Хейфорд Пирс - «Если», 1997 № 06
Дом, в который молчаливый Стах завел Чейта, оказался прекрасно оборудованным спортивным залом, где два обнаженных по пояс темнокожих гиганта рубились огромными двуручными мечами. Лязг стоял такой, словно работал станок, штампующий пивные банки. На гостей великаны не обратили ни малейшего внимания, продолжая поединок.
— Это Муг и Гог, — сказал Стах. — Они будут твоими партнерами. Ты умеешь обращаться с мечом?
— Приходилось, — соврал Чейт и тут же с опаской добавил, — но это было давно…
— Ничего, многого от тебя не потребуется, ребята все сделают сами.
— А в чем будет заключаться трюк?
— Тебя изрубят на куски, — удовлетворенно сообщил Стах.
— Это понятно, — улыбнулся Чейт. — Но мне хотелось бы знать, как это будет исполнено технически?
— Технически? — Стах оттопырил нижнюю губу, и трудом соображая, что от него хотят услышать. — Ну, Муг предпочитает работать мечом, а Гог больше любит боевой топор. А уж что и в каком порядке они от тебя отрубят, будет зависеть от того, насколько умело ты управляешься с оружием. Хотя, должен сказать, мало кто смог бы достаточно долго продержаться против этих ребят, — с гордостью закончил он.
Чейт, дернув подбородком, сглотнул слюну. Разговор ему определенно не нравился.
Стах с сомнением глянул на Чейта.
— Похоже, парень, у тебя не в порядке с головой. Ты слышал о идее Слейта соединить игровое и документальное кино?
— Он говорил об этом всю дорогу.
— Ну так чего же еще? Все сцены мы снимаем вживую. То есть если по сценарию герой должен умереть, то он умирает по-настоящему. Конечно, не артист, а дублер — каскадер на один трюк.
— Но в контракте нет ни слова о смерти!
— В контракте сказано, что ты согласен исполнить любой трюк, который тебе предложит компания. Мы предлагаем тебе смертельный номер.
— На это я не согласен!
— Тогда плати неустойку и отваливай.
— Как раз сейчас с деньгами у меня прорыв.
— В таком случае, придется выполнять работу, за которую взялся. Хочешь потренироваться перед завтрашним боем?
Чейт отрицательно помотал головой.
— Муг! Гог! — крикнул Стах. — Проводите нашего нового каскадера в крайний дом, там он переночует. И присмотрите за ним. Хотя, куда здесь убежишь? Кругом одни болота.
Молчаливые гиганты отвели Чейта в домик, стоящий на краю киношного поселка. Видимо, по причине сырости грунта, дом был поднят на невысокие сваи. Окно выходило на густые заросли низкорослого кустарника.
— Ну и влип же я, — пробормотал он и, не раздеваясь, упал на кровать.
За окном уже начало темнеть, когда принесли ужин. Чейт съел все, что было, и отдал охраннику поднос с грязной посудой.
Закрыв дверь, Чейт достал из сумки и одел на голову бейсбольную кепку. Покопавшись еще, он вытащил большой складной нож. Присев под окном, Чейт попытался просунуть лезвие ножа в щель между пластиковыми панелями пола. После нескольких безрезультатных попыток ему удалось подцепить один из квадратов. Осторожно, стараясь не шуметь, он вытащил панель из пазов и прислонил к стене. Из открывшеюся отверстия на Чейта пахнуло влажной духотой. Спрятав нож в карман, он осторожно спустился вниз и замер, припав к насыщенной влагой земле. Со стороны поселка доносились приглушенные расстоянием голоса. Чейт медленно пополз в сторону темнеющих зарослей.
«Великолепная натура, — вспомнились ему слова Слейта. — Выжить здесь невозможно!»
«Ну, это мы еще посмотрим, — подумал Чейт. — Не знаю, как на болоте, а в поселке я уж точно не доживу до обеда».
Осторожно раздвинув ветви, Чейт заполз в кусты. Кругом царила кромешная тьма, и двигаться приходилось очень медленно, на ощупь.
Через полчаса Чейт решил, что отполз от поселка на достаточное расстояние, и поднялся на ноги. Идти, продираясь сквозь густой кустарник, было не легче, чем ползти, но вскоре заросли стали редеть. Зато под ногами зачавкала жидкая грязь.
Чейт понимал, что, двигаясь в темноте по незнакомой местности, он имеет великолепную возможность угодить в трясину, но в то же время ему хотелось как можно дальше уйти от поселка, хотя он и надеялся, что его исчезновение будет обнаружено только утром.
Очень скоро Чейт совершенно выбился из сил. Вытягивать ноги из жидкой грязи становилось все труднее, а рукам, кроме того, что нащупывать дорогу, приходилось еще и отбиваться от несметных полчищ гнуса. Настораживали Чейта и звуки, доносившиеся из темноты. Они раздавались то вдалеке, то где-то совсем рядом: то вздохи, то хлюпание, то тяжелое сопение. Может быть, звуки издавало само болото, но с такой же вероятностью это мог быть ночной зверь, преследующий добычу.
Чейт решил не испытывать более судьбу, а найти место посуше и там заночевать.
Вдруг Чейту показалось, что слева от него в просвете между деревьями мелькнул слабый отсвет. Он сделал шаг назад и снова увидел метрах в ста в стороне слабое бледно-розовое свечение. Чейт пошел на свет. По мере его приближения свет не становился ярче, но распространялся в стороны и вверх, занимая все большее пространство, и наконец глазам путника предстало удивительное зрелище.
В центре небольшой идеально круглой поляны возвышалось огромное развесистое дерево, а среди его ветвей и вокруг кроны парили тысячи бледно-розовых огоньков размером с грецкий орех. Картина была фантастической, завораживающей своей нереальностью: черный, будто вырезанный из плотной бумаги силуэт могучего дерева и слабые, кажущиеся беззащитными, доверчиво и нежно льнущие к нему светлячки. Не верилось, что подобная идиллия может существовать среди здешних топей.
Больше всего Чейту понравилось то, что поляна была сухой и на ней практически отсутствовал гнус, не дававший ему ни секунды покоя.
Чейт устроился среди корней, прислонившись спиной к стволу дерева. Запрокинув голову вверх, он любовался безмолвной игрой летающих огоньков. Их мягкий, ровный свет вселял в него чувство покоя, уверенности, что здесь с ним ничего не случится. Веки, ставшие вдруг невыносимо тяжелыми, упали вниз, и Чейт погрузился в глубокий сон.
Но спать ему пришлось недолго. Внезапная острая боль пронзила голову. Казалось, что в мозг впилась острая и длинная раскаленная игла. Чейт глухо, сквозь зубы, застонал и открыл глаза. Прямо перед его лицом плясал один из светлячков, но только теперь он был не бледно-розовым, а ярко-красным, похожим на каплю расплавленного металла. Ударом ладони Чейт отбросил светлячка в сторону, и тотчас же боль в голове затихла. Но уже новые светлячки собирались вокруг него, наливаясь по мере приближения зловещим огненным сиянием. Сразу несколько иголок прокололи мозг. Чейт взвыл от нестерпимой боли и, вскочив на ноги, бросился в темноту.
