Артур Кларк - Рама Явленный
— Ну и как там наверху? — спросил Ричард.
— Все, как у нас на севере, — ответил Патрик. — Холодно — градусов пять по Цельсию — и чуть брезжит свет… Правда, в иглу тепло и светло. Там есть постели и одна ванная комната, безусловно, предназначенная для людей, но для всех места не хватит.
— А других коридоров ты не видел? — спросил Макс.
— Нет, — Патрик покачал головой.
— Дядя Рич-ард сделал пре-крас-ные пор-трети-ки Эл-ли и Эпо-нины, — проговорил Бенджи, обращаясь к брату. — Тебе надо по-смот-реть.
Макс нажал на две кнопки на своем переносном компьютере, и на экране появилась превосходная копия липа Эпонины.
— Сперва Ричарду не удались ее глаза, — заметил Макс, — но я поправил лицо… С Элли у него проблем не было.
— Итак, вы собрались в путь? — спросил Патрик у Макса.
— Мы готовы, но хотим дождаться утра: тогда в тоннеле будет светлее.
— Как по-твоему, сколько вам придется идти до другого берега?
— Примерно час быстрым шагом. Надеюсь, Роберт сумеет поторопиться.
— А что вы будете делать, если увидите вагон? — спросил Патрик.
— Тут ничего не сделаешь, — Макс пожал плечами. — Мы уже проверили: зазор между вагоном и стенкой невелик. Твой дядя Ричард утверждает, что нам остается надеяться лишь на тех, кто управляет вагоном.
За обедом принялись спорить насчет ружья. Ричард и Николь весьма возражали против того, чтобы Макс брал винтовку… но не потому, что хотели оставить оружие в семье, — напротив, они опасались «несчастной случайности», способной сказаться на общей судьбе. Ричард не сумел выдержать подобающий такт, чем и прогневал Макса.
— Вот что, мистер эксперт, — ответил Макс раздраженно. — Не затруднит ли вас объяснить, с чего это вы взяли, что винтовка помешает мне искать Эпонину?
— Макс, — резким тоном проговорил Ричард, — октопауки должны…
— Дорогой, позволь, пожалуйста, мне, — вмешалась Николь. — Макс, — она старалась успокоить фермера, — я просто не могу представить себе такой ход событий, при котором тебе может понадобиться винтовка. Ведь если дойдет до оружия, значит, октопауки нам враждебны, и судьбы Эпонины и Элли решились давным-давно… И мы не хотим…
— Ну а если мы встретимся не с ними, а с какими-то другими, тоже враждебными к людям созданиями, — упорствовал Макс, — и нам придется защищать себя?… Кстати, винтовка может потребоваться, чтобы подать Роберту сигнал выстрелом… Я могу представить себе много ситуаций, в которых она мне понадобится.
Группа так и не пришла к определенному выводу. Ричард все еще негодовал, когда они с Николь ложились в постель.
— Неужели Макс не может понять, что хочет тащить с собой ружье лишь ради ощущения собственной безопасности? Ложного притом. Что, если он натворит глупостей, и октопауки лишат нас воды и пищи.
— Зачем беспокоиться об этом заранее, Ричард. Пока непохоже, чтобы мы могли что-нибудь сделать. Придется попросить Макса соблюдать осторожность, напомнить ему о том, что он представляет все человечество. Но совсем отговорить его не удастся.
— Быть может, нам следовало объявить голосование и большинством решить, брать ему эту винтовку или нет, — проговорил Ричард. — Вот увидел бы, что все против его прихоти.
— Мой инстинкт подсказывает мне, — торопливо ответила Николь, — что никакое голосование не позволило бы нам управиться с Максом. Ему и так известно общее мнение. Но всеобщее неодобрение только озлобит его, и, вероятнее всего, вызовет какую-нибудь выходку… Нет, дорогой. Увы, мы можем только надеяться на то, что никаких неприятностей не произойдет.
Ричард молчал почти минуту.
— Надеюсь, что ты права, как всегда, — сказал он наконец. — Спокойной ночи, Николь.
— Спокойной ночи, Ричард.
— Мы будем ждать вас здесь сорок восемь часов, — говорил Ричард, обращаясь к Максу и Роберту, — а потом начнем перебираться в иглу.
— Хорошо, — ответил Макс, берясь за ремни рюкзака. Он ухмыльнулся. — Нечего беспокоиться. Все ваши разлюбезные дружки-октопауки останутся живы, если сами не нападут. — Он обернулся к Роберту. — Ну, mi amigo,[8] готовы ли вы к приключению?
Лицо Роберта, стоявшего с рюкзаком за плечами, не выражало никакой радости. Он неуклюже нагнулся вниз и поднял дочку.
— Папочка сходит ненадолго, Никки, — сказал он. — А баба и деда побудут с тобой.
Но, прежде чем мужчины отправились, из комнаты выскочил Галилей с небольшим рюкзачком.
— Я тоже иду с вами! — закричал он. — Я хочу повстречаться с октопауками.
Все расхохотались. Наи объяснила Галилею, почему ему нельзя идти с Максом и Робертом. Патрик смягчил разочарование мальчишки, обещав разрешить ему первым подняться на лестницу, когда семейство будет перебираться в иглу.
Мужчины быстро направились в тоннель. Первые несколько сотен метров они прошли молча, заинтригованные удивительными морскими созданиями, плававшими по другую сторону прозрачного пластика или стекла. Дважды Максу приходилось замедлять шаг, чтобы дождаться Роберта, находившегося в не очень хорошей физической форме. Вагоны им не попадались. Чуть более чем через час их фонари осветили первую платформу на противоположной стороне Цилиндрического моря. Когда Макс и Роберт оказались в пятидесяти метрах от нее, свет включился, осветив дорогу перед людьми.
— Ричард и Николь побывали здесь, — проговорил Макс. — За аркой дворик, потом лабиринт красных коридоров.
— И что же мы предпримем сейчас? — спросил Роберт. Он не знал этого и предоставил права лидера Максу.
— Я еще не решил. Сперва следует оглядеться, быть может, мы все-таки отыщем октопауков.
К немалому удивлению Макса позади платформы на полу обнаружился намалеванный голубой краской большой круг, из которого выбегала широкая голубая линия, поворачивавшая направо в начале лабиринта красных коридоров.
— Ричард и Николь не упоминали о голубой линии, — сказал Макс Роберту.
— Пометки для идиота, — Роберт нервно расхохотался. — Идти по такой линии не труднее, чем по широкой дороге, вымощенной желтым кирпичом.[9]
Они вступили в первый коридор. Голубая линия посреди пола провела их на несколько сотен метров и повернула налево — к далекому перекрестку.
— Ну и как, идем вдоль нее? — спросил Макс у Роберта.
— А почему бы и нет? — ответил Роберт, делая несколько шагов.
— Это слишком очевидно, — проговорил Макс, обращаясь не столько к своему спутнику, сколько к себе самому. Стиснув винтовку, он последовал за Робертом. — Скажи-ка, — начал он снова, после того как мужчины повернули налево, — а ты не думаешь, что эту линию нарисовали здесь специально для нас?
