Александр Тюрин - Фюрер Нижнего Мира, или Сапоги Верховного Инки
— Это действительно точка. А так у тебя будет надежда, что ты сумеешь провести и обжулить судьбу — я тебе даже «Сивиллу» верну. Ты постараешься не поверить в мое всемогущество и таким образом отстоять свою психику, свою личность… А вообще-то, Егор, я обещаю, что тебя казнят не жутким образом. Просто оттяпают голову одним махом и все… А если я тебя помилую? Этот момент я даже не берусь предсказывать. Может, произойдет первый случай помилования в этом мире и истории доколумбовых цивилизаций Америки; не исключено, что это лишь подчеркнет мое могущество.
Я поправил на себе новый прикид, напялил акулий шлем, посмотрел сквозь рыбьи зубы в серебряное зеркало, помахал топором. Ну, чем не предводитель мятежников? Внушительная фигура.
— Ну, ладно, Егор, чувствую, скоро ты освоишься, шлем станешь набок носить… А вообще, ты же любишь книжки читать приключенческие, вот с тобой и приключится почти книжная история. У меня тут было пару томов Хаггарда, да сплыло. Любил я прочитать замечательную страницу, а потом использовать ее по прямому назначению — в нужнике. Не сразу привык я применять для этих дел ладошки прекрасных дам — сортирных фрейлин. Да, Егор, даже в таком рутинном процессе, как дефекация, можно найти повод для радости.
Инка повернулся и вышел из комнаты-каюты, где его мигом подхватили под руки двое придворных. Я увязался следом, однако на открытой палубе Его Небесность ткнул пальцем вниз, мол, оставайся. Царский плот стоял у сходен, а на берегу уже выстроилась личная стража и ждали здоровенные носильщики с шикарным паланкином, обсыпанным по пологу жемчугом.
— Веселись тут не больше суток, а потом обязательно сожги плот и уходи в горы Карабая. Тебе дается приличная фора, — сказал Уайна Капак, собираясь прощаться.
— Послушайте, Властелин, а злые демоны действительно существуют? — задал я напоследок прямой вопрос.
— А мы все существуем? Если есть какое-то мнение, то оно обязательно найдет воплощение. — Отделавшись загадочной фразой, Его Солнечность сошел на берег, который был устлан белоснежными покрывалами для предотвращения контакта сиятельных стоп с грязью. Властелин уселся в паланкин вместе с дымчатыми кошками. Носильщики слабо крякнули, вознося его на плечи. И процессия торжественно двинулась. Последней покинула плот команда музыкантов, которая мелодией и ритмом ускоряла ход ноги у носильщиков.
Кто же был этот Уайна Капак, знакомый с «подмосковными вечерами», с кем я вступил в малоприятную сделку? Одно утешает, что не Мартин Борман, не тот злодей, который своей этикой пострашнее всех инков и ацтеков вместе взятых.
Я пошел с обходом по плоту. Тут полно оказалось всякого барахла, хотя заметно было, что самые ценные вещи люди Верховного Инки захватили с собой. В одном ларе обнаружился мой нож с зубчиками, наручные часы и газовый баллончик. Был там и компас — я смог убедиться в полной его бесполезности, глядя на бестолково мельтешащую стрелку. В этом периферийном мирке напрочь отсутствовали магнитные полюса. А вот таблеток и след простыл. Зато в какой-то каморке нашлись Носач и Золотая Звезда. Место заключения не было даже заперто засовом, но подельники сидели смирно и к тому же дрожали. Впрочем у Носача была смазана душистой бактерицидной смолой ладонь, цапнутая водосвинкой.
— Теперь я здесь хозяин, — скромно произнесли мои уста.
— А Властелин всего Живого, Мировой Столп куда ушел? — спросил посеревший от переживаний Носач.
— Леший его знает, — беспечно отозвался я.
