Майкл Миллер - «Если», 1993 № 07
— Понимаю, — сказал Чак.
— Но я мало зарабатываю. И что хуже всего, приходится быть наготове целые сутки. Мне сообщают о месте происшествия, и я мчусь туда на сверхскоростном прыгуне. Видите?
Повернув голову, девушка указала пальцем на свое правое ухо. Риттерсдорф заметил в нем маленький цилиндр и догадался, что это мини-приемник.
— Он постоянно настроен на прием. Это значит, что я не могу отходить дальше нескольких секунд бега от своего прыгуна. Конечно, можно ходить в рестораны, театры и в гости, однако…
— Здорово, — сказал Чак. — Может быть, вы когда-нибудь спасете мне жизнь.
А про себя подумал: «Итак, если бы я выпрыгнул из окна, она смогла бы ЗАСТАВИТЬ меня жить. Прекрасная способность…»
— Я спасла уже очень многих. — Девушка протянула руку. — Можно мне тоже сигарету?
Чак подал ей пачку и щелкнул зажигалкой, ругая себя — как всегда — за нерасторопность.
— А чем вы занимаетесь? — спросила девушка. С неохотой — не потому, что не любил рассказывать о себе, а из-за своего столь низкого положения в глазах общественного мнения — Чак обрисовал свою работу в ЦРУ. Джоанна внимательно слушала.
— Так вы помогаете нашему правительству удержаться у власти! — воскликнула она, восхищенно улыбаясь. — Это же замечательно!
Очарованный, он сказал:
— Спасибо.
— Но это так и есть! Подумать только — в этот самый момент тысячи роботов бродят по всему большевистскому миру, останавливают людей на улицах городов и в дремучих джунглях и произносят ваши слова… — Ее глаза сияли. — А я всего лишь помогаю местному отделению полиции…
— Есть такой закон, — сказал Чак, — который я называю Третьим Законом Риттерсдорфа о Неадекватной Отдаче. Он гласит: работа кажется тебе все менее и менее значимой пропорционально времени, в течение которого ты ею занимаешься. — Чак уже начал забывать ужасающе-отчаянное состояние, в котором пребывал совсем недавно.
Джоанна прошлась по комнате.
— У вас еще много вещей? Или вы уже все перевезли? Я помогу вам украсить комнату. Смайл Раннинг Клам тоже поможет — насколько в его силах, конечно. Дальше по коридору живет расплавленное металлическое существо с Юпитера по имени Эдгар; сейчас оно в спячке, но как только проснется, то обязательно зайдет. А комнату налево от вас снимает мыслящая птица с Марса — вы знаете, такая, с разноцветным оперением… У нее нет рук, но она может двигать предметы с помощью телекинеза. Она тоже обязательно поможет, только сегодня она занята — высиживает потомство.
— Подумать только! — воскликнул Чак. — Какая интересная компания!
— Кроме того, — продолжала Джоанна, — этажом ниже живет ленивец с Каллисто. Он висит на трехногой лампе и спит. Такие лампы появились здесь…, в шестидесятых годах прошлого века. С заходом солнца ленивец просыпается и идет за пищей. А ганимедянина вы уже видели.
Она энергично, хотя и несколько неумело затянулась сигаретой.
— Да, мне здесь нравится: можно встретить самые необычные формы жизни. До вас в этой комнате жил венерианский лишайник. Однажды я спасла ему жизнь, когда он высох… Вы ведь знаете, лишайникам постоянно нужна влага. Здешний климат слишком сухой для них. В конце концов лишайник подался на Север, в Орегон, где постоянно идут дожди.
Обернувшись, девушка внезапно замолчала и внимательно посмотрела ему в лицо.
— Да, вы выглядите так, словно у вас большие неприятности.
— Да нет, ничего особенного. Все эти неприятности больше воображаемые. На них вполне можно наплевать.
«Неприятности… — подумал он. — Если бы я думал головой, то никогда бы не втянулся в них. Мне просто не стоило жениться на Мэри».
— Как зовут вашу жену? Вздрогнув, Чак ответил:
— Мэри.
— Пожалуйста, не убивайте себя из-за того, что расстались с ней, — проговорила Джоанна. — За пару недель вы обязательно придете в норму. Сейчас вы чувствуете себя как половинка Разделенного надвое живого существа. Биологическое разделение всегда ранит, я знаю… Протоплазма, которая иногда снимала здесь комнату, страдала всякий раз, когда разделялась, однако ей приходилось идти на это, чтобы расти.
— Да, рост, наверное, ранит… — Подойдя к старинному двустворчатому окну, Риттерсдорф еще раз взглянул вниз на летающие колеса, экранопланы, пешеходов. Он действительно был очень близок к смерти…
— Это не такая уж плохая комната, честное слово, — сказала девушка. — Мне приходилось жить в разных местах. Конечно, любой полицейский из нашего отделения знает Замок Бездельников, — призналась она. — Здесь всегда много шума: воровство, драки; было даже одно убийство. Это не совсем спокойное место… Как вы, наверное, уже догадались.
— И однако…
— И однако мне кажется, вам лучше остаться здесь. По крайней мере, вы будете не один. Особенно по ночам, когда неземные существа оживляются — вы скоро узнаете об этом сами. А Смайл Раннинг Клам очень хороший. С ним стоит подружиться. Он многим помогает. Ганимедяне обладают одной чертой характера, которую Святой Павел называл «каритас»… Святой Павел учил, что каритас — величайшая из добродетелей. По-современному это значит сопереживание, сочувствие, — добавила она.
Внезапно дверь открылась. Чак обернулся и увидел двух своих старых знакомых, коллег из ЦРУ — шефа Джека Элвуда и напарника по составлению речевых текстов Пита Петри. При виде Чака оба облегченно вздохнули.
— Черт побери! — воскликнул Элвуд, — мы уж думали, что опоздали. Мы разыскивали тебя, Чак. Джоанна Триест обратилась к Элвуду:
— Я из местного отделения полиции. Пожалуйста, предъявите ваши удостоверения личности. — Ее голос был холоден, как лед.
Элвуд и Петри небрежно махнули черными корочками ЦРУ и подошли к Чаку.
— Что, интересно, здесь делает полиция? — поинтересовался Элвуд.
— Это друг, — ответил Риттерсдорф. Джек Элвуд пожал плечами. Очевидно, он не собирался вдаваться в подробности.
— Ты не мог найти себе жилище поприличней? — Элвуд оглядел комнату. — Здесь как-то странно пахнет.
— Это только на время. — Чаку стало неловко.
— Ты совсем испортился, — проговорил Петри. — На работе не появляешься… Нам кажется, тебе сейчас лучше поехать в Управление и заняться делом. Для твоей же пользы. Нечего торчать здесь одному и думать черт знает о чем.
Он пристально посмотрел на Джоанну Триест, очевидно, стараясь определить, не предотвратила ли та попытку самоубийства. Никто, однако, не стал просвещать его на сей счет.
— Так ты поедешь с нами? В Управлении накопилась уйма дел, наверное, тебе придется просидеть там всю ночь.
