Рэй Брэдбери - Сборник сборников
– Вы и раньше ничего для меня не делали. Я никогда ни о чем вас не просил.
– Вы дрожите.
– Нет, ничего. Это от жары.
– Сколько у вас денег? – спросил пограничник.
– Тысяча пезо за переезд через эту границу и тысяча пезо за переезд через ту.
Пограничник снова крикнул часовому по ту сторону заставы:
– Тысячи пезо хватит?
– Нет, – ответил часовой. – Скажи ему, пусть идет жалуется!
– Да, – сказал пограничник, поворачиваясь к Уэббу. – Идите жалуйтесь. Пусть меня увольняют со службы. Меня уже один раз уволили из-за вас.
– Нет, это был не я.
– Запишите мое имя. Карлос Родригес Изотл. И теперь уходите.
– Так, понимаю.
– Нет, пока вы еще не все понимаете, – сказал Карлос Родригес Изотл. – Давайте-ка сюда ваши две тысячи пезо.
Джон Уэбб достал бумажник и вынул деньги. Карлос Родригес Изотл под застывшим голубым небом своей родины, поплевав на палец, медленно пересчитал деньги. А в это время полуденные тени густели и зной становился все нестерпимее, поднимаясь неведомо откуда. Наступая на собственные тени, люди тяжело дышали, изнемогая от жары.
– Ровно две тысячи пезо, – сказал он и спокойно положил деньги в карман. – А теперь поворачивайте вашу машину и поищите другую заставу.
– Да пропустите же нас, черт побери!
Пограничник посмотрел на него:
– Поворачивай!
Они молча глядели друг на друга, и солнечные блики играли на металлических частях винтовки часового. А потом Джон Уэбб повернулся и медленно побрел к машине, прикрыв лицо рукой. Он опустился на сиденье.
– Куда же теперь? – спросила Леонора.
– Не знаю. Попробуем добраться до Порто-Белло.
– Нам нужен бензин, нужно починить колесо. Возвращаться по этим дорогам!.. На этот раз их, возможно, завалят бревнами и…
– Я знаю, я все знаю. – Он потер руками глаза и затем какое-то время сидел, уткнувшись лицом в ладони. – Мы здесь одни, Боже мой, совсем одни. Помнишь, в какой безопасности мы всегда себя чувствовали? В безопасности! Останавливались в самых больших городах, где непременно имелись американские консульства. Помнишь, как мы любили шутить: «Куда ни поедешь, везде слышишь шелест орлиных крыльев»11? А это всего лишь шелестели доллары? Я уже сам не знаю. Господи, как быстро образовалась пустота. На чью помощь могу я теперь рассчитывать?
Она помолчала немного, а потом сказала:
– Должно быть, только на мою. Увы, это не так много.
Он обнял ее.
– Ты держишься молодцом. Ни истерики, ни слез.
– Сегодня, как только мы найдем крышу и постель, если только мы найдем их, я, возможно, буду биться в истерике.
Он дважды поцеловал ее в сухие растрескавшиеся губы. Затем медленно откинулся на спинку сиденья.
– Прежде всего надо раздобыть бензин. Если нам это удастся, мы направимся прямо в Порто-Белло.
Трое пограничников продолжали разговаривать и смеяться. Машина отъехала.
Спустя минуту Джон Уэбб тихонько засмеялся.
– Что ты? – спросила жена.
– Я вспомнил старинный негритянский спиричуэлс. Вот, послушай:
Я подошел к камням
И попросил укрыть меня,
И камни заговорили:
«Нет тебе места здесь, нет!»
– Я тоже помню эти слова, – сказала она.
– Они подходящие для создавшейся ситуации, – сказал он. – Я спою тебе его весь, если вспомню. И если мне захочется петь.
Он еще сильнее нажал на стартер.
Они остановились у заправочной станции, и, когда никто не вышел, Джон Уэбб нажал на кнопку сигнала. Но он тут же отдернул руку и посмотрел на нее с таким отвращением, словно это была рука прокаженного.
– Мне не следовало делать этого.
В темном провале двери появился человек. За ним вышли еще двое.
Все трое обошли вокруг машины, разглядывая и ощупывая ее.
Лица их были цвета пережженной бронзы. Они щупали упругие шины, вдыхали густой запах нагретого металла и суконной обивки.
– Senior, что угодно? – наконец спросил хозяин заправочной станции.
– Мы хотели бы купить бензин, если можно.
– Бензин весь вышел, senior, – ответил хозяин.
– Ваши баки полны, это видно даже отсюда.
– Бензин весь вышел.
– Я уплачу вам по десять пезо за галлон.
– Gracias, не надо.
– У нас так мало бензина, что мы никуда не сможем добраться. – Уэбб посмотрел на стрелку бензобака. – Осталось меньше четверти галлона. Придется оставить машину здесь и дойти пешком до города. Может, там достанем.
– Я присмотрю за вашей машиной, senior, – сказал хозяин заправочной станции. – Если вы оставите ключи.
– Мы не можем сделать этого! – воскликнула Леонора. – Как же тогда?..
– У нас нет иного выхода. Или оставить ее здесь, или бросить на шоссе, где ее подберет каждый.
– Здесь будет лучше, – сказал владелец бензиновой колонки.
Они вышли из машины. Они стояли и смотрели на нее.
– Это была хорошая машина, – сказал Джон Уэбб.
– Очень хорошая, – согласился владелец бензиновой колонки, протягивая руку за ключами. – Я присмотрю за ней.
– Но, Джон…
Леонора Уэбб открыла дверцу машины и стала вытаскивать чемоданы. Он видел яркие наклейки – целый каскад цветов и красок на потертой коже чемоданов – следы множества путешествий, совершенных в десятки стран, остановок в дорогих отелях.
Обливаясь потом, жена тянула к себе чемоданы. Он остановил ее. Тяжело дыша, они глядели в открытую дверцу машины на прекрасные дорогие саквояжи, в которых лежали великолепные вещи из шерсти и шелка, ставшие непременной принадлежностью их образа жизни, духи, стоившие сорок долларов за флакон, прекрасные бархатистые прохладные меха и отливающие серебром клюшки для гольфа. Двадцать лет жизни было в каждом из этих чемоданов. Двадцать лет жизни и по меньшей мере четыре десятка ролей, которые их владельцам приходилось играть в Рио, Париже, Риме, Шанхае. Но больше всего, пожалуй, они любили роль богатой и счастливой четы Уэббов, веселых, всегда улыбающихся Уэббов, владеющих редким искусством готовить мудреный и капризный коктейль «Сахара».
– Нам не донести их до города, – сказал он. – Мы вернемся за ними. Потом.
– Но, Джон…
Он не дал ей договорить. Он повернул ее спиной к машине и подтолкнул идти в сторону шоссе.
– Мы не можем все бросить здесь, все наши вещи, нашу машину! Я останусь здесь, я подниму окна и запрусь в машине, пока ты не вернешься с бензином!
Он остановился и оглянулся назад, на мужчин, стоявших у сверкающей машины. Он увидел глаза глядящих им вслед.
– Вот тебе ответ, – сказал он. – Идем.
– Разве можно так просто бросить машину, которая стоит четыре тысячи долларов! – воскликнула она. Но он решительно увлек ее вперед, крепко держа за локоть.
