Джордж Мартин - Башня из пепла (сборник)
Он двинулся к дверям, но не сделал и трех шагов, когда Сандерс вскочил на ноги, взвыв, словно раненая скальная кошка.
— Мистфаль! Нет, вы только подумайте! Мистфаль! — закричал он и выпалил в адрес Дубовски длинную бессвязную очередь ругательств. Я еще ни разу не видел, чтобы Сандерс так злился, даже когда он выгнал меня самого из бара в тот первый вечер. Лицо его налилось краской, и он буквально дрожал от ярости, сжимая и разжимая кулаки. Я торопливо поднялся и встал между ними. Растерянный и немного напуганный, Дубовски повернулся ко мне.
— В чем… — начал было он.
— Идите к себе, — перебил его я. — В свою комнату. Или на веранду. Куда угодно. Только уходите отсюда, пока он вас не убил.
— Но… но в чем дело? Что случилось? Я не понимаю.
— Мистфаль бывает по утрам, — объяснил я. — Вечером, на закате, это называется мистрайз. А теперь идите!
— И это все? Из-за чего он так…
— Идите!
Дубовски покачал головой, будто хотел дать понять, что все равно не понимает происходящего, но ушел.
Я повернулся к Сандерсу.
— Успокойтесь. Остыньте.
Он перестал дрожать, но его взгляд по-прежнему жег спину Дубовски бластерными импульсами.
— Мистфаль… — пробормотал Сандерс. — Этот ублюдок здесь уже два месяца и до сих пор не понял, чем мистфаль отличается от мистрайза.
— Он просто не удосужился посмотреть ни то ни другое, — сказал я, — Его подобные вещи не интересуют. Впрочем, ему же хуже. Не стоит из-за этого волноваться.
Сандерс уставился на меня хмурым взглядом, затем кивнул.
— Да. Может, вы и правы. — Он вздохнул. — Но мистфаль! Черт бы его побрал! — Короткая пауза. — Мне нужно выпить. Присоединитесь?
Я просто кивнул.
Мы устроились в том же темном углу бара, что и в первый вечер, — видимо, это был любимый столик Сандерса. Прежде чем я справился с одним коктейлем, Сандерс одолел три. Три больших бокала. В «Облачном замке» все было большое.
На этот раз мы ни о чем не спорили, просто говорили о мистфале, о лесах и руинах. Вспомнили и призраков: Сандерс с большой любовью пересказывал мне истории о знаменитых встречах. Я, конечно, все их уже знал, но Сандерс рассказывал гораздо интересней.
По ходу разговора я упомянул, что родился в Брэдбери, когда мои родители проводили свой отпуск на Марсе. Глаза у Сандерса загорелись, и еще около часа он травил анекдоты про землян. Их я тоже уже все слышал, но к тому времени мы здорово набрались и анекдоты казались очень смешными.
После этого я стал проводить с Сандерсом больше времени, чем с кем-либо еще из живущих в отеле. Мне казалось, что я уже знаю Призрачный мир достаточно хорошо. Оказалось, что я заблуждаюсь, и Сандерс легко это доказал. Он показал мне несколько укрытых от посторонних глаз лесных уголков, и я до сих пор не могу их забыть. Затем взял меня с собой на болота, где растут совсем другие деревья, — они жутко раскачиваются при полном безветрии. Мы летали с ним далеко на север, где я увидел еще один горный кряж с очень высокими заледеневшими горными пиками, и на юг, где в одном месте туман непрерывно льется с обрыва, словно призрачная имитация водопада.
Я, конечно, продолжал писать статьи о Дубовски и его поисках. Однако новостей было мало, и почти все время я проводил с Сандерсом. То, что материалов стало меньше, не очень меня беспокоило: моя серия очерков о Призрачном мире была встречена очень хорошо как на Земле, так и на большинстве планет. И я не сомневался, что все в порядке.
Оказалось, это не так.
Когда я пробыл на Призрачном мире чуть больше трех месяцев, руководство моего синдиката прислало мне новое задание. На планете Нью-Рефьюдж, что расположена за несколько звездных систем от Призрачного мира, разразилась гражданская война, и мои боссы хотели, чтобы я занялся этой темой. Все равно, напомнили они, информации с Призрачного мира пока что не будет: экспедиции Дубовски работать еще больше года.
Призрачный мир, конечно, очаровал меня, но я был рад такой возможности. Очерки мои потеряли привлекательность новизны, идеи тоже иссякли, а события на Нью-Рефьюдже сулили большие новости.
Я попрощался с Сандерсом, Дубовски и «Облачным замком», прогулялся в последний раз по туманному лесу и заказал место на ближайшем пролетающем мимо корабле.
Гражданская война на Нью-Рефьюдже затухла, едва начавшись. Я провел на планете меньше месяца и все это время помирал от тоски. Планета была колонизирована религиозными фанатиками, но у них произошел раскол, и обе стороны принялись обвинять друг друга в ереси. Тоска зеленая! А в самой планете было столько же очарования, сколько в марсианских трущобах.
Я улетел оттуда при первой же возможности и, прыгая с планеты на планету, от одной истории к другой, спустя шесть месяцев оказался на Земле. Приближались выборы, и мне поручили политическую проблематику, что меня вполне устраивало: кампания проходила бурно, и достойных пристального внимания новостей было множество.
Однако все это время я не забывал следить за редкими сообщениями, поступавшими с Призрачного мира. В конце концов, как я и ожидал, Дубовски объявил о пресс-конференции. Как самый главный специалист по призракам, я, конечно, добился назначения и вылетел на Призрачный мир самым быстрым кораблем, который только мог найти.
Прибыл я за неделю до пресс-конференции, раньше всех остальных. Еще до отлета я успел послать Сандерсу сообщение, и он встретил меня прямо в космопорте. Мы уединились на балконе, куда робот-официант принес наши бокалы.
— Ну как? — спросил я, когда мы обменялись любезностями, — Вы уже знаете, что собирается объявить Дубовски?
— Догадываюсь, — ответил Сандерс с мрачным видом. — Он еще месяц назад вернул на базу все свои ловушки и зонды с аппаратурой и с тех пор перепроверял на компьютерах их данные. После того как вы улетели, у нас тут было двое очевидцев, которые утверждали, что повстречались с призраками. В обоих случаях Дубовски оказывался на месте буквально через несколько часов и ползал там чуть ли не с микроскопом, но безрезультатно. Я думаю, именно об этом он и собирается объявить. Призраков, мол, не существует.
Я кивнул.
— Но, может быть, не все так плохо. Грегор тоже ничего не нашел.
— Это разные вещи, сказал Сандерс, — Грегор не искал так тщательно. Люди поверят Дубовски, что бы он ни сообщил.
У меня такой уверенности не было, и я только хотел об этом сказать, когда появился сам Дубовски. Должно быть, кто-то передал ему, что я уже прилетел. Он быстрым шагом, улыбаясь, вышел на балкон, высмотрел меня, подошел к столику и сел.
