Татьяна Грай - Лотос пришлого бога
...А потом он вошел в полутемную комнату, в дальнем конце которой стояла на простом деревянном столике небольшая фигурка Учителя Цзонхавы. Перед фигуркой горела масляная плошка и тлели палочки благовоний. Семь серебряных чашечек с водой выстроились на столике в ряд... и еще там была низкая ваза с букетиком незабудок.
Засмотревшись на Цхонхаву, Эрик не сразу заметил старого монаха в темно-красных одеждах, стоявшего сбоку от двери. Наконец мальчик спохватился и поклонился Учителю. Монах улыбнулся.
- Здравствуй, Эрик. Меня просили поговорить с тобой. Ты сам-то ничего не имеешь против?
- Я... - Эрик растерялся. Он никак не ожидал, что в Дхарма-центре будут интересоваться его мнением. Он почему-то представлял себе адептов крайне суровыми людьми, сосредоточенными на Учении Будды, не снисходящими до дел таких жалких и недостойных существ, как истеричный Эрик Бах. Но сейчас он видел перед собой старого Мастера с потемневшим от прожитых лет лицом и с необычайно молодыми и веселыми глазами. И в этих глазах светилась такая доброта, какой Эрик не встречал ни разу за свою короткую жизнь. Монах сочувствовал мальчику. Монах понимал его проблемы и принимал их как свои собственные...
- Значит, не против, - кивнул монах. - Ну, тогда идем вон туда, там нам будет удобнее.
Он провел Эрика через узкую дверь в соседнее помещение, с большим окном, через которое врывались мягкие лучи солнца. Они уселись на подушках, и тут же еще один монах, совсем молодой на вид, не старше самого Эрика, принес чай и печенье, и сразу ушел.
Старый Учитель разлил чай по чашкам и сказал:
- Попробуй. Очень вкусный чай, мы сами для него собираем травы.
Эрик удивился.
- Вы - собираете травы?..
Он просто не в силах был представить себе старого адепта бродящим по лужайке с корзинкой в руке...
- А почему бы и нет? - рассмеялся Учитель. - Чем мы отличаемся от других людей?
...И они стали говорить о самых разных вещах. Эрик скоро совершенно забыл, что говорит не с кем-нибудь, а с адептом Учения. Ему казалось, что рядом с ним - его лучший друг, которому можно доверить все, что угодно, и который все поймет сразу и правильно... и он рассказывал о своих проблемах так, как никогда не рассказал бы ни родителям, ни самому квалифицированному психотерапевту. И старый монах внимательно слушал мальчика, иногда задавая вопросы, иногда помогая найти нужное слово, определение... и осторожно подводя Эрика к тому, чтобы тот сам понял, что же такое происходит с ним.
И Эрик понял.
Он даже не испугался. Он уже был готов к осознанию.
- Значит, это болезнь? - спокойно спросил он.
- Да, - кивнул монах.
- И вылечить меня невозможно?
- Это не так.
И разговор продолжился.
...Стемнело, и молодой монах бесшумно вошел в комнату и зажег две маленькие лампы под желтыми абажурами, стоявшие в разных углах, и так же бесшумно вышел... а они все говорили. И наконец Эрик почувствовал, что все уже сказано. И спросил:
- Вы расскажете моим родителям?..
- Нет, - спокойно ответил Учитель. - Ты уже взрослый. Ты должен сам выбрать свой путь.
- Спасибо, - сказал Эрик и, поклонившись адепту, вышел.
Молодой монах проводил его вниз, в холл, где Эрика ожидали испуганные и уставшие родители. На столике перед ними стояли чайник с чаем и чашки, тарелки с бутербродами и золотистым печеньем, - но похоже было на то, что отец и мать Эрика за весь день так и не проглотили ни крошки.
Увидев спускавшегося по лестнице сына, они вскочили и бросились к нему.
- Эрик, - взволнованно заговорила его мать, - Эрик, мы уже не знали, что и думать... Ну, что тебе сказали?
- Потом, мам, потом, - сказал Эрик, и заметил, как родители переглянулись и в глазах обоих мелькнула надежда.
Но ему нечем было их обрадовать.
Он выбрал свой путь.
2.
Мюррей Лепски пребывал в растерянности.
Ему повезло в том смысле, что Кхон Лорик случайно дал дополнительное представление еще до начала Фестиваля, и что именно в момент спектакля перед божком Эрика Баха оказался человек с огромными знаниями. Но вот сами эти знания...
Поначалу, когда Мюррей понял, что с помощью Камня Мудрости он на этот раз похитил интеллект не какого-нибудь кабинетного знатока наук, а инспектора Федеральной безопасности, он очень обрадовался. Но позже его одолели немалые сомнения. И причиной этих сомнений было то, что он никак не мог освоиться с инспекторской техникой. То есть умом-то он теперь знал, что нужно делать в той или иной ситуации, но получить результат ему удавалось далеко не всегда.
А теперь на Минар явились сразу двое инспекторов. Мюррей ничуть не сомневался, что им нужен только он, Лепски, и никто больше. Но совсем не был уверен, что сумеет справиться с двумя специалистами.
Лепски снова, в который уже раз, сел за компьютер, пытаясь разобраться в причине неудачи. Потому что это была именно неудача, пусть и не полная. Ведь те знания, которые он похищал до сих пор, отлично приживались в его уме.
Итак, что могло послужить причиной?
Во-первых, могло что-то случиться с самим Камнем Мудрости. Возможно, он стал терять силу, потому что его разбили на две части. Проклятый Эрик... и как ему могло такое прийти в голову? Половину камня он спрятал, как и договаривались, в своей скульптуре. Но где вторая? То есть Лепски давно уже знал, конечно, что вторая часть - в одной из кукол чревовещателя, но в какой именно? Если бы он мог просто пойти к Кхону Лорику и спросить, которую из его кукол смастерил Эрик Бах! Но - нет, это было слишком опасно. Его могут вычислить. А уж теперь, когда на Минар явились инспектора, и речи не могло идти о подобном шаге.
Может быть, разбитый Камень Мудрости стал понемногу забывать то, что с таким трудом вложил в него Мюррей? Может быть, Камень разучился выбирать нужный уровень интеллекта... то есть нет, выбирает он правильно, вот только... возможно, он теперь не в силах донести чужой ум до Мюррея в целости и сохранности, неповрежденным?
А может быть...
Мюррей еще и еще раз просматривал накопившиеся данные. Конечно, может быть и это. Каждый раз, когда Лорик дает представление на равнине, возникают какие-то помехи, и Камень начинает работать в чрезвычайно сильном, но немного необычном режиме. Судя по карте, помехи возникают в районе замка Хоулдинг. Но что может мешать Камню? И каким образом? И как ему, Лепски, найти источник помех?...
Нет, эта задача в данный момент тоже неразрешима.
Вот проклятье, в который уже раз выругался Мюррей. Угораздило же его связаться не с кем-нибудь, а именно с сумасшедшим Эриком! Как будто мало на свете скульпторов, чьи работы постоянно привлекают к себе внимание! А среди поклонников искусства такого рода всегда найдется десяток-другой подходящих умов, которые стоит присвоить.
