Альтер эво - Иванова Анастасия

Марк ссыпал в джезву чуть ли не треть пачки кофе и поставил на самый слабый нагрев. Сейчас он уже не просто очень устал, а устал смертельно. В специальной чугунной держалке на кухне висела пара-тройка бутылок какого-то мужского алкоголя, который расходовался крайне медленно, поскольку Марк не любил пить в одиночестве. Он взял бутылку наугад и плеснул в чашки, не уточняя. Провел изыскания в холодильнике, где, естественно, ничего, кроме треугольных сэндвичей, найтись не могло. Не без изумления обнаружил в морозилке шоколадно-протеиновый батончик, нарезал его на дольки, вынес вместе с кофе в гостиную и водрузил на низкий столик между кресел.

Китин устроился на прежнем своем месте, настолько спокойный и расслабленный, что, казалось, готов будет при необходимости просидеть так до альтернативной гибели мира. Марк занял второе кресло, откинулся и почувствовал, что через секунду уснет. Выпрямил спину, сполз на краешек сиденья и потянулся за ломтиком батончика. Надо бы поставить какой-нибудь бодрый виниловый диск, но Китин и музыка у Марка в сознании не сочетались друг с другом совершенно.

– Олег Иванович, не сочтите за неуважение, но какого хрена вы забыли у меня дома?

Китин пригубил кофе, качнул головой и цокнул языком.

– Я звонил вам, Марк. Дважды.

И то правда. Звонил. А Марк не брал трубку и не перезванивал, зная, что с клиентами так категорически нельзя. Но тогда он еще надеялся, что вот-вот прорвется к нужной информации, что на это требуется лишь день-другой.

Тут до него дошло:

– Так вы в итоге пришли сюда, чтобы…

– Да-да. – Китин приподнял уголки губ – слабый намек на ироничную улыбку. – Я планировал устроить вам примерно то же, что затевали ваши приятели. Надавить. Хотя, возможно, у меня вышло бы изящнее.

– К гадалке не ходи, – заверил Марк. – Но это не вы подослали их ко мне в прошлый раз? День назад?

Олег Иванович лишь слегка поднял брови. Собственно, Марк и так не считал, что это его рук дело – не тот почерк, – но мало ли.

– И в тот день, когда мы с вами впервые встретились, квартиру мою не ваши люди обшаривали?

– Я вижу, что сегодня вас били по голове, Марк, так что давайте немного ускорим процесс вхождения в ситуацию. – Китин снял с колена воображаемую ворсинку. – Ваше жилье было напичкано второсортной аппаратурой слежения. Грубая, к слову, работа. Мои люди следили за вами куда профессиональнее. Но нечто в этом роде можно было предположить, так что, дожидаясь вас сегодня, я установил несколько глушилок.

Марк сморгнул. Напрашивалось предположение, что били его по голове сегодня и следили за ним одни и те же люди. Уж не столько у него врагов. На краю сознания промелькнула мысль о Нефедовых, но для тех это было слишком тонко: буги-братцы не стали бы начинять его квартиру микрофонами, а, не усложняя, взорвали бы в ней гранату.

– Если бы не плачевное положение, в котором я вас застал… – Китин потарабанил пальцами по столу. – Что же это вы затеяли, а? Разве ваше это дело – опрашивать семью? Если я не ошибаюсь, вам полагается сидеть в четырех стенах, пока ваше сознание странствует по иным мирам или что-то в этом роде. Так нет же. Как в старом кино, ей-богу: зачем-то встречаетесь с каждым подозреваемым по очереди, снова едете на место преступления…

– Не с каждым, – уточнил Марк, подавляя непрошеный зевок. – С Андрулаки я еще не говорил. Но вы правы, с ним тоже надо будет повидаться. – Наблюдая, как суровеет лицо Китина, Марк многозначительно добавил: – И с вами я не говорил, между прочим.

– Поясните свою мысль, – медленно произнес Олег Иванович.

– Видите ли, когда вы устроили мне это дефиле в особняке Старкова, я вошел в тот зал и сразу подумал – каков натюрморт! Пятеро подозреваемых на серебряном подносе, выстроились рядком, словно специально для единственного зрителя.

– Значит, по-вашему, пятеро, – спокойно повторил Китин.

– Ну, само собой, – кивнул Марк. – Почему вы должны стать исключением? Только из-за того, что инициировали собственное расследование? Я вас умоляю. Я, знаете ли, тоже читаю детективы.

