Н Шитова - Уникум
- Присаживайтесь и назовите мне хоть одну причину, по которой я должен вас выслушать! - голос Кошарского был холоден и строг.
Егор с ненавистью взглянул на седую макушку председателя и поскорее отвел взгляд. Ему не хотелось попусту распалять себя.
- Вы знаете, зачем я пришел, и не надо устраивать мне выговоры.
- Я не знаю, зачем вы пришли, но догадываюсь. Наверное, вас возмутило мое интервью в "Дебрях непознанного"...
- Вашей газетенке место знаете где? - процедил Егор.
- Знаю. Но ваше к этому отношение меня не волнует, - с честью парировал председатель. - Зачем вы пришли сюда?
- Я хочу знать, кто виноват в том, что произошло с моим братом.
Кошарский подвинул к себе стопку документов и стал ее перетасовывать, вытаскивая листы из середины и перекладывая их в определенной последовательности.
- Да вы садитесь, молодой человек, - как-то вдруг обыденно вздохнул председатель, указав рукой на кресло для посетителей. - Разговор наш, видимо, затянется...
Оказавшись в низком уютном кресле, Егор сосредоточил взгляд на холеных руках председателя. На физиономию Кошарского ему смотреть совершенно не хотелось.
- Если я вас правильно понял, Егор... Вас ведь так зовут? Так вот, если я правильно понял, вы собрались обвинить меня в том, что я намеренно причинил вред Родиону Березину... Я правильно излагаю?
Этот седовласый франт отлично знал, как разговаривать с каждым из Березиных. На Родиона он наскакивал, как на равного, Егор же заслужил всего лишь его брезгливое снисхождение.
Будничный тон Кошарского выводил Егора из равновесия:
- Если я разберусь и выясню, что это дело рук вашей компании, я не буду зря тратить слова на обвинения. Я...
- Я вас понял, Егор, - оборвал его Кошарский. Помолчав, он печально взглянул на собеседника. - Вы хотя бы воспринимаете членов Гильдии всерьез, в отличие от вашего брата. Значит, и я со своей стороны могу серьезно с вами поговорить. Я очень рад, что вы ко мне пришли...
- Рады? - переспросил Егор в изумлении.
- Да. Возможно, днями я и сам бы связался с вами...
- Зачем?
Кошарский аккуратно отложил документы, встал из-за стола, одернул пиджак и подошел к окну.
- В происшествии с вашим братом, Егор, много неясного, но для людей сведущих кое-что представляется естественным и объяснимым. По крайней мере, я могу предположить кое-что. Но прежде, чем ополчаться на меня, все ли возможности вы рассмотрели? Всему виной может быть кто-то из клиентуры Родиона...
- У брата нет клиентуры. Он в большей степени шоумен, чем практикующий экстрасенс.
- Да, согласен, он скорее шоумен, - отозвался Кошанский. - Но он и практикующий экстрасенс, хоть и в несравнимо меньшей степени... И у меня есть особое мнение, нечто вроде версии...
- Не надо мне ваших версий, господин Кошарский, - поморщился Егор. Не приплетайте сюда несуществующую клиентуру Родиона. Я слышал именно в этих стенах вполне конкретные угрозы!
- Вы все же считаете, что приступ, случившийся с Родионом - это месть
Гильдии непокорному, не пожелавшему вступить в ее ряды? Вы заблуждаетесь.
Конечно, Родион в пятницу меня довел... Но я не собирался претворять в жизнь те самые угрозы, о которых вы говорите. Я не кровожаден. Я наоборот, знаете ли, подвержен патологическому состраданию к людям... - с тяжелым вздохом поведал вдруг Кошарский.
Егор скорчил неопределенную гримасу. Истолковать ее при желании можно было весьма многовариантно. Но Кошарский стоял, отвернувшись к окну, выходящему в мрачный двор, и не наблюдал за реакцией Егора.
- Да-да, я часто бываю непростительно неосторожен в своем мягкосердечии. Вот например, я не только взял на работу человека без прописки, который приехал неизвестно откуда. Я еще и разрешил ему поселиться прямо здесь... Пожалел бездомного интеллигента.. - печально сообщил Кошарский.
- Да, великий подвиг милосердия... - фыркнул Егор. - И что с того?
Председатель оторвался от созерцания проржавевшей крыши и, повернувшись к Егору, присел на угол своего изящного письменного стола.
- Увы, молодой человек, теперь по прошествии нескольких месяцев мне приходится раскаиваться... Моя жалость и неосторожность обходится мне дорого. И похоже, что без вашей помощи мне не обойтись.
- В каком смысле? - удивился Егор.
- Хм... - помялся Кошарский. - Не в укор вам будет сказано, дружок, но я представляю разницу между вами и вашим братом. Я больше рассчитывал на Родиона. Сила его способностей так очевидна... Но обстоятельства изменились. И я думаю, что сейчас никто, кроме вас не в состоянии помочь мне... Именно поэтому я и собирался сам с вами связаться.
Егор напряженно искал в словах Кошарского скрытый подвох. Он ожидал от председателя Гильдии чего-то иного, чего-то вызывающего... Просьба о помощи в устах Кошарского казалась коварной насмешкой над лопушком-Егорушкой.
Егор насторожился.
- Не надо таращить на меня глаза.. - кисло пробормотал Кошарский. Или вы и вправду удивлены?
- Удивлен? Черт возьми, господин Кошарский! В пятницу...
- Ох, эта чертова пятница! - вздохнул Кошарский. - Поймите же: за моей спиной тогда сидели люди, преследующие определенные цели. Мои коллеги по Совету до сих пор жалеют о том, какой толстый денежный мешок вывернулся из их лап. Но мне лично хотелось заключить с Родионом договор о всестороннем сотрудничестве. Ваш брат действительно оказался уникальной личностью, и мне жаль, что все так повернулось...
- Вам жаль, а Родион при смерти! - разозлился Егор. - Если вам и нужна чья-то помощь, то уж во всяком случае не моя. Если в вашей конторе нелады с чудесами, то я вам никак не пригожусь. Я не экстрасенс, я мало на что способен и не имею никаких рычагов, чтобы влиять на кого бы то ни было. Моя персона в отсутствие Родиона вообще ни для кого не имеет абсолютно никакого значения. Так что я даже с грехом пополам не cмогу быть полезен вашему бизнесу, если бы и захотел...
- Черт бы взял этот бизнес!! - возопил вдруг почтенный психотерапевт и, как мальчик, подскочил со стола. - Я не о бизнесе, я о шкуре своей пекусь! По крайней мере, в последнее время!!
Он перестал орать, снова опустился на край стола, закатил глаза и рывком ослабил узел своего безупречно модного галстука. Лицо его побагровело.
- Вам плохо? - вежливо осведомился Егор.
Кошарский отмахнулся и сказал раздраженно:
- Прошу прощения, я кричу не на вас, больше на себя...
- Так вы бы заканчивали эту беседу, а то получите инсульт из-за
моей несговорчивости. Говорите прямо, что вы от меня хотите, если, конечно,
и вправду хотите...
Егор нервно качнулся, словно собираясь встать, и Кошарский, подняв руку, неторопливо заговорил, тщательно подбирая слова:
