице повседневных дел находилось какое-то очередное, которое обязательно надо было закончить, и поэтому отъезд снова откладывался. То Мерседес задерживали дела фирмы, то надо было заехать в школу к Эстебану и Кончите и поговорить с учителем, то малыш Хуан немного прихворнул, то у самого Диего возникали неотложные дела с издателями. К тому же Рохо чувствовал, что Мерседес совсем не хочется покидать насиженное за долгие годы уютное гнёздышко, и ему не хотелось принуждать жену к поспешному бегству в Катакомбы. Да и то сказать - всё было тихо-мирно, и ничто не предвещало никаких бед.
Так шли дни за днями, свиваясь в гроздья недель. Минул месяц, но семейство Рохо всё оттягивало свой переезд в Пещеры Миктекасиуатль, пока однажды утром в доме Диего не появились гости.
Мерседес спозаранку уехала в аэропорт провожать двух важных персон из Европы, очень интересовавшихся "горной обителью" и крайне раздосадованных невозможностью её посещения, Диего работал в своём кабинете над статьёй для журнала "Сайентист XXI век". Ракушка и Эстебан были в школе, Хуан с нянькой отправился на прогулку к реке. Наташа в гордом одиночестве раскачивалась в гамаке в саду, наслаждаясь покоем и тёплым ветерком. Они с Андреем только вчера вернулись с побережья, но брат уже умчался за реку, в пещеры, "будучи не в силах хоть на часок расстаться со своей аргентинкой", как прокомментировала его поступок язва-сестрица. Наташа не спешила последовать за ним - им пришлось изрядно потрудиться там, на взморье, и она считала, что заслужила хотя бы маленький отдых.
…Из состояния полудрёмы её вывел шорох гравия - по тропинке кто-то шёл. Наташа открыла глаза и увидела мужчину неопределённых лет, по виду вроде бы индейца, и рядом с ним смуглого кареглазого мальчишку. "Как они попали в сад? - подумала девочка. - Опять эта растяпа-нянька забыла заблокировать ворота!".
– Добрый день, сеньорита, - вежливо поздоровался мужчина. - Можем ли мы видеть вашего почтенного отца? Вы ведь дочь сеньора Диего Рохо, не так ли?
– А кто вы такие, собственно… - начала было Наташа и осеклась. От мужчины веяло силой - силой, сравнимой с той, которой обладала сама мать Эухенья. А мальчишка - он ведь индиго, уж в этом-то одна из лучших учениц Миктекасиуатль никак не могла ошибиться!
Наташа проворно спрыгнула на землю, ощупывая взглядом незнакомцев. Положим, с мальчишкой-то она справится, если что, а вот этот мужчина… Или старик - сколько ему лет? "Жаль, что нет Андрея, - подумала она, - вдвоём с ним мы бы с кем угодно…"
– Нас не стоит опасаться, сеньорита, - мягко и дружелюбно сказал вдруг "индеец". - Меня зовут Алан, а его - Хайк. А вас, юная сеньорита?
– Наташа, - ответила "юная сеньорита" и неожиданно для самой себя покраснела, встретившись глазами с Хайком.
– Русское имя… - медленно произнёс Алан со странной интонацией. - Так мы можем увидеть вашего отца?
– А что вам от него нужно? - подозрительно осведомилась Наташа. - В этих местах не ходят в гости без приглашения. Вы из Пуэбло-дель-Рио?
– Нет, мы приезжие. Издалека - с севера.
– С севера? Вы не очень-то похожи на гринго!
– А разве на севере живут одни гринго? Может быть, вы позволите нам войти в дом?
– Я знаю ваши имена, - отрезала Наташа, - если они, конечно, настоящие, но вы так и не сказали, зачем вам мой отец.
Препирательства грозили затянуться на неопределённый срок - Наташа намерена была стоять насмерть, - но в это время в сад вышел сам хозяин дома. Окно его кабинета было открыто, и Рохо услышал голоса.
– Что вам угодно? - спросил он, остановившись в трёх шагах от Алана.
– Здравствуйте, сеньор Рохо. Меня зовут Алан - Алан Ансиано[14]. Или Алан Старов, господин… Краснов.
– Краснов? Давно меня так не называли, - медленно проговорил Диего, внимательно глядя на Алана. - Ну что ж, коль скоро вы знаете мою прежнюю фамилию… Наташа, сделай нам кофе, пожалуйста.
– Если позволите, мне хотелось бы поговорить с вами приватно.
– Ну что ж… Ната, забери с собой этого молодого человека, а кофе принеси нам сюда, хорошо?
– Хорошо, отец, - отозвалась дочь и махнула Хайку, словно старому знакомому. - Идём, поможешь. Да не бойся ты, не укушу.
– Я не боюсь девчонок, - подал голос молчавший до того Хайк.
– А… Тогда ты, наверно, - невинным голоском пропела Наташа, - боишься змей? Не бойся, у нас их нет - ни в саду, ни в доме. И вообще - я здесь самая опасная хищница. Не веришь? Зря.
Хайк в свою очередь покраснел (хотя при его смуглой коже это было почти незаметно) и последовал за девочкой в дом, соображая на ходу, как бы ему ловчее отбрить эту нахалку.
– Садитесь, Алан, - предложил Диего, проводив глазами ребят и указывая гостю на плетёное кресло подле стоявшего в тени деревьев столика. - Я вас слушаю. Что вас ко мне привело?
– Вы автор романа "Предупреждение"…
– Вы не ошиблись, сеньор Ансиано. Однако вряд ли вы прибыли сюда только для того, чтобы попросить у меня автограф, не так ли?
– Да, вы правы. Не будем ходить вокруг да около. Я давно хотел попасть к вам, Диего. В Катакомбы.
– А вот это уже не ко мне - это к Миктекасиуатль.
– Миктекасиуатль? Кто это?
– Мать Эухенья. Нетрадиционная целительница. Адепт древних религий. Наставница и глава пещерного братства. Иногда её называют просто ведьмой. Достаточно титулов?
– Диего, вы меня не так поняли…
– А кроме того, господин Старов, вам явно не пятнадцать лет, и даже не сорок пять. В Катакомбы приходят юноши, а мы с вами уже вышли из этого прекрасного возраста.
– Мне без малого сто пятьдесят лет, - произнёс Алан без тени улыбки. - Я орт - один из первых ортов этого мира. Сейчас подобных мне называют людьми-индиго, а тогда… Вы мне не верите?
– Нет, - честно признался Рохо, - не верю. За эти годы я во многое уверовал, но…
– А вы спросите свою дочь - она ведь у вас индиго. Девочка сразу меня почуяла - это было видно по её глазам и ауре.
– Хорошо, допустим, это действительно так. И что из этого следует?
– Я слишком долго был один, сеньор Рохо… Игорь. Человек вообще не может быть один: сказки про святых отшельников - это сказки, и не более того. Эти отшельники быстро дичали и сходили с ума, хотя некоторым везло - их откровения попадали в книги, ставшие раритетами. А груз знания - тяжкий груз, Диего. Он может раздавить, если им вовремя ни с кем не поделиться. Я хочу поделиться с людьми тем, что узнал за сто пятьдесят лет.
