Роман Злотников - Время Вызова. Нужны князья, а не тати
У Андрея засосало под ложечкой. Нет, на меньшие цифры он и не рассчитывал, скорее на большие, но все равно, двадцать тысяч долларов — это двадцать тысяч долларов!
— У тебя есть эти деньги?
— Найду, — твердо ответил Андрей, лихорадочно прикидывая, где и как их можно найти. Деньги, пожалуй, нигде, но… Тут его осенило — ваучеры можно занять! Под три процента. А потом продать их и… Надо будет завтра позвонить в Первый ваучерный Володе… — Найду, — еще раз повторил он и, резко развернувшись, вышел из комнаты, весь уже во власти завтрашнего разговора.
Когда дверь за спиной Андрея захлопнулась, Мельхиор откинулся на спинку кресла и усмехнулся. Ну, слава Ему! А он уж думал, что Андрей еще долго не решится. Мальчик уже освоил все необходимое, чтобы двигаться дальше, но все не решался сделать следующий шаг и стать самостоятельным. Действительно самостоятельным. Во всех отношениях. Пришлось подтолкнуть. Впрочем, дело было не только в том, чтобы подтолкнуть этого мальчика к решительному повороту в своей судьбе. Он бы и сам это сделал, просто чуть позже. Такие, как он, способны властвовать над своей судьбой, а не только следовать ей… Просто в Питере появилось несколько очень перспективных молодых людей. Особенно один…
Глава 3
— Ирина Борисовна, я вам больше не нужна?
Ирина оторвала голову от распечатки и рассеянно посмотрела на спрашивающую.
— А?.. Нет, Танечка, спасибо, можешь идти.
Секретарь благодарно кивнула:
— Тогда до свидания, Ирина Борисовна, и… Никита Александрович просил напомнить, что ждет вас завтра утром на Годовикова.
— Да-да, спасибо, я помню.
Танечка накинула на плечи шарф, подхватила сумочку и, цокая каблучками, покинула офис.
Ирина вновь склонилась над распечатками, но поймала себя на том, что упустила мысль, и сердито отодвинула их в сторону. А-а, ладно, это статистика. Не горит… Она встала, прошлась по кабинету и, остановившись у окна, уставилась на свое отражение на стекле. Атак ли давно, Ирочка, тебя стали именовать Ириной Борисовной?
В этот момент зазвонил телефон. Ирина подошла к столу, взглянула на экранчик определителя номера, улыбнулась и сняла трубку.
— Все еще горите на работе, Ирина Борисовна?
— Как и вы, Глеб Севастьянович.
— А я уже закончил, — радостно сообщил голос, — и сейчас раздумываю, а не пригласить ли мне сегодня одну молодую женщину приятной наружности в ресторан?
— Меня Павлик ждет, — усмехнулась Ирина.
— Ну… не так уж и ждет, если все еще на работе торчишь, — констатировал Глеб. — Но даже если и так, почему бы нам не предпринять семейный выход?
Ира покосилась на стол, на котором валялись распечатки, и сморщила нос. Ладно, все это вполне может потерпеть до завтра… только вот надо еще заехать домой переодеться. Да и прическа у нее…
— Только чур без всяких переодеваний! — будто прочитав ее мысли, заявил голос в трубке, — ты и так отлично выглядишь. Еще чуть-чуть, и все окружающие бабы будут грызть ногти от зависти, а мужики пускать слюни от вожделения. А население надо беречь. Так что я звоню Павлику, пусть собирается.
— Глеб… — начала Ирина, но в трубке уже послышались гудки отбоя. Ира беспомощно бухнула трубку на рычаг и потерянно подошла к зеркалу. О господи, мешки под глазами и волосы у левого виска растрепались… Она махнула рукой. Плевать! Гулять так гулять! В конце концов, ее мужчина и в таком виде ее обожает, и пусть все остальное горит синим пламенем.
Ирина подошла к столу, собрала распечатки, убрала их в стол и села в кресло, дожидаясь, пока Глеб зайдет за ней, и вспоминая, как все началось…
В тот вечер она тоже засиделась допоздна, с головой уйдя в работу, так что когда в комнате внезапно раздался голос, она невольно вздрогнула.
— Все сидите, Ирина Борисовна?
Ира справилась с испугом и подняла голову. В проеме полуоткрытой двери кабинета стоял Глеб Севастьянович.
