Валерий Большаков - Другие правила
Заглянули в спортзал, разбились на команды и сыграли в мини-квиддич. Потом девчонки стали приставать к Жилину — пленяли, пленяли, ластились, ластились и добились-таки своего. Отпустил мастер «погулять». Приставил двух парней из местных — огромных, зубастых и донжуанистых — строго-настрого наказал сильно не прыгать (улететь можно запросто) и отпустил.
Коричневый Фобос не очень-то и волновал — так, отдельно взятая гора. Трещины, микрократеры с тарелку, черные ущелья, разрушенные гребни больших кратеров, острые скалы, выпуклая пустошь, заваленная камнями… Но под ноги никто и не глядел, все смотрели на Марс. Виджай, конечно, сразу стал вещать, как на телевизионном уроке по астрономии, — длина Вэллис Маринер… высота горы Аскреус… глубина речной долины Тиу… Ну что за натура! Никто его, правда, особо не слушал, а Гоша Черняк беззлобно посоветовал заткнуться и не совершать резких движений…
Марс был цвета охры. Он изгибался полумесяцем, да столь близко, что видимой оставалась, наверное, только треть планеты — полюса прятались за изгибом горизонта. Марс почти различимо шел на убыль — скоро Солнце скроется, и Фобос выйдет на ночную сторону планеты. А станет ее видно наполовину, рассеченную терминатором точно пополам — жди восхода, яркого, как взрыв. Все добровольцы были в серебристых вакуум-скафандрах. Они стояли, задрав головы в ртутно-блестящих спектролитовых шлемах, и свет Марса красил всех в алые и оранжевые тона…
Было пять часов утра, когда объявили посадку. Подали родимую «Кочу» и еще один шестиместный бот-планетарник. Чтобы перевезти всех, кораблям надо было три раза взлетать и садиться. Антон попал в первую двадцатку.
Бот быстро снижался; слой плазмы, в которую превращалась хиленькая атмосферка Марса, трущаяся о керамитовый корпус, светилась еле-еле. Всматриваясь в картинку на мониторе, Антон остро проживал каждую секунду финиша, каждый метр посадочной траектории. Все было в первый раз и не умещалось в памяти, насыщенное и яркое.
Прошла слабенькая вибрация, и бот мягко опустился на каменистое поле космодрома второго класса.
Подъехавший к месту посадки герметичный автобус-транспортер на шаровом шасси сначала обождал, пока бурые, дымящиеся комья радиоактивного шлака маленько остынут, и лишь потом подкатил под корму «Кочи». Осторожно, примериваясь, автобус стал точно посередине меж двух суставчатых лап-опор и состыковался с пассажирским люком. Что-то клацнуло в прозрачном кессоне, взасос зачвакали диафрагмы. Разошлись сегменты люка, и добровольцы, кто толкаясь, кто не спеша, спустились в салон.
Антону такая высадка не понравилась. Она его разочаровала. Антон еще на борту предвкушал, как неторопливо спустится по трапу… как ступит на пыльный грунт, потопчется, попрыгает, пройдется взад-вперед… И на тебе. Он задержался в маленьком кессончике (инженеры-водители неуважительно окрестили его «подстаканником») и обвел глазами пустыню. Пустыня была тускло-оранжевая, усеянная изъеденными каменными обломками, а у горизонта, на фоне гряды черных скал, отчетливо проступали три башни: вышка контрольной станции с люлькой диспетчерской на самой верхотуре; полосатая энергоантенна, мощная, как донжон, и Центральная метеобашня.
Фронтир, мелькнуло у Антона. Суровая и величественная земля… Или грунт? Как сказать? Каменистая, вспоротая оврагами и каньонами, изрытая кратерами, загроможденная скалами, безжизненная и безрадостная… Редко-редко где можно было заметить лиловый колючий шар кактуса или худосочные стволики марсианского саксаула, кривые и колючие, синие, будто от холода.
— Привет, земляне! — весело сказал водитель, свешиваясь из кабины наверху. И без того приземистый и коренастый, он выглядел еще шире, чем был, из-за своей куртки с электроподогревом. Черный намордник кислородной маски болтался у него на шее, а огромные черные очки были подняты на лоб, открывая скуластенькое лицо с пятнистым коричневым загаром и ранними морщинками — злое марсианское солнце кожу не щадило.
— На базе только и разговору, что о вас! — балаболил водитель, спускаясь и здороваясь со всеми по очереди. — Я еле отбился от собкора «Всеобщего Вещания» — так тот рвался вас встретить! Ну а как же? Эксклюзив Таши Намгьял, — вспомнил он вдруг о манерах, — инженер-водитель.
Антон пожал Намгьялу руку и без спросу поднялся в кабину, под прозрачный спектролитовый колпак. Сердце замирало: вот сейчас погонят… еще на одну ступеньку… сейчас, сейчас… Не турнули.
Наверху было тесновато — три диванчика впритык, да так, что колени не помещались. Зато все видно. Антон придвинулся к самой стенке, стараясь занять как можно меньше места. Рядом уселся Жилин.
Мастер поднял красные, будто ошпаренные руки и осторожно, кончиками пальцев, потер лицо. Лицо тоже было красновато-розового цвета. Марина с ног до головы обмазала Жилина коллоидом, и теперь обожженная кожа подживала. И чесалась, наверное, зверски.
— Сначала никто даже не поверил, — продолжал балаболить водитель, протискиваясь на свое место перед пультом, — а потом такое началось! Такой кигол поднялся! И главное, как быстро все всё поняли! — с неожиданной злостью сказал Намгьял. — Директора базы сняли сразу и без разговоров. Никакие звания не помогли. Как будто раньше никто ничего не замечал! А тут и СИБ зашевелилась. И директор системы проснулся… Забегали!
— Допрыгались, — буркнул Жилин, — вот и забегали… Это ж додуматься надо было — развернуть базу в запретной зоне! Еще б на полюсе поставили — совсем бы хорошо было…
— Ну! Живот уже готовы положить за грязную сосульку!
В кабину, кряхтя и пригибая головы, залезли Габа, Гоша Черняк и док Клунин. Таши крикнул, высунувшись в пассажирское отделение:
— Все на месте?
— Все! — подтвердил хор добровольцев. — Поехали!
Автобус-транспортер разомкнул «подстаканник» и тронулся.
— Вас сразу на стройплощадку? — деловито спросил Намгьял, правя на скалы-штоки, сходственные с женскими грудями — у одной даже круглый обломок лежал на вершине, изображая сосок. — Или в порт подбросить?
— В порт, — решил Жилин. — Пусть сначала все высадятся. Гоша!
— А? — встрепенулся Черняк.
— Рот закрой, а то муха влетит. Размножишь мне киберов по списку, ладно? Матрицы я тебе дам.
— Сделаем! Сторожей-разведчиков?
— И этих, и скибров, и инициаторных. Аварийных обязательно. Только надо все это успеть засветло, чтоб по темноте не телепаться. Уже и так поздно…
— План мы, вероятно, скорректируем, — сказал Йенсен. Ларс Юлиус поднялся снизу и остался стоять на трапе в кабину. — Заметим, завод будем разворачивать, как и намечали, у кратера Соам, только заложим поближе к лагерю…
