Мэри Расселл - Птица малая
Высвободив волосы, София пустила в ванну воду, рассчитывая полежать в ней, пока она не станет прохладной. Ожидая, пока ванна наполнится, нехотя проверила электронную почту — на случай, если там есть что-то, стоящее внимания.
Копию переговоров она прочла дважды и все-таки не могла в это поверить. Ее ошеломила явная злость продуманной шутки Пегги Сунг. С трясущимися руками, пораженная неистовством своего гнева, София выключила воду, снова увязала волосы в узел и принялась взламывать кодировку файла, надеясь отследить его путь до Сунг и пытаясь представить, чем она досадила этой женщине настолько, что та решила отплатить ей так бессмысленно и бессердечно…
Потребовалось несколько минут, чтобы понять: Пегги тут ни при чем. Это и вправду шифр Жобера. София сама его составила в начале их сотрудничества. За годы шифр изменился, но, несомненно, это ее стиль.
Ознакомившись с копией, она убедилась, что сделка состоялась. Затем София наведалась на сайт международного валютного рынка и увидела, что, согласившись на злотые, Жобер за одну ночь получил прибыль в 2,3 процента; ему продолжало везти. Но происхождения денег она не смогла выяснить. Кто же, черт возьми, мог это сделать? — гадала она почти в панике. Жобер разумный человек, и работать на него было не так плохо — он никогда не просил сделать что-то незаконное или мерзкое. Но такая возможность всегда существовала.
Должна была существовать легальная передача прав на нее. София рыскала по гражданским записям, покрывавшим ее зарегистрированный в Монако контракт, думая снова и снова: «Кто завладел мною? Какой вампир-кровосос владеет мною сейчас?» Отыскав нужный файл, прочитала заключительную запись и откинулась назад, вскинув ладонь ко рту, — горло стиснуло так, что она чуть не задохнулась.
Контракт прекращен. Свободный агент. Запросы: контактирует с заказчиком напрямую.
Словно бы со стороны София услышала плач. Деревянной походкой она подошла к окну и, отдернув занавеску, взглядом поискала ребенка, всхлипывающего где-то неподалеку. Никого там, конечно, не было, а звук раздавался вовсе не снаружи. Спустя какое-то время София направилась в ванную — высморкаться, умыть лицо и подумать над тем, что делать дальше.
Когда спустя два дня прозвучал звонок, Энн Эдвардс подошла к двери и увидела Эмилио, вновь выглядевшего, точно мальчик, и стоящего позади высокого худого священника лет шестидесяти. Уже ночью, когда супруги остались наконец одни в спальне, Энн, тараща глаза, призналась Джорджу тихим сдавленным голосом:
— Это самый уродливый мужик, какого я когда-либо встречала. Не знаю, чего я ожидала, но… вот это да!
— Ну, черт, техасский иезуит! Я представлял себе эдакого «человека из страны Мальборо», одетого как отец Гвидо Сардучи, — шепотом откликнулся Джордж. — Боже мой. На какой его глаз ты старалась смотреть?
— На тот, что глядел на меня, — решительно сказала Энн.
— Мне нравится Д. У., честное слово, но в течение всего ужина меня интересовало, обидится ли он, если я надену мешок ему на голову, — сказал Джордж, внезапно прыснув.
Это рассмешило Энн, и они продолжили обмен впечатлениями, испуганные и пристыженные, неудержимо смеясь, но стараясь вести себя как можно тише, поскольку объект их веселья находился в комнате для гостей, прямо за стеной.
— О боже, какие мы мерзавцы! — выдохнула Энн, силясь сдержать смех, но проигрывая схватку. — Это ужасно. Но, черт!.. Этот глаз, блуждающий, как хочет!
— Бедняга, — тихо сказал Джордж, на минуту взяв себя в руки и стараясь, чтобы это звучало сочувственно.
Наступило короткое молчание, пока каждый из них мысленно рисовал Д. У.: его длинный сломанный нос, почти столь же косой, как и глаз, расхлябанную ухмылку, демонстрирующую торчащие вразнобой зубы.
— Я не жестокая женщина, — прошептала Энн. — Но, знаешь, мне все время хотелось его как-нибудь упорядочить.
— Возможно, это нам следует носить мешки? — спросил Джордж.
Повизгивая, держась за живот, Энн упала на кровать и зарылась лицом в подушку. Совершенно обессиленный, Джордж последовал ее примеру.
Это и в самом деле был вечер смеха, причем вовсе не по поводу Д. У. — пока, уже после полуночи, Эдвардсы не добрались до своей спальни.
— Доктор Энн Эдвардс и мистер Джордж Эдвардс, — произнес Эмилио, официально представляя гостя, — хочу познакомить вас с Далтоном Уэсли Ярбро, новоорлеанским архиепископом Ордена иезуитов.
— Из Уэйко, штат Техас, мэм, — прибавил Д. У. Ярбро.
— Да, знаю: Ватикан южных баптистов, — сказала Энн. Если она и была поражена его обликом, то ничем себя не выдала. Зная, что грядет, но готовая к этому, Энн пожала протянутую ей руку.
— Рад встретиться с вами, мэм. Эмилио много о вас рассказывал, — произнес Д. У., улыбаясь, а в его по-разному настроенных глазах плясала явная угроза. — И сразу хочу выразить глубокие соболезнования всего штата Техас по поводу унизительного поражения, нанесенного Далласом Кливленду в прошлогоднем чемпионате по бейсболу.
— Что ж, каждому приходится нести свой крест, святой отец, — отважно сказала Энн. — Для техасца нелегко служить мессу, пока вся паства молится. О Боже, дай нам еще один нефтяной бум — и на этот раз, обещаем, мы его не профукаем.
Д. У. зарычал от смеха, и дальше все покатилось как по маслу. Эмилио, очень хотевший, чтобы люди, значившие для него так много, понравились друг другу, расцвел улыбкой, прошел к своему стулу в углу и уселся, наблюдая оттуда за шоу. Застольный разговор, столь же горячий и острый, как соус для барбекю, вскоре стал вращаться вокруг политики — как раз набирала обороты кампания по избранию президента, в которой, по обыкновению, значительную роль играл техасец.
— Страна уже пробовала техасцев, — воспротивился Джордж.
— И вы, трусы, после единственного срока продолжаете от них шарахаться! — заорал Д. У.
— Линдон Джонсон, Джордж Буш, — не сдавался Джордж.
— Нет-нет-нет. Вы не можете винить Техас за Буша, — настаивал Д. У. — Настоящие техасцы никогда не используют слово «лето» как глагол.
Эмилио молча протянул платок Энн, вытиравшей нос.
— Гибсон Уитмор, — продолжил Джордж.
— Ладно. Ладно. Признаю: это была ошибка. Он не мог вылить воду из бутылки, если на ней не было инструкции. Но Салли — классная тетка. Вы все полюбите ее, ручаюсь.
— И если вы верите в это, — сообщил Эмилио, — то у Д. У. имеется очень славный кусок Истинного Креста, на который вы, может, захотите потратиться.
Через три часа после начала ужина Ярбро нехотя отодвинулся от стола и объявил, что налопался до бесчувствия. А затем рассказал три новые байки, из-за чего остальные чуть не надорвали животы. И прошел еще один час, прежде чем все четверо поднялись и стали относить на кухню стаканы и тарелки. Наконец в жестком и ярком свете этой комнаты открылась истинная причина визита Д. У. Ярбро.