Иван Афанасьев - Последняя надежда творцов
— Никто не спрашивал. И отряда такого в нашем краю не встречали. Здесь из чужих ходят только торговцы, да ловцы жемчуга. С теми лучше не спорить.
— Опасные они? — жрец, как и рекомендовал ему Кондрахин, сразу уводил разговор с действительно интересной темы.
— Бывали случаи, они грабили деревни. Мы собирались, высылали погоню. Но они наш край хорошо знают, поблизости от больших деревень не ходят.
Самки прислушивались к разговору, с интересом поглядывая на старого жреца. Но еще больше внимания они уделяли Нусаве, который, не поднимая головы, обдирал клуглоротов. В углу стоял хозяин, внимательно поглядывая на гостей. Теперь разговор вел Воси:
— Только в озерах разводят клуглоротов. Чтобы их не поели щукари, мы огораживаем большой участок сеткой. А посередине ставим хижину. Это для того, чтобы бакланы на участке не летали.
— Из чего вы строите хижины? — жрец спросил, как будто ему это и в самом деле было интересно.
"Сувело отлично играет свою роль. Но впереди еще ужин — и бутылка, которую Уядра так осторожно ставила на стол под одобрительными взглядами присутствующих. Наверняка тонизирующий напиток. Поклонники Кошру их избегают, но здесь жрецу деться будет некуда. Захмелеет, скажет что-нибудь лишнее". Кондрахину местные тонизирующие напитки ничем не грозили, его обмен веществ отличался от кондовского достаточно сильно.
— Колонны вытесываем из вулканического камня, стены завешиваем шкурами, а стропила и каркас — металл.
Но вот потащили на середину большой комнаты стол, подставили лавки. Воси на подносе унес куда-то несколько мисок с едой и быстро вернулся — с пустыми руками.
Разговаривали теперь все сразу, и Юрию пришлось прервать свое молчание.
— Нет, госпожа Аобути, жить в казармах не хлопотно. Дают команду, чистишь оружие. По команде выполняешь упражнения. Да, свободное время есть…
— Я колдунов не люблю, — это говорил хозяин, поглядывая на жреца, — за то, что они в чужие дела любят нос совать. У нас тут все живут сами, обходясь без войск и налогов.
— Так ведь ты все равно налог платишь, когда продаешь на торгах клуглоротов, — возражала ему неугомонная Аобути.
— Так то налог торговый. А в селениях по Очибру платят еще и воинский.
Аленса развел руки в сторону:
— А куда им деться? Отряды левых самцов только и смотрят — недоплатишь, сами втройне возьмут.
Они уже сидели за столом, и Кондрахин с упоением вытянул натруженные ноги. Перед носом дымились миски с мясом круглоротов, приправленные слюнной железой ящерозубра. Гарниром служила лапша из плеснестудня. Хозяин поставил на стол восемь стеклянных стопок.
"Как на Земле. Из стекла, что ли? Что-то Л'дари тогда интересовался, знаком ли я со стеклом". Юрий повертел стопку перед носом и хозяин сразу пояснил:
— Мы здесь не бедствуем. Находятся у нас и посуда стеклянная, и бутылочка самогонки из плеснестудня, и книги у нас в доме бывают. Сейчас, правда, нет книг. Старших птенцов из дома отправили, они с собой все позабрали. Хороший получился выводок, всех левых самцов взяли в школу.
— Кто воспитывал! — Уядра гордо развалилась на лавке, прижавшись плечом к Нусаве.
Бутылка самогонки быстро пустела. Кондрахин ощущал подозрительную легкость во всем теле. Жрец как будто держался нормально. Он рассказывал о залегании медной руды, и это тема казалась Юрию безопасной. Конечно, рыбаки могли задуматься, зачем воинскому колдуну такие познания. Но на Иоракау привыкли, что колдуны разбирались в разных промыслах.
— А стекло мы покупаем у сторонников Кошру. Они искусны в ремеслах и приходят временами к озерам, что ближе к реке. — Воси пояснял воину Кодо, откуда появляются все предметы, что составляют славу семьи. — А какие поделки из меди они продают!
— Чародеи, почтенный Други, мне ничего хорошего не сделали. Но и не вредили, я с тобой согласен. И сторонники Кошру мне не враги. Пусть верят, во что хотят, раз мне своей веры не навязывают. Зато отрядов левых самцов нам совсем не надо. На что они? Собираются в казармы, готовятся к большой войне, сами собой командуют.
— Сами? — жрец уже захмелел, но старался повернуть разговор так, чтобы как можно больше говорили сами рыбаки.
— Вот в том и дело! — хозяин рассуждал неторопливо, и все домочадцы внимательно его слушали. — Ведь что левому самцу надо? Семью хорошую. И тут их никто не обделил — самок на всех хватает. Так нет, они, как холостые правые, свои поселки создают, колдовством балуются. Хочется им доказать, что они не хуже правых самцов. А чего можно доказать? Правый есть правый, у него свой удел и свои жизненные невзгоды. А у левого — свои. Незачем сметать героически чужие кучки, ты свои раскапывай.
Нет, совсем был хозяин не пьян и разговор с угощением затеял неспроста. Убедившись, что колдун Други замедленно ему отвечает, а воин Кодо остановившимся взглядом смотрит в стенку, он перевел разговор на ближайшие планы гостей.
Конечно, продать продукты не вопрос — их в деревне всегда полно. Он надеется, что гости, как его друзья, не станут покупать у его соседей. Иначе ему придется везти сушеных клуглоротов к торговым местам, отвлекая семью от рыбалки.
— И лодка для вас найдется, вам же нельзя без лодки. Хотите, отправлю с вами Аленсу, он здесь все деревни знает. Поможет и отряд ваш искать, если он здесь объявится.
Сувело только поддакивал, а Кондрахин просто любовался хитрованом-рыбаком. "Классический купеческий прием. Напоить, расположить к себе, а потом продать товар втридорога. Ай да рыбак! Непростой ты, видать, самец. А вот сейчас мы тебе все планы спутаем".
— Пеюкко, уважаемый, — Кондрахин говорил с запинками, — вы, должно быть, встаете рано?
Уловив утвердительный кивок, он продолжил:
— Я должен как следует выспаться, без меня Други не сможет сообщить нашему начальнику о делах наших. Где ты нас спать положишь, чтобы к утру я мог отоспаться спокойно?
Хозяин намек понял, и застолье быстро прекратилось. Уядра уже просто прилипла к Нусаве, который весь вечер молча ел и пил. Аобути в обнимку с Воси, что-то пели, незатейливую такую песенку о ревнивом правом самце, вроде частушек. Опьяневший Аленса еще рвался продолжить разговор, но Пеюкко быстро загнал его в дом. Гостям отвели небольшой отсек в каменном сарае, где висели под потолком свернутые сети.
— Сувело, что мы пили? Я такого напитка раньше не встречал.
— Я ведь жрец, Юри. Мы совсем не употребляем возбуждающих напитков. Теперь я несколько дней не смогу пользоваться своими способностями.
Юрий, наблюдая за жрецом, уяснил для себя две особенности. Первое — жрец сохранял ясность мысли, но двигался крайне неуверенно. И второе — окружающее его тело желто-розовое свечение теперь перемежалось багровыми и черными полосами. К счастью, мыслезащита жреца оставалась столь же надежной, что и ранее. Оглядев собственную энергетическую оболочку — его энергозрение не отказало — Юрий обнаружил в ней сдвиг в багровую область.
"А ведь, похоже, я опьянел. Неужели в этой самогонке содержался спирт? Жрецы мне не помощники, только Овиту. Он может разбираться в местных напитках". Может, будь Кондрахин трезвым, он воздержался бы от лишней связи с напарником. Он давно подозревал, что не только он сам и Сувело могли обнаружить дальнюю связь под мыслезащитой. Наверняка и чародеи сейчас очень такой связью интересовались.
Овиту просыпался с трудом, а, проснувшись, буквально заорал на Юрия — если понятие "заорал" вообще сколько-нибудь подходило к обмену мыслями.
— Ты что, Юри, напился? Ты знаешь, что в таком состоянии нельзя пользоваться связью?
— ? — Юрий вложил в свой вопрос самый широкий смысл, что означало, что Овиту должен рассказать обо всем. А сам задал вопрос дополнительный: — Что ты знаешь о плесневой самогонке?
— Она отличается от обычной настойки из коры мангроида — там более сильный нервный яд. Большой его дозой можно даже убить. Процесс ее приготовления держится в секрете, она дорогая, но колдунам ее пить нельзя — их способности угасают почти на десять дней. Мне твои мысли понятны, но слышать их — больно.
Теперь и землянин уже чувствовал, что его напарник не вполне в порядке. За короткое время их разговора он узнал, что в озерный край прилетел чародей и сейчас рыщет мыслями по поселкам, что Ререно и Белас для мысленной связи недостижимы, а пауки-скакуны взбесились и нападают на жителей озерных деревень.
— Овиту, сколько стоит здесь лодка? Связь через три дня, сейчас немедленно покиньте ночевку.
Итак, за лодку просили здесь шесть десятков сидов. Овиту и Л'дари продвинулись довольно далеко по озерам, это Кондрахин понял по направлению, в котором они находились. Поэтому он и сказал — связь через три дня. К тому времени двое правых самцов уже достигнут западной границы озерного края. Ему самому до тех же мест добираться было дольше, но Юрий рассчитывал, что он сможет выйти к реке напрямик через пустыню.
