Сато Цутому - Непутевый ученик в школе магии 10: Гость (Часть 2)
Тем не менее, вместе с тем Лина почувствовала странное и удивительное облегчение. Полковник, эта безупречная женщина-офицер, у которой совершенно нет брешей в обороне, показала немыслимо «милый» аспект, из-за которого напряжение Лины спало.
— ...Что ж, хорошо. Забудьте эту вспышку.
На лице Баранс Лина увидела взгляд, говоривший, что она обмолвилась, но это, вероятно, была центральная часть спектакля, специально сделанном, чтобы выглядеть совершенно искренне.
— ...Конечно, у меня есть эмоции к Тацуе Шибе, которые нежелательны для солдата USNA.
Поскольку это на самом деле позволило Лине стать более открытой.
— Однако я чувствую совсем не любовь или подобное. Мои чувства больше похожи на соперничество.
— Соперничество, хм.
— Да, думаю, Полковник знает о моем письменном рапорте, что Тацуя Шиба однажды меня победил.
— Понятно, вы впервые проиграли в магической битве с того времени, как получили титул «Сириус».
— Да.
По правде, с того времени она бесчисленное множество раз сражалась в тренировочных боях с Майором Канопусом, но все они были с многократными условиями безопасности, не было необходимости поправлять заявление Полковника.
— Поняла. Если это так, то разговор будет прост.
Тон Полковника тонко изменился; предыдущее настроение смешалось с нотками морозного холода.
Это сообщило Лине, что мораторий окончен.
— Майор Сириус, в настоящее время выслеживание и уничтожение дезертиров временно отложено, вам приказано вернуться к первоначальной миссии.
Лина поправила осанку ещё до того, как это заметила.
— С этого времени необходимо захватить пользователя заклинания «преобразование массы в энергию». Если захват невозможен — сделать заклинание невозможным.
Сделать заклинание невозможным — это эвфемизм, означающий обеспечить, чтобы никого не осталось, кто мог бы использовать заклинание. А именно, убить пользователя.
— С этого времени будем считать, что Тацуя Шиба — цель. Первая волна атаки будет начата завтра вечером, используя Звездную Пыль. Вы будете оборудованы Брионаком, и вмешаетесь, когда посчитаете, что время настало.
— ...Так точно, мэм, — выражение Лины стало пустым, она поднялась и отдала честь Баранс.
◊ ◊ ◊Эрика была частью тех учеников, которым требовалось долго добираться до школы. Когда её приняли в школу, ей рекомендовали снять комнату поближе к школе. Однако она настояла на том, чтобы добираться с собственного дома.
Не то чтобы она не могла смириться с тем, что будет вдали от семьи.
Это было как раз наоборот.
Но когда отец организовал ей квартиру (он не сказал, что «снимет её для Эрики», он сказал, что «купит её для Эрики»), она упрямо настаивала, чтобы «добираться из дома».
Было несколько неудобно, но это неважно. Не в сравнение с раздражением, когда отец и брат указывают ей что делать.
Когда она возвращалась домой, дорога из станции была довольно темной, и Эрика шла, а не использовала транспорт. Такое не следует рекомендовать красивой девушке, как она, но семья совершенно не волновалась. Потому что среди извращенцев и хулиганов на полставки, называемых воришками кошельков, не было людей, обладающих достаточными навыками, чтобы совладать с Эрикой.
Это не было просто личное предвзятое мнение, но объективная правда. Сегодня Эрика снова добралась до входа в свой дом без каких-либо происшествий.
В главном доме не было её комнаты. Её «дом» был пристройкой у додзё.
В пристройке кроме неё никто не жил; как только она вошла в свою комнату, Эрика бросила сумку подальше и рухнула на кровать, даже форму не сняла. Обычно она не была такой небрежной. Просто её исчерпала ежегодная праздничная традиция, эмоции одичали после всех этих вопрошающих взглядов в её сторону в течение всего дня.
Она понимала, что выглядит хорошо (объективно она оценивала себя немного скромно), поэтому знала, что ничего нельзя было поделать со всем этим вниманием от парней её возраста (и некоторых девушек) в такой день, как сегодня, но...
«В таком случае они должны понимать, что я не подхожу для шоколада вежливости»
«С самого начала они видели лишь мою внешность», — пришла она к такому выводу, что исчерпало её ещё больше.
Свою внешность она не ненавидела.
Лучше быть красивой, чем уродливой.
Однако она думала, что недостатков столько же, сколько и преимуществ.
Эрика считала, что лучше быть такой красивой, как она, а не сталкиваться с многочисленными тяготами чрезмерно красивой девушки, как Миюки.
Но она ненавидела, когда судили лишь по внешности.
И, конечно же, она ненавидела возиться над своей внешностью.
Чрезмерная зависимость от доброй воли, идущей от твоей хорошей внешности, — лишь основания для плохой судьбы, когда будешь любить лишь ту часть себя, которая нравится другим.
Эрика была в этом уверена.
Её взгляд спонтанно перешел к месту над комодом.
Там стояла небольшая фотография в рамке.
Это была не цифровая фотография, но напечатанная, фотография женщины с каштановыми волосами, чуть посветлее, чем волосы Эрики и черты лица которой сильно напоминали Эрику. Сходство было таким, что можно подумать, что через десять лет Эрика будет выглядеть также.
Это была фотография матери Эрики, которая ушла из жизни, когда Эрике было четырнадцать.
Женщина, которая дала рождение Эрике, также была женщиной, которая создала причину того, почему она живет одна в пристройке.
Анна Розен Катори.
Таким было её имя.
По имени можно было понять, что она была наполовину немкой.
И её фамилия была не Тиба.
Для отца, главы Семьи Тиба, одной из Ста Семей, мать Эрики была «любовницей», это если говорить мягко; если использовать грубое слово старого стиля, она была его «наложницей».
Эрике не было позволено использовать фамилию «Тиба» даже когда мать умерла; более того, позволено ей это было лишь тогда, когда она поступила в старшую школу — в действительности, она не получила имя «Тиба Эрика», пока не сдала вступительные экзамены (В результате, Тацуя и не знал о существовании «Тибы Эрики»).
Эрика родилась прежде, чем настоящая жена отца умерла от болезни. Пока жена болела, они делали «такое». Эрика не думала, что у матери или отца есть какое-либо оправдание тому, что они сделали. Это может показаться холодным, но она тогда половину вины положила и на мать.
Тем не менее, она не могла принять, что только мать должна считаться виновницей. В конце концов, больше ответственности было за отцом.
Были времена, когда она не знала причину презрительных взглядов, когда прятала своё маленькое тело, не издавая ни звука.
Также было время, когда она дико махала мечом, чтобы признали её и её мать. Тогда она и стала идолом Додзё Тиба. Среди молодых учеников додзё собрались умелые ученики и сформировали «личную свиту Эрики», потому что видели, что Эрика потеряла энтузиазм к фехтованию, после того как потеряла мать, и часто совали свои носы в её личные дела.
