Джон Норман - Вождь (Телнарианская история - 1)
Зрители недоуменно смотрели на установленную, как столб на песчаной арене трубу. Один из мужчин на скамье хлопнул себя по колену.
Сердце судебного исполнителя бешено заколотилось.
Она замерла от страха и протеста, когда на арену вытащили девушку в цепях и ошейнике - ту миниатюрную смуглянку, Янину, которая прошлым вечером прислуживала в столовой. С ее правого запястья, охваченного металлическим браслетом, свисала короткая цепь. Точно такой же браслет, с цепью, был у нее на другой руке. Янину поставили на колени у столба, лицом к нему. Служитель прикрепил браслеты к верхнему кольцу столба и запер замок. В то же время другой мужчина прикрепил к столбу цепь, свисающую с ошейника рабыни. Таким образом, Янина оказалась прикованной к столбу и за обе руки, и за шею. Ключи положили на деревянный барьер арены, перед молодым офицером флота.
- Смотрите, как она одета! - воскликнула [женщина в брючном костюме.
- Это называется "кеб", - объяснил молодой |офицер.
У судебного исполнителя задрожали руки.
- Ей могли позволить хотя бы надеть тунику, - заметила ее соседка.
- Но она же стоит у столба, - возразил офицер.
Существовало много видов туник для рабынь - все они были легкими, довольно короткими одеждами без рукавов, открытыми на боках. Едва ли их можно было считать туниками - в действительности они представляли собой неприлично маленькие клочки ткани.
Но даже эти туники казались скромными по сравнению с одеждой девушки, которая называлась "кеб".
В первоначальном виде эта одежда представляла собой длинный узкий шарф из мягкого прозрачно-серого кортана. Им сначала плотно обматывали грудь рабыни, завязывая узлом на спине. Длинный конец шарфа свисал по спине, и его пропускали между ног. Придерживая ткань у талии одной рукой, другой обматывали оставшийся конец вокруг бедер и завязывали вместе с придерживаемой лямкой...
- Какая отвратительная одежда, - пробормотала женщина в брючном костюме.
- Да, - отозвалась судебный исполнитель.
Одежда рабыни не слишком отличалась от ее белья под униформой - правда, рабыне пришлось показаться почти обнаженной на людях. Конечно, кеб можно было надевать по-разному - например, когда не было необходимости скрывать красоту груди рабыни. Тогда кеб просто обматывали вокруг бедер и завязывали. Преимущество кеба состояло еще и в том, что в определенном виде его можно было использовать для множества целей: как повязку на голове или на глазах, для того, чтобы связать рабыню, прикрутить ее к чему-либо и так далее. Следует также сказать, что кеб иногда использовали как веревку для перевязывания тюков.
- Конечно, вы понимаете, - обратился младший офицер к своей соседке, что у столба она должна стоять даже без кеба, однако мы находимся в цивилизованном обществе...
Судебный исполнитель с дрожью глядела на арену. Янина, которая казалась перепуганной и, вероятно, никогда прежде не бывала у столба, в страхе прижалась к нему, обхватив металлическую трубу маленькими ладошками.
- Дамы, которым это зрелище неприятно, могут уйти, - предложил Палендий.
Ни одна женщина не двинулась с места, и Палендий усмехнулся.
Судебный исполнитель почувствовала страшную слабость. Палендий повернулся к варвару и указал на девушку:
- Что ты о ней скажешь?
- Это только еще одна рабыня, - ответил варвар.
Янина шевельнулась; ее цепь зазвенела о металл трубы.
- Не понимаю, - удивился Палендий.
- Рабыня, как и все остальные, - повторил Ортог, принц Дризриакский, указывая на трибуны.
Женщины вздрогнули. Многие громко запротестовали, к ним присоединились даже мужчины.
- Вы просто сняли с них ошейники, - продолжал варвар.
- Это свободные женщины! - оскорбленно отозвался Палендий.
- Нет, рабыни: - Ортог пренебрежительно скрестил руки на груди.
- Что за чепуха! - воскликнул Палендий.
Ортог повернулся к молодому офицеру флота с тремя пурпурными шнурами у левого плеча.
- Пусть женщины встанут на колени, перед настоящими мужчинами и научатся быть покорными, - заявил он.
Молодой офицер флота хладнокровно выдержал его взгляд.
Судебный исполнитель прижала руку к груди. Как она радовалась, что тонкая ткань спрятана под ее униформой и "балдахином"!
- Гинак! - сердито позвал Палендий.
Гинак вышел вперед, пригнувшись и держа руки наготове.
Варвар тоже занял оборонительную позицию. Они стали сближаться.
- Подождите! Разойдитесь! - крикнул вдруг Палендий, и противники разошлись в стороны.
Из главной двери появился один из младших офицеров, он поспешно обогнул арену и быстро сказал что-то капитану, по-видимому, срочное и секретное. Молодой офицер флота выглядел озадаченным. Варвар тоже заинтересованно наблюдал за этой сценой.
Спустя минуту капитан встал и повернулся к зрителям.
- Прошу меня простить, - улыбаясь, сказал он. - Ничего не произошло, просто необходимо ненадолго отлучиться.
Он вышел в сопровождении помощника.
- Пожалуйста, продолжайте, - сказал второй офицер, который теперь был старшим по званию в зале.
- Начали! - крикнул Палендий борцам.
Мгновенно внимание всех вновь обратилось на арену.
Сердце судебного исполнителя готово было выскочить из груди. Никогда еще она не чувствовала события такими реальными и значительными. Здесь, на песке, на коленях стояла едва прикрытая полоской ткани девушка - беспомощная награда победителю, прикованная к столбу. Рядом на песке передвигались двое мужчин, впиваясь друг в друга тяжелыми взглядами, предчувствуя, что поединок станет смертельным для одного из них.
Странное, дикое, примитивное представление открылось перед возбужденным воображением судебного исполнителя: картины ужасных побоищ и жестоких царств, виды хижин и шалашей, навесов и шатров, домов и дворцов, крепостей и замков, где мужчины были мужчинами, а женщины, подобно другим видениям и ощущениям - зеленой листвы, камней, сырой земли под босыми ногами, дремучих лесов, прикосновения к грубой ткани, запаха еды от костров, беспокойного и безнадежного ожидания охотников - женщины были вполне реальными, хотя настоящее казалось едва различимым миражом. Как далеко все это было от грязных томов законов, скуки тяжб и судебных процедур, бесконечных, бессмысленных банальностей протокола и общения - от всего того, что лишь напоминало остающуюся вдалеке реальность. Она был а именно там - трава, растущая из влажной земли, радуги и грозы, животные и люди. Прежде женщина никогда не понимала сущности реальности, не ведала, что это не документы, постановления, банальные беседы, претензии и лицемерие, а нечто совсем другое - прочное и совершенное, естественное и простое, неизменное, как дерево, камень и сталь. Настоящий мир был так же реален, как свернутая веревка или прохладное шелковое полотно, как полновесная золотая монета или ременная плеть...
