Харлан Эллисон - Нечем позавтракать
Так они и сделали, так и поступили. Так и случилось.
Я нажал кнопку радиомаяка и переключил его на непрерывную работу, слушая, как "бип-бип-бип" разносится по кабине и зная, что сигнал уходит наружу, к кораблю, кружащему над планетой. Этого будет достаточно.
Неторопливо, опустив руки на колени, я повернулся во вращающемся кресле и на мгновение увидел свое отражение в полированной стенке рециркулятора, увидел свою опухоль, гротескную, чудовищную, омерзительную, покрытую щетиной недельной давности, увидел свой от, напоминавший косую рану.
Такое трудно назвать человеческим обликом. Когда они появятся, я могу просто не открывать им люк.
* * *
Я все же позволил им войти. Их было трое, молодых, стройных, пытающихся замаскировать свой ужас перед тем, во что я превратился. Они вошли, сбросили неуклюжие бронескафандры. В кабине было тесновато, но девушка и один из мужчин опустились на корточки на пол, а другой мужчина пристроился на уголке пульта.
- Меня... - Я не знал, сказать ли "зовут" или "звали", поэтому все опустил, просто представившись: - Том Ван-Хорн. Я здесь примерно четыре-пять месяцев, точнее не знаю.
- Мы из Фонда Изысканий Человечества, - ответил один из юношей - он откровенно разглядывал меня, просто не мог отвести глаз. - Экспедиция за пределы Галактики для обследования некоторых миров на предмет их пригодности для колонизации. Мы видели вторую половину вашего корабля. Та женщина...
- Знаю, - оборвал я его. - Это моя жена.
Они уткнулись глазами в угол, в пол, в переборки.
Какое-то время мы разговаривали, и я видел, что они заинтересовались моими теориями относительно быстротекущих мутаций. Это была их область, и под конец девушка заявила:
- Мистер Ван-Хорн, вы наткнулись на нечто невероятно важное для всех нас. Вы обязаны вернуться и помочь добраться до сути перемен, которые с вами произошли.
Она смутилась и этим немного напомнила мне жену.
Тут же включились двое других. Они использовали меня вместо амортизатора, задавая вопросы и сами отвечая на них, заставляя меня все теплее воспринимать возможность возвращения. Я был затянул в водоворот энтузиазма. Ощущение причастности поглотило меня, я забылся. Я забыл, как вспыхнул, словно спичка, корабль, забыл, как она лежала на трапе, застывшая, синяя и чужая, забыл все годы, которые промотался по пространству, забыл о проведенных здесь месяцах и - самое главное - забыл о моих изменениях.
Они упрашивали меня, они говорили, что готовы хоть сейчас отправиться в путь. Некоторое время я колебался, сам не зная, почему, но мои подсознательные крики никто не слышал.
Потом я смягчился и взялся за скафандр. Когда я надвинул обогревающую ткань на свою опухоль, какое-то время они переглядывались, потом девушка подтолкнула своего спутника, а второй скорчился от нервного хихиканья.
Они позабавили меня, растолковывая, сколь важным будет мое открытие для человечества. Я слушал, я хотел этого. Все было слишком хорошо после того, как я приготовился провести на Аду вечность.
Мы выбрались из кабины. От моего обломка до их корабля было совсем недалеко. Я удивился и обрадовался, увидев, каким сияющим был их корабль. Они им гордились, они хорошо о нем заботились.
Это было новое племя - легковозбудимые, интеллигентные ученые с юношескими идеалами. Что ж, удачи им. Они не мешали старым бродягам вроде меня. Корабль был освещен автоматическими прожекторами, лучи которых падали на корпус, и корабль сиял в ночи Ада, словно гигантский яростный факел. В космосе, должно быть, он покажет себя еще лучше.
Юноша нажал кнопку. Из корабля донеслось гудение. Откуда-то сверху соскользнула посадочная лестница, одновременно открылся наружный люк. Я понял, что это более современная модель, чем мой погибший корабль.
Что ж, это меня не смущало. Я был бедным космическим скитальцем, пока не познакомился с женой. А она была всем тем, что мне требовалось в полете.
Я сделал шаг вперед, к лестнице.
И тут почти одновременно произошли два события.
Я увидел свое отражение в блестящем корпусе корабля. Зрелище не из привлекательных: рот, как у вурдалака, перекошенный вниз и набок, вытянутый в ножевую рану, глаза-щелки, опухоль - омерзительная, испещренная кровеносными сосудами. Я задержался у лестницы, мои спутники ждали позади.
И тут произошло второе событие.
Я услышал ее.
Где-то далеко, в ярких янтарных пещерах, где спускаются вниз сверкающие сталактиты, окутанная мерцающей аурой доброжелательности, чистоты и надежды, ставшая моложе, чем была, ослепительно прекрасная и взывавшая ко мне голосом музыки, в котором было полыхание светил и мерцание звезд, движение планет и рост травы, и тяга всего живого к счастью - все это была она!
Я слышал ее всего мгновение, но оно длилось для меня вечность.
Я чуть наклонил голову, я услышал, я понял, что все сказанное ею - правда, настолько простая, настолько обнадеживающая и настолько реальная, что я повернулся, стоя на нижней ступеньке лестницы, поглядел на спутников и снова оказался на поверхности Ада.
Ее голос исчез в тот момент, когда я коснулся грунта.
Они глядели на меня и какое-то время никто не поизносил ни слова. Потом один из юношей - невысокий блондин с живыми голубыми глазами и мощной короткой шеей - спросил:
- Что случилось?
- Я не лечу, - ответил я.
Девушка сбежала ко мне по лестнице.
- Но почему? - воскликнула она.
Разумеется, я не мог ей объяснить. Она была такая миниатюрная, такая стройная, так напоминала мне жену ой поры, когда я с ней только что познакомился, что я ответил:
- Я слишком долго пробыл здесь, я не привлекателен внешне и...
Ох! - выдохнула девушка.
на попыталась меня остановить, но это были рыдания, которые мне не мешали.
- Вы не сможете меня понять, но мне здесь было хорошо. Это жестокий мир, мир тьмы, но она оказалась здесь... - Я поднял глаза к черному небу Ада. - Я не могу уйти, а ее оставить здесь одну. Можете вы это понять?
Они медленно кивнули.
- Дело не только в вас, Ван-Хорн, - произнес один из юношей. - Все гораздо серьезнее. Это открытие имеет огромное значение для всех людей на Земле. С каждым годом становится все хуже. С новыми таблетками против старости люди почти перестали умирать, и они горой стоят за Католико-Пресвитерианскую Группировку, которая не дает утвердить законы, позволяющие ввести контроль над рождаемостью. Перенаселенность стала чудовищной. Это одна из главных причин, по которым мы оказались здесь - увидеть, сможет ли человек адаптироваться в новых мирах. Ваше открытие невероятно поможет нам.
- К тому же, - добавил второй юноша, - вы сказали, что фласы погибли. Но ведь без них вы умрете.
