Марина Казанцева - Стамуэн
С краёв площадки показались сразу три замотанные в тряпки головы.
— Фашисты! — ожесточённо взревела воительница. — За Занната! За Алисию! За Красавчика, чтоб вам всем перелопаться!
Под таким напором двое тут же выпали с криками обратно, но враги уже лезли отовсюду.
Она озверела от отчаяния и принялась выражаться совершенно непристойно — жаль только, понять было некому.
— Не сдамся! Уроды! — вопила Аманда, убегая в высокие игловидные скалы.
Она бросалась от одного шершавого столба к другому, падала и больно ушибалась о камни. Среди этого странного каменного леса метались крики — это её нарочно пугали туземцы. Они словно издевались над своей жертвой. Вопли отражались многократно и сливались в сплошную какофонию, которая драла по нервам, как тёрка. Аманда вертелась, словно загнанная рысь, и пыталась увидеть, откуда на неё нападут.
На плато опять взобрался предводитель. Теперь одно бельмо у него скрывалось под опухшим веком. Он побежал к игловидным скалам, легко выбрасывая вперёд свои длинные худые ноги. Едва приблизившись, он что-то рявкнул гортанным голосом, отчего все разом угомонились.
— А-аааааа!!! — вдруг раздалось из глубины скал.
— …. - удовлетворённо пробормотал одноглазый вожак. Вся группа загонщиков направилась к спуску.
— …! — удивлялся он, вертя головой, пока они двигались по направлению к Стамуэну.
* * *Услышав пронзительные вопли, Вилли с Джедом выскочили из своей палатки. Они вылетели на открытое место, пытаясь понять, что происходит. И тут увидели бегущего на них Маркуса. Он двигался большими прыжками.
— Удирайте! — крикнул проводник.
Джед растерянно заколебался, а до Валентая вдруг отчётливо дошло, что шутки кончились. Не зря утром, после разговора с Заннатом у него появилось дурное предчувствие. Конечно, док изо всех сил старался спасти своих, но Вилли был склонен верить Маркусу. Тот обещал, что вода будет, только надо подождать. Не нужно было, ох не нужно злить аборигенов! Бедный Мариуш Кондор — подумать страшно, как с ним поступили.
— Что случилось?… — залепетал было Фальконе, но проводник на бегу развернул его и потащил прочь из лагеря. Из-за палаток уже широкой цепью надвигались молчаливые фигуры. Оба приятеля, уже больше ни о чём не спрашивая, ринулись вместе с Маркусом на юг, как раз в ту сторону, куда ещё засветло ушёл профессор.
Они мчались, что было сил, едва успевая за длинноногим проводником. В голове Вилли билась паническая мысль: «Нам некуда бежать!»
И вдруг ему показалось, что нечто такое с ним уже было. Он увидел самого себя: как он бежит от чёрных фигур к своему другу — Френку Макконнэхи. Только было это совсем не здесь, а очень далеко отсюда — на другой стороне планеты, среди пышной зелени, в другое время, в другой жизни. А здесь пески, бесконечные пески. Как он устал! Когда кончится этот кошмар?
Он прямо на бегу попытался посчитать, сколько времени они уже находятся здесь. И не смог. Все дни словно слились в одну бесконечную пыльную ленту. Тот мир, в котором он некогда жил, вдруг потерял для него реальные очертания и стал похож на нечёткие чёрно-белые картинки в старой, пожелтевшей книге. И почудилось, что и не было у него никакой прошлой жизни — ему приснился его родной городок, приснился колледж, приснились и сокурсники. Нет ничего, кроме бесконечной, унылой пустыни. Кроме песка и осыпающихся стен древнего города. Это просто сон в послеполуденной жаре.
Вилли механически перебирал ногами. Он даже не заметил, что бег более не доставлял ему трудностей. Действительность скрылась за какой-то дымкой. Удивительно, как мало его касалось всё происходящее. Он вслушивался в свои новые ощущения и понял, что даже пить не хочет. Тело словно отделялось от него. Всё окружающее стало представляться иначе.
Вот лёгкий ветерок — как он хорош. И Вилли стал впитывать губами его неожиданную свежесть. Вот солнце — оно словно гладит его лицо руками. Пространство — словно продолжение множества откуда-то возникших ощущений.
— Чиатоннаа, чиатоннаа — ра! — неожиданно запел он, радуясь своему бегу.
— Что?! — Маркус от неожиданности даже начал спотыкаться.
Фальконе тоже остановился и зашатался — бег совершенно вымотал его.
— Что это с ним? — всё же сумел спросить Джед, хватая воздух пересохшим ртом.
Маркус предпочёл бы не отвечать на этот вопрос. Ему-то всё ясно: это Глаз поёт. Глаз Императора. Вилли послушно повторяет слова древнего скитальца, почуявшего скорую поживу. Он говорит: здравствуй, здравствуй, солнце!
Вилли очнулся.
— Где они?! — спросил он, испуганно оборачиваясь. — Почему мы встали?!
Враги прекратили преследование — они стояли цепью у насыпи, на которой возвышался город. Туземцы были неподвижны и только наблюдали за тремя беглецами.
— Что с нами будет? — Фальконе всё ещё задыхался, он без сил опустился на камни.
— Нас убьют? — Валентай последовал его примеру. Хоть немного передохнуть перед тем, как их погонят дальше в пустыню.
— Мне кажется, нас не убьют… — начал было Маркус и вдруг слабо вскрикнул.
Непонятно откуда прилетевший дротик пробил его гортань и вышел сзади. Проводник захрипел и начал медленно падать. Он царапал ослабевшими пальцами горло и пытался что-то проговорить губами, на которых запузырилась кровь.
Спутники его закричали и бросились к нему. Глаза Джока закатились. Тело дрогнуло, выгнулось дугой и тут же упало на землю. Маркус умер.
* * *Кондор уже налил водой две трети канистры всё время порываясь закончить это дело и отправиться обратно, пока его не поймали на краже. Однако, дело шло уж больно медленно. Профессор нервничал, старательно собирая драгоценную воду из каждой чашки, но края их были слишком широки и оттого переливать приходилось очень осторожно. Кондор посматривал на вход, понимая, что именно оттуда должны появиться туземцы.
Слабый луч фонаря метался среди высоких конических колонн. Темнота подземелья угнетала, к тому же Кондор боялся упасть и уронить бесценную канистру. Но, хуже всех трудностей были мысли, что одолевали его. Он словно жарился сам в себе.
К чёрту мораль! К чёрту гуманность! Он должен достать достать воду для своих подопечных, и он её достал. Что будет дальше, думать не хотелось. Ну должны же в конце концов приехать за ними! Сколько можно тянуть?! О чём только думают в консульстве?!
— Вот дайте только выбраться, я вам такой разгон устрою! — бормотал он. — Неслыханно! Да за это под суд надо! Да, под суд!
То-то Маркус вытаращит глаза, когда он вернётся с водой. Это вам не с полоумной старухой лясы точить. Маркус сам виноват, что вынудил его к такому шагу.
