Евгений Прошкин - В режиме бога
Сигалов с трудом доковылял до скамейки и как старик плюхнулся на деревянное сиденье.
– Еще раз, – тихо потребовал он. – По порядку, если можно.
– Ты что такой неусидчивый? – возмутился Егор. – Плохие парни уничтожили Лаврика и его людей, а потом этих плохих парней уничтожили полицейские. Вот тебе суровым языком протокола. Устраивает?
– Вполне, – сказал Виктор. – А свидетели?
– Эй, эй, ты рехнулся там, что ли, от счастья? Какие свидетели, зачем тебе свидетели? Дело закрыто. Всё! Плюнуть и растереть, новая жизнь! Слышишь?
Сигалов задумался. Из этой истории торчали белые нитки, торчали по всем углам. Егору было невдомек, но Виктор это понимал прекрасно. Две криминальные группировки, и обе наповал – ох, многовато… Сигалов понял только одно: кто-то большой и сильный вытащил его из дерьма и прикрыл от возможных неприятностей. Так прикрыл, так замел следы, что лишь выжженное поле вокруг…
Но даже не это его беспокоило в первую очередь. Настоящую оторопь вызывал альтернативный выпуск новостей, который он недавно видел в безымянном скрипте. Там не было ни второй банды, ни воображаемых Егором красивых перестрелок с трассерами в ночи. А была в том репортаже обычная полицейская рутина: нашли горелые железки – надо исследовать, нашли свидетеля – необходимо допросить.
Сигалов разрывался между двумя версиями. Верить хотелось, разумеется, реальной, а не виртуальной. Но виртуальная была как раз более правдоподобной, а реальная выглядела чересчур фантастичной.
Виктор застонал и уронил руку с коммуникатором на скамейку. Сама необходимость подобного выбора казалась чьей-то злой шуткой. Как могла возникнуть эта логическая петля – на ровном месте, из ничего?
– Вот она, провокация, Игорь Сергеевич, – прошептал Сигалов. – Одну я уже нашел.
Эпизод 8
Прикрывшись ладонью от солнца, Виктор смотрел вверх и отсчитывал этажи. С первым десятком проблем не было, но выше пятнадцатого ряды окон превращались в одинаковые полоски, и глазу не за что было зацепиться. Они еще и бликовали к тому же. Сигалов несколько раз сбивался и продолжал считать исключительно из упрямства. Он уже понял, что дойти до двадцать шестого ему не удастся. А если даже и получится, проку в этом будет не много, поскольку нет никакой гарантии, что Мальвина живет на том же этаже, где и Лёха Шагов, вот прямо окно в окно. И вообще она вряд ли имела какое-то отношение к этому дому. Тот факт, что в скрипте Виктор видел ее здесь с телескопом, ни о чем не говорил. Собственно, это даже и фактом назвать было нельзя.
Сигалов наконец признал, что попросту тянет время, и, прекратив подсчеты, направился к подъезду. Где искать Мальвину, он уже знал и так.
Шагов открыл дверь сразу, как будто ждал.
– Ого! – сказал он, увидев у Виктора бутылку «Джека Дэниэлса». – Клад нашел или последнюю почку продал?
– Седьмую уже не берут, первые шесть не понравились. – Сигалов зашел в квартиру, вручил Алексею квадратный пузырь и по-свойски раскидал обувь. – Это с зарплаты, Лёх. Сам не ждал, но на счет внезапно капнуло.
– Прописываться на работе положено, а не с одноклассниками.
– Там не с кем, – отмахнулся Виктор. – Начальство сурово и неприступно, коллеги… коллег я там не видел. А все остальные какие-то бессловесные.
– О работе расскажешь? Название хоть выяснил?
– Не-а. Выяснил, что его вроде как действительно нет.
– «Вроде как действительно»? – переспросил Шагов. – Отлично излагаешь. И ведь не пил еще.
– Мне и самому это теперь кажется не важным.
– Ну вот видишь.
– Что я вижу? Ничего я, Лёх, не вижу…
– Значит, прочие сомнения не развеялись?
– Прочие – только укрепились. Но жить можно, – заключил Виктор, насильно себя взбадривая.
Они прошли на кухню. Алексей без лишних разговоров достал два массивных стакана и ливанул в каждый граммов по пятьдесят.
– Может, есть хочешь? – спохватился он.
– Не, я не за этим.
– Одно другому не мешает. Больше закусываешь – больше выпьешь.
Виктор прикоснулся к своему стакану, но даже не оторвал его от стола.
– Я вообще не за этим, – сказал он. – Выпью, когда вернусь. Накрой, чтоб не выветрилось.
– Кусочком хлеба? – пошутил Шагов.
– Кстати, да. По-другому оттуда не выйдешь.
– Та-ак… – Алексей строго посмотрел ему в глаза и задумался над своим стаканом: сначала тоже решил повременить, но потом сообразил, что бзик приятеля его не касается, и отважно выпил.
– Пойдем уже, заводи мотор, – поторопил Сигалов.
– Но ты же не собирался туда возвращаться.
– Мне придется.
– На кой он тебе сдался, этот скрипт, что ты там забыл? – Алексей не спорил, он всего лишь хотел понять.
– Извини, не могу объяснить.
– Это почему?
– Не могу объяснить, – повторил Сигалов.
– Разумный ответ разумного человека, – кивнул Шагов. – Пошли в кабинет. Но давай договоримся, что это последний раз, а то я чувствую себя каким-то драгдилером уже.
– Последний, – согласился Виктор.
Алексей покопался у себя на столе и разыскал карту памяти:
– Вот, держи. Я не удалял, с прошлого раза так всё и осталось. Если снова туда потянет, пусть это будет уже без моего участия.
– Мне больше не понадобится, – уверенно ответил Сигалов.
– Просто забери! – прикрикнул Шагов.
– Да не суй ты её мне!
Алексей застонал и огляделся с явным намерением выкинуть карту, но в кабинете выкинуть ее было некуда. Тогда он схватил со стола какую-то потрепанную книжку и сунул плоскую карту между страницами.
– Ну-ка погоди… – Виктор взял у друга книгу, но лишь для того, чтобы убедиться в ее материальности, поскольку название он уже прочитал.
«Как стать успешным морфоскриптером. 12 уроков от автора мировых бестселлеров».
– Ты это серьезно? – промолвил он.
– Я знаю, что это позор, – нетерпеливо сказал Шагов. – Самоучители ничему не учат. Но просто хотелось…
– Да учись на здоровье, я не об этом. – Сигалов обернулся к стене и, увидев плакат с трогательным роботом, перевел дыхание. – Фу, показалось…
– Что тебе опять померещилось?
– Книжка. В скрипте у тебя была такая же. Вот так же лежала на столе.
Алексей как раз собирался бросить ее обратно на стол, но, услышав это, передумал и поставил самоучитель на маленькую полочку, между мрачной темно-серой брошюрой и цветастыми сказками. Похоже, это был его персональный пантеон. Несмотря на то, что чтение бумаги стремительно отмирало, многие продолжали хранить самое-самое, обычно что-то дорогое из детства. Сигалов никаких книжек из детства не вынес, поэтому у него дома такой полочки не было.
