Ян Вайсс - Дом в тысячу этажей. Сборник фантастических произведений
Пальцы Муллера лихорадочно забегали по клавишам.
И вдруг он закричал: — Генерал Окс!
Но Брок успел оторвать его от микрофона, немилосердно дернув за бороду — едва не выдрал! Дальнейшее заняло буквально какую-то долю секунду: Брок продел концы бороденки под подлокотники и накрепко связал их морским узлом.
Огисфер Муллер взвился и заметался, точно мерзкая саранча, которой прищемили усики. Он как бешеный рвался из позорной ловушки обезумев от злости, — Брок даже испугался, глядя, как Муллер грызет и рвет собственную бороду, пытаясь выдрать ее вместе с кожей.
Наконец ему удалось перегрызть рыжую косицу у самого узла. Он медленно выпрямился, но странное дело — присмирел, как мальчишка после взбучки.
Между тем Брок удобно расположился в кресле Муллера и произнес, глядя ему прямо в глаза:
— Ну что же, господин Муллер, — око за око, ловушка за ловушку! Ты не явился на свидание в комнату номер девяносто девять, пришлось мне самому прийти сюда, чтобы поговорить с тобой! Трудно было понять, что выражала в этот миг уродливая физиономия Огисфера Муллера. Но его рука в широком рукаве халата, словно сухая тычинка в увядшем цветке, жестом указать на кресло: — Сядь, Петр Брок! — Я уже и так сижу, — улыбнулся Брок. — ТЫ хочешь мне что-то сказать? — Петр Брок, я признаю твою силу и могущество, ибо ты невидим. Человек ты или нет, но ты столь же неодолим, как я. Итак, Петр Брок, Огисфер Муллер предлагает тебе мир и дружбу. Конечно, на определенных условиях, которые мы оба поклянемся соблюдать. У тебя своя тайна, у меня своя. Моя тайна — это Муллер-дом! Я знаю, как ты блуждал в нем! Мне известен каждый твой шаг в моей империи. Я твердо знаю: ты не бог. Я поймал тебя сетью великана Мастича! Боги так не поступают, не удирают, не скрываются… Так что ты не бог, но я могу сделать тебя богом!… Слышишь, Петр Брок?! Я предлагаю тебе стать богом в Муллер-доме! Богом моего мира! Я буду властелином, а ты — богом! Я поделюсь с тобой властью, отдам тебе половину моих сокровищ. И если ты будешь мне верен, я добьюсь еще большего! Рука об руку мы будем строить Муллер-дом, выше и выше, без конца, до самого неба, всем наперекор!
Муллер протянул руку по направлению к креслу.
— Согласен?
Брок плюнул в нее.
— Вот мой ответ!
Муллер вытер ладонь краем халата и сказал со зловещим спокойствием:
— Петр Брок! Берегись! Я знаю, как ты проснулся на лестнице! Я подслушал твой разговор с номером семьсот девяносто четыре! И знаю куда больше, чем сказал тебе! Если тебе известна тайна «Вселенной», то мне известна тайна твоих снов! Ты не бог, ты отвратительный, кошмарный сон и принимаешь этот сон за действительность! Ну что, Петр Брок, ты все еще намерен тягаться с Огисфером Муллером? Будешь молчать, и я промолчу… Смотри!
И Огисфер Муллер показал ему левую ладонь.
От ужаса у Брока потемнело в глазах
Он увидел багровый треугольник…
Быстро закрыл глаза, но было уже поздно… Треугольник проник в мозг и острые углы его вонзались в затылок и в виски.
Еще на секунду Брок пришел в себя. И увидел Муллера, который снова сидел в кресле и вопил в чашу
— Генерал Окс! Генерал Окс!
Брок стиснул пальцами рукоятку ножа Сил у него оставалось на одно-единственное движение!
Он коротко размахнулся и ударил сверху вниз. Лезвие ножа вошло Муллеру в спину и проникло в сердце.
Где— то в немыслимой глубине раздался чудовищный оглушительный грохот, будто луна сорвалась с орбиты и врезалась в землю. Стены, пол и потолок начали заваливаться набок. Вещи покатились с пола на стену. Алтарь рухнул на Брока. Металлическая клавиатура всей тяжестью навалилась на череп.
Короткий удар боли — и ничто. Ничто без цвета, без формы…
XLVIII.
Никому не известно, как долго Петр Брок пребывал в объятиях смерти, настигшей его под стальной махиной перевернутого органа Огисфера Муллера. Однако случилось так, что безымянный человек, пробудившийся в начале этого рассказа на лестнице, открыл наконец глаза и увидел потолок, сияющий чистой, ангельской белизной.
А посредине этой чудесной белизны алеет треугольник! Человек испуганно вздрагивает и жмурит глаза! Но странное дело, треугольник остается на потолке и никакой боли ему не причиняет, не давит, не вонзается в виски. Медленно, очень медленно человек разлепил веки и сквозь ресницы вгляделся в треугольник. Знак действительно нарисован на потолке, прочно сидит на своем месте и вовсе не думает нападать. И он с удовольствием смотрит на треугольник, наслаждаясь его совершенной, строгой простотой.
Потом послышался голос:
— Смотрите, проснулся…
Он удивленно повернул голову и замер.
Перед ним человеческие лица! Настоящие, живые, из плоти и крови, с добрыми улыбками, губы у них шевелятся, веки моргают.
Очки на носу, седая бородка — наверное доктор. А рядом — молодые, светлые, ясные улыбки, лица в белых косынках.
Это сестры милосердия, ведь на груди у них красные кресты. Много, много прекрасных лиц обступили его постель.
Седобородый врач в белом халате склоняется над ним, берет за руку.
— Выкарабкался! Хотите верьте, хотите нет, а выкарабкался! Я в чудеса не верю, но это для меня загадка…
— Где я? — несмело шепчет человек, вспоминая свой тысячеэтажный сон…
Доктор усмехнулся:
— На этом свете!… А по всем правилам лежать бы тебе под слоем известки в тифозной яме за лагерем! — И потрепал его по голове. — Ну, будь здоров! Я сам выпью нынче за твое здоровье и буду спокойно спать… Да знаешь ли ты, черт полосатый, что целых три дня бредил? Мы принесли тебя из барака смерти! А ты несешь какой-то вздор, ругаешься, пытаешься спрыгнуть с кровати, пришлось даже привязать тебя ремнями… В чувство привести не могли… Страшный был тиф… Прямо чертовщина… А что тебе снилось, сынок, что это за Огисфер Муллер, который тебя обижал?
Но странный пациент уже не слушал говорливого седобородого доктора. Он мгновенно вспомнил все, вспомнил свое прошлое, свое имя, свое место в жизни, вспомнил, что будет делать, когда вернется из плена. Все вдруг прояснилось, стало близким и понятным…
Лишь имя Огисфера Муллера напомнило ему жуткий сон.
И с полуудивленной улыбкой он сказал:
— Мне снилось, что я блуждал по дому в тысячу этажей А Огисфер Муллер был хозяином этого дома.
НИКТО ВАС НЕ ЗВАЛ
Наконец-то я добрался до деревянной будки. Стены ее как бы вросли в землю, с одной стороны - вход, с противоположной - окошко. Я постучал по листу ребристой жести, которым был загорожен вход. Так обычно гости оповещают о своем приходе, но здесь вместо дверей зияла дыра.
