Ким Робинсон - Золотое побережье
– Слушай, чем это ты так расстроена?
– Кто расстроен?
– Да кончай ты, я что, не вижу? Какой смысл изводить меня, если я даже не знаю – за что?
– Ну да, не знаешь, конечно же, ты не знаешь.
– Не знаю!
– Очень на тебя похоже. Витаешь в каких-то своих облаках и даже внимания не обращаешь, что делается вокруг. Тебе на всех наплевать. Я могу умереть, а ты даже не заметишь и опять ничего не будешь знать.
– Умереть? Как это – умереть?
Вирджиния изображает на лице полное презрение и поворачивается, намереваясь уйти. Джим хватает ее за руку и тащит назад.
– Оставь меня в покое! – яростно кричит Вирджиния, вырываясь. – Ты даже не знаешь, в чем дело!
– Правильно, не знаю! Я только знаю, что терплю тебя по свободному своему выбору, ничто меня к этому не обязывает. И если все будет и дальше так продолжаться…
– Оставь меня в покое! – Вирджиния убегает, оставив Джима в полном одиночестве – и в полном недоумении.
Ну что ж. Вот тебе, значит, и союз. Джим не понимает, почему этот союз разорвался, не понимает даже, почему он образовался, однако… Ладно, черт с ним. Злой, расстроенный, с полным сумбуром в голове, он возвращается на поле. Неподалеку от рассевшейся на траве компании – Вирджиния и Артур, они о чем-то разговаривают; затем, к величайшему облегчению Джима, Вирджиния подзывает Инес, они садятся в машину и удаляются.
А вот паршивое настроение, порожденное ссорой, остается, в утреннее блаженство Джима грубо вторгся реальный мир, гамбургер лежит в желудке тяжелым, неприятным комком. Суммируясь с другими, более серьезными неприятностями последних дней, закидоны Вирджинии образуют жгучую, взрывчатую смесь, вызывают желание драться, сопротивляться…
А вот и Артур встал, тоже, наверное, уходит.
– Артур, – подходит к нему Джим. – Вот ты там говорил про настоящее, активное сопротивление. Нечто более серьезное, чем расклеивание плакатов.
Артур останавливается, поворачивается, внимательно смотрит.
– Да. А вчера ты позвонил. Я давно думал, будет у нашего разговора продолжение или нет.
– Понятно, – кивает Джим. – Мне нужно было хорошенько подумать. Но теперь я хочу что-нибудь сделать. Я хочу вам помогать.
– У нас тут и вправду кое-что намечается, – доверительно сообщает Артур. – Планы серьезные, очень серьезные.
– То, о чем ты говорил? Вредительство на оружейном заводе?
Артур смотрит на него и долго – еще дольше, чем минуту назад, – молчит.
– Да.
– На каком?
– Я бы предпочел не говорить этого заранее, – прищуривается Артур. Все понятно и без слов. Джим должен подписаться на участие в диверсиях на любой из многочисленных военных компаний ОкО, в том числе и «Лагуна спейс рисерч». Где работает его отец.
– Хорошо, – кивает Джим. – Но там никто не пострадает?
– Никто из работников завода. Вот мы – мы можем пострадать, сейчас такие места очень сильно охраняются. Операция опасная, я хочу, чтобы ты знал.
– Лишь бы на заводе все остались целы.
– Только так и может быть, для нас это – вопрос этики. При любом другом образе действий мы просто превратимся в еще одну деталь военной машины.
Джим снова кивает:
– А когда?
Артур оглядывается, но все спокойно, рядом с ними нет никого.
– Сегодня.
Гамбургер, мирно лежавший в желудке Джима, выделывает кульбит.
Но ведь это – тот самый шанс, шанс придать своей жизни хоть какое-то значение, шанс нанести ответный удар… кому? А всем и всему. В том числе и конкретным личностям – отцу, Вирджинии, Хэмфри, придурочным ученикам – но Джим об этом не думает, это гнездится где-то в его подсознании. Думает он о другом – о гибельном курсе, которым столько лет двигается его страна, несмотря на все его протесты, несмотря на опущенные им избирательные бюллетени, в противоречии с глубочайшими его убеждениями. Игнорируя нужды остального мира – да и своих собственных жителей тоже. Наживаясь на нищете и убожестве этого мира, вздувая страх, чтобы продать побольше оружия, открыть побольше банковских счетов, владеть все большей частью мира, делать все больше денег… да такой он и есть в действительности, этот американский образ жизни. Поэтому не остается никакой альтернативы, кроме действия, здесь и сейчас, кроме реального, весомого сопротивления.
– Хорошо, – говорит Джим.
Глава 20
Как следствие этой беседы, вечером того же самого дня Джим сидит в машине Артура, и машина эта пробирается сквозь путаницу маленьких улочек района Гарден-Гроув, к востоку от городского молла. Теперь машина едет по Льюис-стрит, это даже не улица, а скорее туннель в подземном уровне города; слева и справа тянутся склады, сейчас уже поздно, так что все они закрыты. Между двух складов открывается маленькая, мест на десять, автостоянка; сворачивая туда, Артур трижды мигает фарами. Большую часть этого закутка занимает автофургон, рядом с ним стоят четверо парней – негр, белый и двое латинос. Джим ухмыляется – трудно не вспомнить лимерик про теорию Менделя, героиня которого родила от негра четверняшек – одного младенца черного, одного белого и двоих цвета хаки. Заметив условный сигнал, парни бросаются к задней двери фургона, выволакивают несколько небольших, но, по всей видимости, увесистых ящиков и торопливо переправляют их на заднее сиденье остановившейся машины Артура. Несколько негромких слов, взмах руки, и Артур с Джимом снова в проулке, но на этот раз они направляются к трассе.
– Обычный способ, – довольно равнодушно пояснил Артур. – Идея в том, чтобы это хозяйство ни у кого не задерживалось больше чем на пару часов, вот его и перепасовывают все время с места на место.
А еще через час Джим ползет по пересохшему руслу реки Санта-Ана, волочит свое брюхо по песку, щебенке, камням, огрызкам пенопласта, металлическим осколкам и грязным лужам. Он облачен с головы до ног в полный комплект десантного обмундирования, оказавшийся в одном из четырех ящиков. Обмундирование это обеспечивает, как объяснил Артур, полную скрытность. Во-первых, оно не пропускает наружу тепло, выделяемое телом, а потому невидимо в инфракрасном диапазоне. Для изготовления одного из слоев комбинезона применен последний писк технологии стеле, изобретенный фирмами «Доу кемикл» и «Плесси», – филабой-37; этот материал – сотовая структура из некоей синтетической смолы, чьи неправильной формы молекулы не только искажают, но и поглощают волны радара. Кроме всего прочего, тусклый, унылый цвет, в который окрашено обмундирование (называется этот цвет «хамелеон»), весьма трудно различим на любой местности.
Смотрит Джим через окуляры прибора ночного видения, который дает довольно отчетливое изображение окружающего мира в низкочастотной области спектра – правда, цветовая гамма этого изображения, с преобладанием зеленого и фиолетового оттенков, сильно смахивает на кошмарную наркотическую галлюцинацию. Артура не видно, наглядная – если можно так выразиться – демонстрация преимуществ десантного комбинезона. Столь же очевиден и главный недостаток этого чуда технологии – душно в нем, словно в парилке, так что Джим мгновенно взмок. Теперь начинается подъем на восточный берег русла. Ведь так и свариться недолго, думает Джим. Мир словно затоплен мутной зелено-фиолетовой водой. «Они переправились через огненное озеро…» Странно все как-то, странно и жутко.