– И, похоже, в чрезмерном количестве. – Несмотря на этот укол, было не похоже, чтобы Китина хоть сколько-то задели слова Марка. – Но, господин Самро, повторяю: мне не важно, что вы думаете. Не хочу вас обидеть, но это никому не важно. Всех интересует то, что приносит им их собака, а не ее мнение об этом предмете.

– Я знаю. – Марк залпом допил то, что оставалось в чашке, и его рот наполнился зернистой кофейной гущей. – Но иногда, выходит, самой собаке нужно понять, за чем ее отправляют. Ведь вы, когда подряжали меня на эту работу, сказали мне не всю правду, Олег Иванович. И близко не всю.

Это был удар вслепую, но Марк не видел, почему бы ситуации не обстоять именно так. В этом деле и так уже ничто не шло как надо. И он был готов голову прозакладывать, что этот ронин-федерал – из тех, кто любые сведения цедит подчиненным по капле, да еще под расписку.

Китин молча обвел взглядом комнату, задержав взгляд на плакате над диваном. Зернистая фотография в сепии изображала обнаженную женскую спину на фоне некого обобщенного мегаполиса, вид сверху. При взгляде на плакат складывалось однозначное впечатление, что женщине – стройной, белокожей, – которая сидит голышом на крыше небоскреба, свесив ноги через край, достаточно будет через секунду лишь слегка оттолкнуться ладонями, чтобы исчезнуть из кадра раз и навсегда. Марк даже не помнил, когда и где купил картину, и в каком угаре тогда пребывал.

– Что вы узнали, Марк? – ровным тоном спросил Китин.

Марк поколебался.

– Пока немного. Я на верном пути, но… Там есть орешек, который я еще не расколол. Данные… ну, зашифрованы, что ли, чтобы вам было понятнее.

– Вы сейчас суете мне пустышку?

– Нет. Все там. – Марк попытался облечь свои ощущения в слова: – Это как если бы все дороги вели в одно место, к какому-то крупному узлу, очень крупному, сквозному, и называется он «Язепс Старков». Я только должен понять, как формулировать запрос.

– Судя по результатам, официально ответственные за расследование лица так этого и не поняли, – бесстрастно произнес Китин, – поскольку их старания раскрыть это дело до сих пор не привели ни к чему. Вы работаете неделю. У вас есть еще одна.

Марк потер глаза.

– Послушайте. Мы же оба с вами не дети малые, да? Конечно, равновесное преступление – это очень плохо, ай-ай-ай. И личные ваши чувства мне очень понятны. Но мы ведь не думаем всерьез, что из-за смерти Язепса Старкова нашему миру настанет конец, правда?

Не сводя глаз с картины, Китин протянул:

– Как знать.

Спустя секунд десять после этого многозначительного комментария в сонном мозгу Марка всплыла неожиданно креативная идея. Наверняка эти халтурщики о таком и не подумали.

– Слушайте… А вы не догадались поискать, откуда взялось орудие убийства? Может, если отследить…

Китин досадливо мотнул головой.

– Работали бы вы свою работу, Марк, а? Оружие принадлежало убитому. Коллекционная вещь. Раритет. – Олег Иванович покрутил плечами, разминая их, и поднялся из кресла. – Поедемте, встретимся кое с кем.

– Э-э, нет, – запротестовал Марк, откидываясь в кресле и поднимая руки над головой. – Так не пойдет. У меня был очень длинный и очень тяжелый день. Меня били… Дважды. Я изнеможен, я голоден и очень хочу спать. Я верю, что вы – великий умелец по части силовых методов убеждения, но если только вы не собираетесь сломать мне руки, до завтрашнего утра я не…

На этот раз Китин вполне определенно, хотя и не слишком весело, улыбнулся.

– Не думаю, что ломка рук понадобится. Уверен, что вы и сами очень хотите встречи с этим… человеком.

Сознание Марка демонстративно отказалось от участия в происходящем, и в «текле» он задремал. По векам ритмично пробегали светлые пятна от уличных фонарей. В памяти чайками над свалкой кружили обрывки образов. Мастер Хуан, который говорит: то, что может Марк, могут все. Голем с гарнитурой. Инта, которой кажется, что она никто. И Майя, которой он, по сути, сказал, что она никто. Сказал правду. Никто – они все. Все насельники любого балансирующего на грани мира – богатые, тупые, законопослушные, красивые, злобные, юные – одинаковые, одинаковые, одинаковые. Если в следующий миг все исчезнет – то никакой разницы. Как миллиард капель воды. Как муравьи.