Фрэнк Херберт - Дюна
В большом холле леди Джессика была центром стоящей группы у камина. В камине потрескивал огонь, бросая яркие блики оранжевого света на драгоценности и кружева дорогих нарядов. Он узнал в толпе костюм мануфактурщика с Картага, экспортера электронного оборудования, грузоотправителя воды, чей особняк был вблизи его фабрики, представителя банка Союза, торговца шахтным оборудованием для спайса, худую с твердым лицом женщину, чья служба по охране внепланетных поселений служила прикрытием для различных контрабандных операций.
Большая часть женщин принадлежала к специфическому типу — живописные, причудливо наряженные, они странно сочетали в себе нетронутость и чувственность.
Даже если бы не положение хозяйки, Джессика должна была возглавить эту группу, подумал он. Она не надела драгоценностей. Ее длинное платье было того же цвета, что и охватывающая ее бронзовые волосы лента ярко-коричневого цвета. Он почувствовал, что это был тонкий вызов с ее стороны, упрек за ту порцию холодности, которую она сегодня от него получила. Ему было хорошо известно о том, что она больше всего нравилась ему, одетая в эти цвета.
Неподалеку стоял Дункан Айдахо в блестящей форме. На его плоском лице застыла скука, черные вьющиеся волосы были аккуратно причесаны. Он был вызван от Свободных и получил приказ от Хавата под предлогом охраны держать леди Джессику под постоянным наблюдением. Герцог оглядел комнату.
В углу ее стоял Пол, окруженный группой юных местных богачей, а поодаль от них три офицера из домашней охраны. Герцог с особым вниманием оглядел молодых женщин. Какая могла быть ловушкой для его наследника? Но Пол общался со всеми одинаково, с видом сдержанного благородства. Он будет с честью носить титул, сказал себе Герцог и внезапно с внутренней дрожью подумал о том, что это еще одна мысль о смерти. Пол увидел в дверях отца и его избегающий взгляд. Он оглядел группы людей; руки в драгоценностях, сжимающие бокалы с напитками. И внезапно вид этих людей наполнил Пола возмущением. Они были дешевыми масками, за которыми прятались завистливые мысли, а жужжание голосов должно было скрыть ком тяжелого молчания, таящийся в каждой груди. Я в дурном настроении, подумал он и спросил себя, что бы сказал на это Гурни. Ему был известен источник его настроения. Он не хотел выполнять ту обязанность, которую выполнял сейчас, но его отец был тверд. «У тебя есть определенное место… положение, которое ты должен защищать. Ты достаточно для этого взрослый, ты почти мужчина».
Пол видел, как его отец направился к группе людей, окружающих леди Джессику. Когда Лето подходил к ней, грузоотправитель воды спрашивал:
— Это правда, что Герцог возьмет контроль за погодой?
Герцог ответил:
— Так далеко в наших мыслях мы не заходили, сэр. Человек обернулся, показав мягкое, круглое, темное до черноты лицо.
— А, Герцог, — сказал он. — Мы вас не заметили. Лето посмотрел на Джессику.
— Дело требует дела, — сказал он, снова посмотрев на человека. Он объяснил ему свое решение относительно раковины, добавив: насколько это касается меня, со старым обычаем покончено.
— Это герцогский приказ, мой господин? — спросил человек.
— Оставляю это на вашу… э… совесть, — сказал Герцог. Он оглянулся и заметил Кайнза, подходящего к ним.
Одна из женщин сказала:
— Я думаю, что это очень благородный жест — давать воду.
Кто-то остановил ее. Герцог посмотрел на Кайнза и отметил что на нем старомодная темно-коричневая форма с эполетами имперского сержанта и крошечной золотой капелькой на вороте. Грузоотправитель воды сердито спросил:
— Герцог намерен критиковать наши обычаи?
— Этот обычай должен быть изменен, — сказал Лето. Oн кивнул Кайнзу и, отметив хмурость на лице Джессики, подумал: «Хмурость ей никак не к лицу. но я увеличу слухи о наших разногласиях».
— С разрешения Герцога, — сказал грузоотправитель воды, я бы хотел продолжить разговор об обычаях.
Герцог услышал маслянистость голоса говорившего, отмети, полное молчание их группы, и то, как головы стоявших в комнате начали поворачиваться к ним.
— Разве не настало время обеда? — спросила Джессика.
— Но у наших гостей есть кое-какие вопросы, — сказал Герцог. Он обернулся к грузоотправителю воды и, глядя на его круглое лицо с большими глазами и толстыми губами, вспомнил меморандум Хавата: «Запомните его имя: Лингар Вьют. Харконнены использовали его, но никогда полностью не контролировали».
— Обычаи, связанные с водой, так интересны, — сказал Вьют и на его лице возникла улыбка. — Я хотел бы знать, что вы намерены сделать с находящейся в этом доме оранжереей. Вы намерены продолжать щеголять ею… мой господин?
С трудом сдерживая гнев, Герцог смотрел на этого человека. Мысли вихрем проносились в его голове. Было храбрым поступком бросить ему вызов в его собственном замке. Особенно теперь, когда у них имелась его подпись на контракте о верности. Этот поступок, кроме того, требовал знания собственной силы. Вода действително была здесь силой. Если, к примеру, средства подачи воды были заминированы, чтобы быть уничтоженными… Этот человек был способен на подобный поступок. Уменьшение эффективности приспособлений для подачи воды вполне может уничтожить Арраки. Это вполне могло быть тем козырем, который этот Вьют использовал против Харконненов.
— Мой господин, у нас с Герцогом были другие планы в отношении этой оранжереи, — сказала Джессика. Она улыбнулась Лето. — Мы намерены оставить ее, конечно, но лишь для того чтобы сохранить ее для людей Арраки. Мы мечтали о том, чтобы климат планеты мог быть изменен, так, чтобы подобная оранжерея могла существовать на открытом месте.
— Благослови ее Боже! — подумал Лето. — Пусть этот человек это проглотит.
— Ваш интерес к воде и контролю над погодой очевиден, — сказал Герцог, — Я бы посоветовал вам разнообразить ваши вложения. Однажды вода перестанет быть ценностью на Арраки.
И он подумал: «Хават должен удвоить свои усилия по выявлению организации этого Вьюта. И мы должны немедленно начать работы по сооружению запасных приспособлений для подачи воды. Ни один человек не должен иметь козырь против меня».
Вьют кивнул, по-прежнему улыбаясь.
— Похвальная мечта, мой господин, — сказал он и отошел в сторону.
Внимание Лето привлекло выражение лица Кайнза. Он пристально смотрел на Джессику. Казалось, он ничего вокруг не видел и не слышал, как влюбленный… или человек, погруженный в религиозный транс.
Кайнз же был ошеломлен всплывшей в его памяти легендой: «… и они разделят ваши самые сокровеные мечты». Он проговорил, обращаясь к Джессике: