Евгений Лукин - Слепые поводыри
– А куда же вы тогда намылились? На Ана-Тарау? Вас там в шесть секунд вычислят!..
– Ну зачем же обязательно на Ана-Тарау? Есть еще Тара-Амингу. Там, кстати, для нас уже святилище построено. Им, знаешь, тоже боги позарез нужны. Думаешь, я просто так с пленными общался?
– То есть вы это давно уже задумали?
– Я – давно. А остальные обо всем узнали полчаса назад. Даже так: трое из остальных… Ну решай, решай!
– Нет! – сказал Андрей.
– Да! – сказал Алан. – Если мы тебя не заберем, завтра Сом Сомычу станет известно о твоей болтовне. Как полагаешь, что он с тобой за это сделает?
– Сам ему скажешь? – с презрением осведомился Андрей.
– Нет. Просто в прошлый раз среди нас был стукач…
– Опять ты… – Чувствовалось, что Марек поморщился. – Что ты из себя Бурцева строишь? Тоже мне, неутомимый охотник за провокаторами!
– Мне очень жаль, Марек, – со вздохом отвечал ему Алан, – но это так… Помнишь, я рассказывал, что нашел «жучка»? А позавчера я стащил из бывшей палатки Игорька транзистор. И с помощью этой нехитрой аппаратуры прослушал все разговоры Сом Сомыча под тентом…
– Стас?!
– Тихо! – цыкнул Алан – и, помолчав: – Да. Стас…
– Задушу гада! – Марек захрипел.
– Да тихо ты, черт! Ему и так теперь башку свернут! За то, что не уследил…
Андрей молчал. Стало страшно… Вспомнились черный мешок, заискивающая мертвая улыбка и аккуратная дырочка во лбу… «Ночью погрузишь на моторку – и за риф… Только, слышь, не с той стороны, где прибой… С подветренной, понял?..»
– Горловина пристреляна, – сипло напомнил он. – На Уну – два миномета.
– Так а мы и не пойдем через горловину. Каноэ ждет нас с той стороны атолла.
Вот оно что! Стало быть, не показалось… Стало быть, в самом деле маячил в черной как смоль ночи за кромкой рифа огромный боевой катамаран.
– А на фиг я вам сдался? – в тоске спросил Андрей.
– Мне, – напомнил Алан. – Марек был против. Остальные – тоже. Жалко мне тебя, Андрей… Ты, милый мой, до первой заварухи живешь. У тебя этакая, знаешь ли, роковая печать во лбу…
О том, что жрецам на Тара-Амингу для полноты счастья был необходим кто-то из утренних (контрактников туземцы почему-то причисляли к вечерним), лингвист, разумеется, умолчал.
В черной пальмовой кроне кто-то зашуршал, заворочался, и все трое резко обернулись. Торопливо клацнул затвор. Секунду было тихо, затем тот, что сидел на пальме, с шумом сверзился по стволу. Просияла пара наглых зеленых глаз, а в следующий миг их владелец уже исчез в развалинах… Каким образом коты ухитрялись перебираться с Сувенира на Герреро, до сих пор представлялось загадкой. Не вброд же, в конце-то концов!
Заговорщики выждали еще немного. Шуршали пальмы, ныло комарье…
– Какая заваруха? – хмуро спросил Андрей. – Самсоныч же сказал: никаких авантюр, никакой пальбы.
– Как будто от него что-то зависит! – Алан усмехнулся. – Ты представь: когда каждый – даже самый тупой охранник! – поймет наконец, что никого с этого атолла живым не выпустят и никому ничего не заплатят… Представил? Так что когти отсюда надлежит рвать заранее. Пока не поздно. И не в лазейку, а как можно от лазейки подальше.
– Не заплатят? Почему не заплатят?
– А кто будет платить? Контракты мы все заключали с «Атлантидой», а «Атлантида» навернулась…
– Откуда знаешь?
– Из газет, – сухо сообщил Алан. – Владик газеты жег – ну и не отказал в любезности, дал почитать…
Глава 12
Что это именно бегство, окончательно выяснилось только к полудню, когда Самсонычу доложили о пропаже боекомплектов, сухих пайков и, самое главное, горно-вьючной установки на базе крупнокалиберного пулемета. Были немедленно подняты в воздух все три вертолетика, но, кажется, беглецы уже успели достигнуть Ана-Тарау (мысль о Тара-Амингу даже и близко ни к кому не подходила).
– «Комарики», докладывайте! – хрипел Самсоныч.
Ничего утешительного «Комарики» доложить не могли.
Побег пятерых специалистов представлялся Самсонычу чистой воды сумасшествием. Скрыться у людоедов, отрезав себе путь назад, к цивилизации?.. Воля ваша, не мог он этого понять! Сама собой напрашивалась мысль, что боеприпасы и прочее были украдены для отвода глаз: пусть-де нас поищут в океане, а мы уже давно в городе.
Однако внешний подвал обследовали со всем тщанием. Люки закрыты, никаких следов взлома. Код замка известен лишь троим: самому Самсонычу, Костику да теперь еще Игорьку.
Оставалось одно: вооружить каждый вертолетик прибором для обнаружения металла и методично прощупывать огромный остров квадрат за квадратом, не забывая при этом, что у тех, внизу, еще и крупнокалиберный пулемет… Одновременно подключить к поискам администрацию юного Итии. Ана-Тарау заселен густо, появление чужаков не может пройти незамеченным…
Но в любом случае без консультации не обойдешься.
Сергей Самсонович оглянулся.
– Влад! Дуй к Игорьку! Пусть все бросает – и сюда… Пойдем – наружу выпущу… Да! И газет купить не забудь…
Город тонул в тополином пуху. Ветер гонял полупрозрачные хлопья по тротуарам, норовя скатать из них шары наподобие снежных, перебирал зеленые плети ив и шевелил на милицейских стендах серые портреты Сергея Самсоновича, вывешенные рядом с изображениями угрюмых чеченских боевиков.
Новый офис Игорька, как выяснилось, располагался в самом центре города, почти бок о бок с мэрией.
Оказавшись в гулкой приемной, Влад с удивлением и испугом осознал, что нечто подобное с ним уже однажды происходило… Разве что приемная была, помнится, несколько иных очертаний. Так же как в прошлый раз, сидел рядом с ним неразговорчивый Костик, а уж когда отворилась дверь и в помещение ступил все тот же седеющий красавец в штатском – Влада едва не накрыло состояние, называемое французами «дежа-вю».
– Освободился… – изронил вошедший (чуть приветливее, нежели в прежней жизни).
Влад встал со стула и торопливо прошел в кабинет. Глазам его предстала колоритная жанровая сценка. Распустивши узел галстука, Игорек расслабленно возлежал в кресле за обширным столом и одобрительно созерцал посетителя… Илья Репин. «Отдых бизнесмена».
А галстучек-то – ой как бы не от Версаче!
– И чего?.. – вяло осведомился он вместо приветствия.
В двух словах Влад передал суть постигшей их катастрофы.
– Ты присаживайся… – С изможденной благостной улыбкой Игорек указал ему глазами на кресло. Будто уж и руку не мог поднять, болезный, – до того упахался.
Влад, однако, садиться не стал и, позабавив Игорька своей горячностью, повторил все то же, но на повышенных тонах:
