Уолтер Уильямс - Имперская реликвия
— Прикончить их! — взвизгнула она и собралась броситься в кабинет, где у нее хранились спортивные ружья, но, немного подумав, снова нажала ту же клавишу. — Будьте тверды! — приказала она.
Действия графини могут послужить забавным образчиком человеческой природы. Порой просто удивительно, как во время величайшего стресса срабатывает закалка. На самом-то деле графине вполне достаточно было приказать домашним устройствам все сделать за нее, однако Высший Этикет просто не позволяет развернуться и начать орать на неодушевленные предметы, в особенности же когда рядом есть живые свидетели. При любой ситуации, за исключением самых уж безвыходных, считается в порядке вещей подойти к ближайшему домовому пульту и сделать негромкое объявление.
Графиня Анастасия, даже тогда, когда созывала своих друзей на битву, оставалась леди до мозга костей. Даже если бы ей пришлось лично участвовать в сражении, будьте уверены, она все равно нашла бы способ быть выше всего этого и держаться так, чтобы как можно меньше пятен крови осталось на ее платье.
Благородство — вещь не врожденная. Ему учатся, и притом долго. Но стоит научиться — и уже трудно разучиться, оно превращается почти что в инстинкт. Вот так опыт побеждает обстоятельства.
Другой иллюстрацией природы человеческой может послужить Воровство в Законе. Кто-то крадет — что ж, пусть. Но если кто-то крадет изящно, стильно, то люди прощают такого, а бывает еще и дверь откроют, когда такой вор уходит из дома с тюком награбленного в руке. Натренированный политес способен устоять даже перед лицом самых неожиданных провокаций, и в частности перед ограблением.
Единственное, на что надо надеяться, так это на то, что грабитель и жертва ограбления будут играть по одинаковым правилам.
В той комнате, где прежде содержали Амалию Йенсен, все в буквальном смысле горело. Распахнулась дверца гардероба, и простенький робот, чья работа заключалась в том, чтобы следить, хорошо ли развешано платье в шкафу, вытянул длиннющую механическую руку и принялся поливать комнату пеной из огнетушителя.
— Ронни Ромпер? — пробормотал Педро и снова закрыл рот руками, потому что здоровенный рыжеволосый призрак тут же развернулся на звук его голоса и поднял свою волшебную палочку над головой. Педро понимал, что эта «палочка» никак не перенесет его на Волшебную Планету Приключений, где добрая тетушка Джун и грубоватый, но славный дядюшка Амос одарят его добрым советом, когда он будет драться с доисторическими чудовищами или коварными инопланетянами. Нет, эта волшебная палочка скорее всего должна была разрубить его пополам. Педро взвизгнул и так быстро, как только мог, нырнул под кушетку. Меч со свистом разрубил подушки.
Роман, стоявший за спиной у Котвинна, поднял над головой металлический стул, размахнулся и заехал им сбоку по башке Ронни Ромпера. Ронни взревел и развернулся. Его «волшебная палочка» описала зловещую дугу, рассыпая кругом магические пылинки. Женский голос, прозвучавший по интеркому, призвал к убийству и твердости. Ронни снова замахнулся мечом, а Роман заслонился стулом. Меч прорубил стул наполовину и застрял в нем, покачиваясь. Роман крутанул стул, выхватил меч из ручищи Ромпера и отшвырнул в угол.
— Цветолюб! — проревел Ронни Ромпер, ухмыляясь своей вечной ухмылочкой.
Тут Роман понял, что это Ронни Ромпер вырвал с корнем цветы у Амалии Йенсен. Его охватил гнев.
— Варвар, — сказал Роман и как следует заехал кукле по носу. Ронни сильно покачнулся и не предпринял попытки пойти в атаку. Роман ударил его еще раз, пригнулся, нанес удар под ложечку, отскочил и стукнул Ронни в лоб. Котвинн без чувств опустился на пол.
— Вот так-то. В следующий раз будешь умнее, — сказал Роман, отряхнул руки и поспешил к двери, ведущей в зал. (О, политес, политес, вот она снова во всей красе — выучка.) Распахнув дверь, Роман увидел в зале Грегора, Майджстраля и Амалию Йенсен.
— Сюда, господа и дама, — сказал он и торжественно поклонился.
Тви добралась до верхней площадки лестницы для слуг. Сквозь усиленные сенсорными датчиками шумы и ту победную музыку, что звучала у нее в ушах как сопровождение к снимаемому ею в уме видеосюжету, она расслышала незнакомый хозалихский голос: «Сюда, господа и дама», за которым последовал звук шагов довольно многочисленной группы. Тут Тви вспомнила, что у нее при себе только парализатор и что настоящие грабители отвергают грубую жестокость и насилие. Кроме того, она понимала, что стоит ей распахнуть дверь, как она сразу столкнется с непредвиденными последствиями — точно так же, как тогда, когда она влетела в окно комнаты в доме Йенсен.
И Тви решила переждать.
Барон Синн понял, что у его огнемета кончается запас энергии, что ему нечем перезарядить оружие и что нужно как можно скорее что-то предпринять. Он вручил свою душу императору, а также Шестнадцати Активным и Двенадцати Пассивным Добродетелям, после чего рванулся и на полной скорости влетел через развороченное окно в комнату Амалии Йенсен, упал на пол и перевернулся, держа наготове огнемет.
Комнату озаряло пламя и наполняли клубы дыма. Глаза у барона слезились. Как в тумане, он увидел какую-то руку с пистолетом, высунувшуюся из шкафа, и тремя яростными выстрелами из огнемета разбил на куски несчастного робота, который всеми силами старался погасить огонь.
— Вот дрянь, — пробормотал барон, осознав свою ошибку, и закашлялся. Комнату все сильнее заполнял дым.
Педро выбрался из-под кушетки. Амалия Йенсен вылетала из комнаты следом за Майджстралем.
— Мисс Йенсен! — радостно вскричал Педро, выскочил из-за кушетки, запнулся за меч Котвинна, который все еще торчал из развороченного стула и брякнулся на пол.
Амалия Йенсен, услышав грохот, обернулась.
— О, привет, Педро! — воскликнула она.
Чанг послушал немного звуки битвы, доносившиеся со второго этажа, пристегнул ремень с устройством защитного поля и потянулся за ружьем, стреляющим разрывными пулями. Посмотрев вверх, он нахмурился при виде безжизненного тела Бикса и решил, что прямой путь наверх по винтовой лестнице опасен. Он открыл дверь, что вела на небольшое восточное крыльцо, и, выглянув, посмотрел на окна юго-восточной гостиной. В одном из них была прорезана аккуратная круглая дыра. Наверняка злодеи собирались уйти этим путем.
Чанг ухмыльнулся. Он их перехватит, скотов эдаких!
Воин спрятался за металлической цветочницей, раздвинул стебли папоротника и уставился на окно. Обладай Чанг более сильным воображением, он дождался бы, пока враги начнут появляться из окна, и перестрелял бы их друг за дружкой. Но, как было указано выше, Чангу воображения сильно недоставало.
