Айзек Азимов - Каждый — исследователь
— Дьявол, не в том дело. Разве ты не видишь опасность? Не понимаешь, почему нам нужно скорее вернуться домой?
— Почему?
— Потому что организмы не приспосабливаются к тому, чего нет. Эти растения определенно приспособлены к межпланетному опылению. Мы даже получили плату за свою пчелиную работу. Не нектаром, конечно, но прицелами Гамова.
— Ну?
— Ну, не было бы никакого межпланетного опыления, если бы кто-то или что-то не совершал этого. В этот раз ее выполнили мы, но мы были первыми человеческими существами в этом скоплении. Значит, до этого другие негуманоиды выполняли эту работу. Может быть, те самые, что в первый раз пересадили цветы на другую планету. Это означает, что где-то в скоплении есть разумная раса, достаточно развитая для космических путешествий. И Земля должна узнать об этом.
Чаунс медленно покачал головой.
Смит нахмурился.
— Ты находишь в моих рассуждениях изъяны?
С несчастным видом Чаунс опустил голову на руки.
— Разреши тебе сказать, что ты почти во всем ошибся.
— Почему? — гневно спросил Смит.
— Твоя теория перекрестного опыления хороша, но ты не принял во внимание некоторые пункты. Когда мы появились в этой звездной системе, наш гиператомный двигатель вышел из строя, а автоматический контроль не мог найти ни причину поломки, ни пути ее устранения. После приземления мы не приложили ни малейшего усилия, чтобы исправить поломку. Фактически, мы забыли об этом. Когда позднее двигатели включились, ты обнаружил, что они в полном порядке, но это не произвело на тебя никакого впечатления, и ты упомянул об этом только через несколько часов.
Возьмем во внимание кое-что еще: как удобно мы выбрали посадочные площадки на этих двух планетах — как раз возле поселений. Это что, слепая удача? А наша невероятная уверенность в доброжелательности существ? Мы даже не позаботились пронести анализ атмосферы, прежде чем подвергнуться ее воздействию.
А о чем мы вообще побеспокоились? Разве что я по-настоящему обезумел от прицелов Гамова. Почему? Да, они ценные, но уж не настолько… и я обычно летаю не в погоне за легкой добычей.
Во время его речи Смит встревоженно молчал. Теперь он сказал:
— Не понимаю, какую роль может играть любое из этих дополнений.
— Оторвись на секунду от своих выводов, и ты поймешь. Разве тебе не ясно, что мы находились под чьим-то мысленным воздействием?
Рот Смита раскрылся. Он замер на полпути между осмеянием и сомнением.
— Ты опять упираешь на телепатию?
— Да, факты есть факты. Я уже говорил тебе, что мои предчувствия могут быть основаны на рудиментарной телепатии.
— Это тоже факт? Несколько дней назад ты так не думал.
— Я думаю так теперь. Слушай, я лучший приемник, чем ты, и был под более сильным воздействием. Теперь мне это ясно… я настаиваю на этом, потому что принял больше, чем ты. Понятно?
— Нет, — резко ответил Смит.
— Тогда слушай дальше. Ты сам сказал, что прицелы Гамова явились нектаром, который подкупил нас стать опылителями. Ты сам сказал это.
— Верно.
— Ну, тогда откуда они взялись? Прицелы — продукция Земли. Мы даже прочитали на них название фабрики и модели, буква в букву. Если в скоплении были нечеловеческие существа, то откуда же взялись прицелы? Там нам это не казалось странным, а тебя, кажется, не волнует и теперь.
— Ну…
— Что ты сделал с прицелами после того, как мы вернулись на корабль, Смит? Ты забрал их у меня, я точно помню это.
— Я положил их в сейф.
— Ты доставал их с тех пор?
— Нет.
— А я?
— Нет, насколько я знаю.
— Даю тебе слово, что я их не трогал. Тогда почему бы нам не открыть сейф?
Смит медленно подошел к сейфу. Ключом к нему служили их отпечатки пальцев. Не глядя, он пошарил внутри. Выражение его лица изменилось, когда он с коротким вскриком выгреб содержимое сейфа наружу.
Он держал четыре камня разного цвета, представлявших собой грубые прямоугольники.
— Они использовали наши собственные эмоции, чтобы управлять нами, — тихо сказал Чаунс, словно вбивая слова в упрямый лоб напарника. Они заставили нас вообразить, что гиператомные двигатели не в порядке, для того чтобы мы приземлились на одной из планет. После приземления они заставили нас думать, что в наших руках ценные приборы, и мы должны лететь за ними на вторую планету.
— Кто они? — простонал Смит. — Хвостатые или змеи? Или и те и другие.
— Ни те, ни другие, — сказал Чаунс. — Это растения.
— Растения? Цветы?
— Точно. Мы видели, как два различных вида существ заботятся об одном и том же виде растений. Являясь сами животными, мы, естественно, предположили, что хозяева здесь животные. Но почему мы предположили это? Это растения, о которых заботятся.
— На Земле тоже выращивают растения, Чаунс.
— Но мы их едим.
— Может, эти существа тоже едят свои растения.
— Разреши мне сказать, что их не едят. Они управляли нами достаточно хорошо. Вспомни, как внимательно я искал голую землю для приземления.
— Я не испытывал такой потребности.
— Ты не был под контролем, они не беспокоились о тебе. Затем, вспомни, что мы не замечали пыльцы, хотя были покрыты ею… не замечали до тех пор, пока не высадились на второй планете. Потом мы по приказу стряхнули ее с себя.
— Никогда не слышал ничего настолько невозможного!
— Почему невозможного? Мы не связываем разум с растениями, потому что у растений нет нервной системы. Но у этих растений она должна быть. Вспомни жилистые почки на стеблях. И еще, растения не могут свободно двигаться. Но если они развили телепатические способности, то не нуждаются в свободе передвижения, так как могут управлять передвигающимися животными. Они получают заботу, удобрения, ирригацию, опыление и так далее. Животные заботятся о них, преданно посвящая себя этому делу, и счастливы, потому что растения дают им чувство счастья.
— Мне будет тебя жаль, — уныло сказал Смит, — если ты попробуешь, рассказать эту историю на Земле.
— У меня нет на этот счет никаких иллюзий, — пробормотал Чаунс, однако… Что я могу сделать, так это попытаться предупредить Землю. Ты же видел, что они делают с животными.
— Если слушать тебя, то они делают из них рабов.
— Хуже. Либо обладатели хвостов, либо змеи, либо те и другие когда-то были достаточно цивилизованны, чтобы развить космические путешествия. В противном случае растения не росли бы сразу на двух планетах. Но, скорее всего, путем мутаций у растений развилось чувство телепатии, что и привело цивилизацию животных к концу. Животные на атомной стадии развития опасны. Тогда их заставили все забыть и превратиться в то, что мы видели сейчас. Проклятие, Смит, эти растения — самые опасные существа во Вселенной! Земля должна узнать о них, потому что в один прекрасный день земляне могут вторгнуться в эту систему.