Через полчаса в кают-компании — так я назвал самое большое помещение с колонной в виде извивающихся змей — собрался весь наш дружный коллектив. Перебздевшие Носач с Золотой Звездой, малоразговорчивый и отупевший Коля Кукин, подозрительная, но привлекательная — по-крайней мере, на мой взгляд — Часка. И я.
И вот с таким-то человеческим материалом мне надо было разыграть комбинацию, устроить мятеж, да еще так, чтобы не прокакать все это дело вопреки предсказаниям Властелина всего Живого. А воевать мы не умели ни числом ни умением.
Однако думать тут нечего. Я перво-наперво занялся распределением должностей. Золотая Звезда стал начальником штаба, ему я поручил нарисовать хотя бы приблизительную карту местности и объяснил, как это делается. Носач, поскольку владел двумя системами письменности — на шнурках и на бобах — стал адъютантом. Мой адъютант недавно проучился в школе при храме громовика-Париакаки, поэтому разбирался в местном календаре и знал по звездам да разным приметам, какой месяц и какая погода должны наступить. А выключенный Кукин ввиду малой полезности был произведен в денщики и телохранители. На все вопросы он отвечал только: «Не знаю», «Забыл» и «Отвяжись». Девушку Часку я назначил приказом номер пять заведующей провизией и кухней, а также буфетчицей, уборщицей и официанткой. Даже медсестрой определил — поскольку у нее был запас коки, дурмана, табака и прочих трав да листьев для успешной борьбы с запором и поносом.
Возжелал я получить от нее и другие услуги, чем занялся после сытного обеда на постели из обезьяньих шкурок. Как выяснилось, Часке знакомы только «звериные позы», а остальные она отказывается понимать. Хотя в чрезмерной активности ей не откажешь. Ну, сообразил я пару «палочек», а потом такую слабость почувствовал, что за два часа едва отлежался. Что, впрочем, с Венеры взять? Однако, девушка Часка теперь мне казалась куда меньше похожей на чудесное сексуальное видение у Кориканчи. К тому же, когда я вздремнул, то в виде кошмарного сновидения явилась баба-ягуар и стала грызть меня, приятно мурлыкая.
Целую ночь мы всей командой напрягали шесты и весла, добираясь до нужной береговой точки. На следующее утро мы стояли, навьюченные как ламы, но по пояс в воде, среди прибрежных тростников, и прощались с плавучим дворцом Властелина. Я бросил факел на плот и от свежего ветерка пламя быстро занялось. Затем мы, напоминая южноамериканских верблюдов, двинулись по кратчайшей дорожке в горы.
По ходу дела я повнимательнее вгляделся в Золотую Звезду и мне показалось, что смахивает он на крепыша-шофера госпожи Леви-Чивитта, особо подозрительным выглядел шрам на щеке. Впрочем, на прямо поставленный вопрос я не был удостоен ответом. А Носач сильно напомнил мне Гарика-Абубакара, особенно носом своим. Однако, на сей счет он при всем желании ничего сообщить не мог.
12
Попробуйте-ка, навьючившись мешками в тридцать-сорок кило, переться по склону градусов так на тридцать-сорок, причем на протяжении целого дня. У меня от такой прогулки в горах Карабая плыли перед глазами радужные круги — посланцы владыки радуги Париакаки. А ведь я предводитель, мне людей надо подбадривать, весело шагать впереди. Улыбку сохранять. А я тягостно плелся последним, с насупоненным выражением лица. Хорошо, что мои спутники и спутницы индейской национальности к таким переходам были куда привычнее, да и Кукин ввиду своей отключенности шел с равномерной скоростью как вездеход. Я бы, наверное, давно взбесился бы, но кока за щекой помогала. Кстати, благодаря ей снова начал демонов видеть, и даже побольше, чем Носач. Пару раз мы тормозили, потому что мне с индюшкой грезился дух местности. Он, приняв вид дерева с большим дуплом, требовал обойти его владения стороной или принести обильные жертвы, иначе-де устроит большие неприятности. Нередко и женщина-ягуар меня поглаживала своей страшной и ласковой лапкой.
