Майкл Фостер - Воины Рассвета
- Да? Из того класса? Из злат? Ты меня разочаровал. Но пусть будет так. Сейчас я сделаю распоряжение. Это же надо?! Класс злат! Вероятно, ты в ней видишь что-то, чего не вижу я. Впрочем, она стоит дешевле, за что я благодарю тебя. Может, ты об этом думал, выбирая ее?
- Понимает ли она, что представляет из себя?
- Нет. Она даже не умеет ни читать, ни писать. Но это не проблема. Я знаю, что этому она быстро научится. Ты действительно собираешься держать ее, как свою жену? Если так, то я бы посоветовал тебе выбрать что-нибудь получше, хотя мне это и обойдется дороже. Но я готов пойти на это, чтобы доказать тебе свое расположение.
- Да нет, не надо.
- Ну хорошо. Эх, молодость, молодость. Хорошо, пусть будет по-твоему. Идем.
Они вернулись обратно, где выставлялись экспонаты класса злат. Хан с изумлением обнаружил, что уже вечер. Так быстро для него прошел день. После долгих поисков Хата нашел менеджера и выписал ему счет. Менеджер выдал Хану папку, где была подробнейшая инструкция владельцу злат, правда, написанная очень сложным по терминологии языком, так что Хан мало что мог почерпнуть из нее. Затем менеджер дал регистрационные бумаги, где содержалась родословная девушки, перечислялись ее предки, завоевавшие призы на различных выставках. Да, хоть это и была всего лишь злата, все же девушка была чистых кровей. Хан долго смотрел на затейливую вязь письма, затем ткнул пальцем на несколько букв:
- Это ее имя?
- Это имя для регистрации, - ответил Хата. -- Сама она даже не знает, что проходит по книгам под этим именем. А как же ее зовут на самом деле? А, вот. Устеин. Вот ее имя.
- Она может разговаривать? - Хан почувствовал себя идиотом, задавая этот вопрос.
- О, конечно. Говорит она медленно, тщательно выговаривая слова, как ребенок. Говорить с ней надо так же.
Они вернулись на площадку, где выставлялись златы, и без труда нашли каморку Устеин. Менеджер всю дорогу бубнил о том, как нужно обращаться с девушкой, чем кормить ее и тому подобное.
- Эти златы очень чувствительны. Но обращайся с ними правильно, и они будут настоящим чудом, жемчугом! Они могут делать все, кроме того, что требует силы. Лично я предпочитаю иметь хейдаров. Они тощие, высокие, со смуглой кожей, длинными мощными руками и острыми носами. Волосы у них черные, густые, волнистые. Под низким лбом черные, очень печальные глаза... - Хан вспомнил, что Хата говорил ему о хейдарах. Он называл их охотниками и следопытами. Интересно, на кого они охотятся здесь, где нет никаких зверей?
Устеин уже спала. Хан смотрел на нее, борясь с желанием обнять ее и прижать к себе. Но она была чужая для него, более чужая, чем Лизендир. Однако тело ее было очень знакомо ему. Скольких девушек он держал в объятиях... И все же она была продуктом общества, совсем чужого ему. Девушка лежала в глубине каморки на низком диване, завернувшись в мягкое покрывало. Губы ее были приоткрыты. Она дышала ровно и глубоко. Видимо, ей снилось что-то приятное, так как изредка на ее лице появлялась слабая улыбка. Хан жестом показал менеджеру, чтобы то не будил девушку, пока ее приятный сон не кончится, Но вот она шевельнулась, и в голове Хана всплыли строки старого классика Даррела: "Нехорошо смотреть на спящую женщину".
Менеджер ласково разбудил ее. Сначала она испугалась, увидев стольких мужчин возле себя, но менеджер объяснил ей все, и она успокоилась, даже оживилась. Хан чуть не сошел с ума, глядя на то, что девушка радуется тому, что ее продали. Она спросила Хана, не разрешит ли он ей взять с собой некоторые вещи. Хан с бьющимся сердцем разрешил.
Пока она собирала свои вещи - подушку, покрывало, сумочку - менеджер сообщил Хану дополнительные сведения о златах.
- Родословные златов мы ведем очень давно. Они живут на этой планете почти столько же времени, сколько и мы. Это первые люди на планете. Ты должен обращаться с ней очень осторожно: кости ее хрупки и могут сломаться, если ты будешь груб. Кроме того, она боится холода. Впрочем, об этом написано в инструкции, которую ты получил. Ты можешь не опасаться: она не будет пытаться сбежать.
Хан с этим вполне согласился. Наверняка в них поколениями вдалбливали, что бегство вовсе не выход для них. У них сложилась особая психология: бежать они не могли, и им оставалось только принимать все так, как оно есть. Хан посмотрел на девушку. На лице ее светилось счастье. Она уже собрала свои пожитки и теперь ждала его. Хан взял ее за руку - первая рука женщины, которой он коснулся за столько лет, нет, веков! Рука оказалась мягкая, нежная, теплая, с аккуратно подстриженными ногтями, отливающими золотистым лаком. Девушка спокойно пошла за ним к гондоле.
На улице было уже совсем темно. Ночь опустилась на планету. Хан опять изумился тому, что время для него пролетело незаметно. Начиналась сильнейшая буря. Колючие хлопья снега с силой били в лицо. Когда они шли к гондоле. Хан заметил, что девушка дрожит от холода. Хан взял из рук девушки покрывало, размотал его и укрыл Устеин. Девушка смотрела на него широко раскрытыми глазами. Хан посмотрел на ее красивые босые ноги, оставлявшие следы маленьких ступней на снегу. Они уже совсем покраснели, но девушка не жаловалась.
Уже подходя к гондоле, Хан ощутил, как на него тяжелым туманом опустилась усталость. Сквозь туман до него смутно доносился голос Хаты. Хата говорил ему, что теперь Хан может работать над усовершенствованием корабля и отдыхать, наслаждаясь с этим домашним зверьком. Когда они прилетели в дом Хаты, тот отвел их в прекрасно обставленные комнаты и ушел.
Глава 5
Прошло несколько коротких унылых дней зимы, в течение которых Хан пытался приспособиться к своей новой реальности. Это была сложная задача, которая усугублялась тем, что он не знал в точности, к чему он должен приспосабливаться, какова же эта новая реальность. Он пытался сопоставить все, что произошло с ним, с прошлым опытом - но увы: то, что было с ним раньше, невозможно было сопоставить с тем, что происходило с ним сейчас. И исходя на прошлого опыта, он не мог представить своего будущего. Более всего его тревожило незаметное присутствие этой девушки - Устеин, которая непрестанно напоминала ему о том, что жизнь его изменилась коренным образом. То, что началось как обычное путешествие, кончилось там, где уже не было места обычным человеческим чувствам, где исчезло само понятие личности. Пока события происходит последовательно, он и Лизендир могли поддерживать душевное равновесие, но затем резкие изменения оторвали их от реальности, И вот теперь эта девушка, казалось, вернула его к ощущению реальности. Но эта реальность не имела для него никакого смысла.
Что касается самой Устеин, то она была тиха, ласкова, незаметна. Она была полностью погружена в себя, она вела свою жизнь, которая, казалось, не зависела от того, что происходит вокруг нее. Хан часто наблюдал за ее сном. Спала она, как зверек, чутко и почти не двигаясь. Ей что-то снилось - Хан замечал, что на лице ее сменяются выражения. Вела себя она просто, без всякого кокетства, отвечая прямо. Возможно, она действительно считала себя всего лишь домашним зверьком. Но Хан не мог сказать этого с уверенностью, так как Устеин ничем не открывала перед ним свой внутренний мир. Хан мог поблагодарить Лизендир, которая объяснила ему, что такое бесхитростное поведение может скрывать подлинные глубины души, в то время как открытое кокетство умолчания может означать всего лишь узость ума. Если это правда, то за внешней простотой Устеин скрывался настоящий бездонный океан.