— Ой, здравствуйте, — Ира густо покраснела, как будто ее поймали на чем-то постыдном, — я тут немножко…
— Да ничего-ничего, не волнуйтесь. Я тоже сегодня засиделся и решил перед уходом пройтись по этажам… Не думал, что вас так расстроит мое появление. — Он как-то неловко-виновато развел руками. Ира, уже вроде как начавшая приходить в себя, снова залилась краской.
— Да нет, что вы…
— Ну ладно, не буду вам мешать. — Глеб Севастьянович смущенно кашлянул и качнулся было назад, собираясь прикрыть дверь, но Ирина торопливо, будто боясь того, что он действительно ее закроет, пробормотала:
— Да нет-нет, вы мне не мешаете, я уже все закончила.
Глеб Севастьянович замер, глядя на нее каким-то странным, непонятно-отчаянным взглядом, а затем улыбнулся с некоторой натугой:
— Ну тогда, может быть, вас проводить?
Ира с большим трудом справилась с предательской попыткой своих щек вновь залиться румянцем и, с вызовом (скорее обращенным к себе самой, чем к кому-то еще) вскинув голову, внезапно ответила:
— Да.
Глеб Севастьянович, похоже, не очень-то ожидал подобного ответа, потому что на мгновение замешкался, но затем решительно распахнул дверь и вошел внутрь. Повернувшись к вешалке, он снял с нее Ирино пальто и, картинным движением встряхнув его, замер в позе гардеробщика:
— Прошу.
Ирины щеки, несмотря на все ее героические усилия, вновь окрасились алым. Но она справилась с собой, торопливо сложила накладные в ящик стола, подошла к Глебу Севастьяновичу и, развернувшись спиной, всунула руки в рукава пальто. Тот, продолжая игру в швейцара, распахнул перед нею дверь.
— Прошу.
Пока они ехали в лифте, оба неловко молчали. Весь этот смущающий обоих разговор и вообще такое комканое окончание вечера возникли не на пустом месте. Все началось еще три месяца назад, когда они вдвоем занимались оборудованием кабинетов и лабораторий института. Нет, вообще-то во всем этом процессе принимало участие довольно много народу — и зам по хозчасти, и завлабы, и оба Ириных экспедитора, но как-то так получалось, что сама Ира больше всего общалась с Глебом Севастьяновичем, а он с ней. И она частенько ловила себя на том, что ей нравится этот на первый взгляд такой солидный и степенный, а на самом деле веселый и порой даже по-мальчишески озорной мужчина. Но что она могла ему предложить? Мать-одиночка, да еще соломенная вдова. Славик, как убежал тогда из квартиры, испугавшись ее со сковородкой, так больше и не появлялся. Где-то через неделю он, воспользовавшись ее отсутствием, совершил, так сказать, набег на квартиру, забрал свои вещи, а заодно прихватил и кое-что из совместно нажитого (Ире даже пришлось потом покупать с десяток тарелок и вилок, чтобы было на чем и чем есть). И исчез окончательно. Время от времени до Иры доходили слухи о том, что он некоторое время жил у матери, затем его точно так же, как и ее, сократили из института (похоже, Илона Георгиевна после этакого фиаско так его и не простила), и он куда-то уехал. Чуть ли не за границу. Во всяком случае, в ее жизни он больше не появлялся. Так она и жила одинокой при вроде как живом муже… Впрочем, никаких особых матримониальных планов она больше не строила. У нее был Пашка, которого надо было растить и учить, была мама, и… больше никого там появиться не могло. Конечно, она иногда ловила на себе заинтересованные взгляды коллег и знакомых, а время от времени за ней даже начинали, как бы это выразиться, слегка ухаживать. Но чем бы это могло закончиться? Торопливым сексом на столе в офисе или, в лучшем случае, на семейной кровати в редкие часы отсутствия истинной владелицы? Да еще под угрозой ее внезапного возвращения (в свой дом она никого приводить категорически не желала). А в свою неотразимость и способность свести с ума семейного мужчину (и уж тем более какого-нибудь закоренелого холостяка) она совершенно не верила. Но вот Глеб Севастьянович ее чем-то зацепил. Причем так, что она даже иногда по вечерам мечтала о совершенно несбыточном (слава богу, у нее хватало ума понимать, что это именно несбыточное).
