Артур Кларк - Рама II. Научно-фантастический роман
И действительно, когда они уселись в тележки, только кофейная физиономия Николь среди целой дюжины девчоночьих угольно-черных мордашек казалась довольной и ожидающей развлечения, словно в увеселительном парке или зоосаде.
Тележек было четыре: в двух ехали девочки, в двух везли нечто неизвестное, прикрытое сверху. Подружка, с которой Николь была знакома уже четыре года, — одна из ее кузин по имени Лутува, — объяснила остальным, что в этих, последних, едут жрецы и везут с собой „приспособления для пыток“… После этого все долго молчали, наконец одна из девочек набралась смелости и спросила, что, собственно, Лутува имеет в виду.
— Мне это приснилось две ночи назад, — деловито проговорила Лутува. — Они будут жечь нам соски и совать палки во все дырки. И если мы не будем плакать, то не почувствуем никакой боли.
Последующий час пять девочек, ехавших вместе с Николь, в том числе и Лутува, не проронили ни слова.
К закату они заехали далеко на восток — мимо заброшенной микроволновой ретрансляционной станции — в места, ведомые лишь религиозным старейшинам племени. С полдюжины жрецов устроили временные укрытия и начали разводить костер. Когда стемнело, девочек, широким кругом сидевших возле костра, накормили и напоили. После ужина начались костюмированные пляски. Омэ комментировал четыре пляски в честь различных животных. Гремели тамбурины и грубые ксилофоны, монотонный ритм отбивали на тамтаме. К счастью, каждый важный момент рассказа Омэ подчеркивался трубным звуком костяного охотничьего рога.
Перед тем как девочек уложили спать, Омэ в огромной маске и головном уборе, явно выдающем в нем главного, вручил каждой из них по мешку из выделанной шкуры антилопы и приказал внимательно изучить его содержимое. Там была фляга с водой, немного сушеных фруктов и орехов, два ломтя местного хлеба, что-то режущее, немного веревки, две различные мази и клубень неизвестного ей растения.
— Дети, завтра вас увезут из лагеря, — сказал Омэ, — и оставят неподалеку отсюда. Все девочки будут иметь с собой лишь завернутые в шкуру антилопы дары. Каждая из вас должна суметь выжить и возвратиться сюда, когда на следующий день солнце поднимется высоко. В шкуру уложено все необходимое, кроме мудрости, отваги и любопытства. А клубень — вещь особая. Если мясистую плоть его съест робкий, он еще более устрашится, но отважному клубень может придать сверхъестественную силу и зрение.
20. БЛАГОСЛОВЕННЫЙ СОН
Маленькая девочка провела в одиночестве почти два часа, прежде чем осознала, что происходит. Омэ и один из младших жрецов оставили Николь возле небольшого пруда со стоялой водой, со всех сторон окруженного высокотравьем саванны. Напомнили, что вернутся за ней в середине следующего дня. И были таковы.
Сперва Николь действовала так, словно ее приняли в занимательную игру. Она взяла мешочек из антилопьей шкуры и внимательно обследовала его содержимое. Мысленно разделила еду на три части, сообразила, что будет есть на обед, ужин и завтрак. Пищи было отнюдь не в избытке, но Николь решила, что ей хватит. В то же время, взглядом измерив свой водяной запас во фляжке, она поняла, что влаги ей отпущена самая малость. Хорошо бы, на всякий случай, найти ручей с чистой проточной водой.
В качестве следующего этапа Николь составила в уме карту местности, где находилась. Особенное внимание она обратила на ориентиры, которые могут издалека указать ей местоположение этого затхлого пруда. Она была очень обстоятельной маленькой девочкой и частенько игрывала на пустовавшем лесистом участке возле дома в Шилли-Мазарин. В своей комнате Николь хранила составленные ею от руки карты леса, ее излюбленные укромные местечки были помечены звездочками и кружками.
Только наткнувшись на антилопу с четырьмя полосками на спине, щипавшую траву под жаркими лучами послеполуденного солнца, Николь впервые поняла, что и взаправду осталась одна. Первым ее желанием было отыскать мать, показать Анави увиденных ею прекрасных животных. „Но мамы здесь нет, — вспомнила тогда малышка, вглядываясь в далекий горизонт. — Я совсем одна“. И последнее слово пронзило ее ум чистым отчаянием. Она попыталась справиться с ним, поглядела вдаль, пытаясь отыскать какие-нибудь признаки цивилизации. Вокруг перекликались птицы, среди травы паслись животные, но ничто не указывало на существование людей. „Я совсем одна“, — вновь повторила Николь, и легкий холодок страха пробежал по спине.
Николь вспомнила, что собиралась отыскать источник чистой воды, и отправилась в сторону рощи высоких деревьев. Маленькая девочка не имела никакого представления о расстояниях, какими они кажутся в открытой саванне, хотя, наверное, через каждые тридцать минут она старательно останавливалась, чтобы убедиться, что еще может вернуться к своему пруду. Девочку начало уже удивлять, что далекая роща не становится ближе. Она шла и шла. Завечерело. Она устала и проголодалась. Остановилась попить воды. Вокруг жужжали мухи цеце, пытаясь ужалить ее в лицо. Николь достала обе мази, понюхала их. Той, что пахла похуже, намазала лицо и руки. Выбор оказался удачным: мухам этот запах, вероятно, тоже был неприятен, и они более не докучали Николь.
До деревьев она добралась за час до наступления темноты и с восхищением обнаружила, что наткнулась на маленький оазис посреди бескрайних просторов саванны. В центре рощи оказался ключ, вода с силой била из земли, образуя округлый водоем метров десять в диаметре. Лишняя вода переливалась через его край и ручейком убегала в саванну. Николь вспотела и устала от ходьбы. Вода в небольшом пруду манила. Не раздумывая, она стянула с себя платье — кроме штанишек, конечно, — и плюхнулась в воду.
Вода освежила ее усталое тельце и влила в нее силы. Опустив голову под воду и зажмурив глаза, она плыла вперед, представляя себе, что плавает в родном пригороде Парижа. Она старалась вообразить, что, как и обычно раз в неделю, пришла в бассейн, чтобы поплавать вместе с подругами. Воспоминание утешило ее. Наконец Николь перевернулась на спину и сделала несколько гребков. Она открыла глаза и поглядела вверх на деревья. Косые лучи заходящего солнца прорезали ветви и листья.
Семилетняя Николь встала на ноги и побрела к берегу, оглядываясь в поисках одежды. Она ее не увидела. Удивленная, она осмотрела край воды более внимательно, но снова ничего не обнаружила. В уме восстановила путь, которым пришла в рощу, и точно вспомнила, где оставила одежду и мешочек из антилопьей шкуры. Вышла из воды и осмотрела это место. „Конечно, здесь я ее и оставила, — решила она, — только куда все исчезло?“
