Александр Прасол - Вариант Серая Гончая
- Э-э... - Серый невыразительный человечек заглянул краем глаза в листок, лежащий перед ним на столе. - Мистер... э-э... Крас. У вас ровно пять минут. Прошу вас, изложите вашу просьбу. - Видите ли, сэр, - начал доктор, торопливо подыскивай слова, хотя по дороге в Литтлвуд, казалось, продумал все аргументы, тщательно взвешивая их и выстраивая в логическую цепочку. Но равнодушные глаза клерка, брезгливое выражение его тонкогубого рта, затвердевшего в ту самую минуту, когда Крас сказал, что он из сельскохозяйственной школы, напрочь убило в нем желание говорить о мечетях, бабочках и мудрых греческих старцах. Клерк, уже не скрывая раздражения, демонстративно поглядывал на часы. И Крас тоже следил за скачками секундной стрелки, отчетливо понимая, что все его планы и надежды летят в тартарары, подталкиваемые вот этой малюсенькой золоченой иглой. Счастье грядущих поколений осталось в том невозвратном мире, который отдалялся от него по мере того, как неутомимая лошадка, повинуясь незримому бичу коногона, скакала через черточки на циферблате - круг за кругом, круг за кругом... - Ваше время истекло, - сухо сказал клерк, поднимаясь. Он уже придвинул к себе какую-то пухлую папку, и его лицо, вмиг утратившее брезгливость, приняло выражение страшной занятости. - Очень жаль, но мы ничем не можем вам помочь. - Погодите еще одну секундочку, я вам сейчас покажу... Доктор стал лихорадочно вытаскивать из кармана портативный одорофон, но клерк испуганно взвизгнул: - Клемент! Дверь мгновенно распахнулась, и на пороге появился рослый негр. Он прислонился к косяку, под напрягшейся материей его твидового пиджака явственно взбугрились могучие бицепсы. У доктора задергалась верхняя губа, что случалось с ним довольно редко, лишь в минуты сильного гнева, но он сдержался, повернулся и, ни слова не говоря, вышел из кабинета. Он брел вдоль улицы, не обращая внимания на снующие машины, прохожих, живой рекой обтекающих его с двух сторон. В голове было совершенно пусто, хотя мысли гудели и скакали так, что, казалось, даже волосы изредка шевелились. Но, странное дело, мысли жили сами по себе, а доктор сам по себе: он не ощущал, не удавливал и не пытался осознать их. Он сворачивал с одной улицы па другую, пока не очутился перед дверью "Золотого порога", И тогда он понял, что безумно хочет напиться, до чертиков, до полного провала в сознании. Вытащил из кармана все деньги, сколько было, пересчитал их и толкнул дверь...
3.
Стив облизнул пересохшие губы. Если то, что наговорил ему доктор, правда, пусть даже наполовину, он завтра, нет, сегодня принесет шефу такую статью, что... - Послушай, Бен, значит, ты из банка прямо сюда? - Ну да. - И эта твоя штука... - Одорофон? - Одорофон. Он при тебе? Вместо ответа Крас полез в карман и вытащил никелированную штуковину, удивительно похожую на малярную кисть, от ручки которой змеился тонкий провод. - Хочешь проверить? - спросил доктор. - Да. Доктор выдернул из розетки вилку настольной лампы, стоявшей на столике, и подключил прибор. В нем едва слышно загудел маленький моторчик, и вдруг репортер почувствовал запах свежей розы. Он удивленно поднял брови, а доктор, лукаво подмигнув ему, чуть сдвинул в сторону металлическую обойму, и вокруг разнеслось прохладное благоухание ландышей. Еще одно движение, и оно сменилось нежным ароматом мяты... Репортер был ошеломлен. "Теперь сделать несколько снимков, и все о'кей". Его голова бесстрастно анализировала все то, что ему наговорил Крас, отбрасывая лишние детали и факты и выстраивая композицию будущей статьи. - Одну секунду, док! - сказал он и проворно выскочил из ресторана. В машине он достал камеру, проверил, есть ли в ней пленка. Вернувшись, быстро защелкал фотоаппаратом, ослепляя доктора блицами. - Бен, как ты посмотришь на то, если я дам серию статей в "Кроникл"? - Так ты, значит, из этой газетенки, - недовольно буркнул Крас. - И вся твоя пляска вокруг меня... - Ну что ты, Бен, - примирительно сказал репортер, пропуская мимо ушей слова доктора, - ты мне глубоко симпатичен, и я хочу тебе помочь. Совершенно искренно. - И абсолютно бескорыстно? - язвительно спросил Крас. - А впрочем, сказал он после некоторого раздумья, - я соглашусь с тобой, У меня сейчас ни цента за душой, а за информацию положено платить, не правда ли? - Ты совершенно прав, док. Мы сейчас поедем к тебе домой и по дороге обо всем договоримся. Только поторопись. Они поднялись из-за столика и пошли к двери. Стив на ходу обернулся к бармену и негромко сказал: - Вечером я за все расплачусь. И запомни, дружище, ты прирожденный психоаналитик. Можешь за мой счет пропустить стаканчик. Польщенный бармен кивнул, продолжая все так же, кругами, полировать стойку. Дорога в Моллесворс ничем не отличалась от других дорог, разбежавшихся в разные стороны от Литтлвуда. За окнами автомобиля проплывали выгоревшие под солнцем поля, изредка темнели на склонах холмов виноградники, и блеклое однообразие пейзажа оживляли только яркие рекламные щиты. Они назойливо советовали всем проезжающим покупать, потреблять и ориентироваться на все самое-самое... Всю дорогу доктор Крас молчал. Только когда впереди показались крытые красной черепицей коттеджи, он заерзал на сиденье и, ткнув пальцем в ветровое стекло, сказал: - Вот мы и приехали. Стив машинально бросил взгляд на часы, светящиеся на приборной доске. Путь в городок занял чуть больше часа. А если верить спидометру, то они отмахали почти восемьдесят миль. "Совсем неплохо для меня", - подумал он, мысленно благодаря подержанный "ситроен" за надежную работу. Дом доктора был типичным жильем провинциала средней руки: двухэтажный особняк с гаражом, солярием и небольшим бассейном во дворе. Даже не ступив еще за калитку, Стив Корнейв понял, что доктор уже длительное время живет один. Газоны были запущены, а несвежие занавески на окнах раздвинуты коекак. Дом Краса был наполовину мертв, и Стиву вдруг расхотелось писать свою статью в том сенсационноприподнятом ключе, который так нравился шефу. "А ты, дружок, пытался сделать счастливым все человечество", - подумалось ему беззлобно и с сочувствием. Перед ним раскрывалась во всей своей горестной наготе большая человеческая драма. И в доме не было и намека на порядок. Повсюду валялись обрезки проводов, металлических трубок, на письменном столе горой были свалены пыльные книги, некоторые из них были заложены самыми разнообразными предметами. Увидев торчащий в одной из них галстук в красно-синюю полоску, Стив невольно улыбнулся. Доктора, похоже, беспорядок нимало не смущал. Он убрал с кресла журналы, предложив гостю сесть. Вдруг спросил: - Скажи-ка, Стив, какое у тебя самое трогательное воспоминание детства? Стив удивленно откинулся на спинку. Помедлил с ответом, соображая: а какое, в самом деле? Конечно же поездка в Бэконсфилд за грибами! Он прикрыл глаза от света, и память мигом воспроизвела небольшую полянку, залитую осенним солнцем. Светлые косые полосы вспарывали белесые космы тумана, укутавшего коричневые стволы сосен. На изумрудной траве собирались крохотные капельки росы, стекали на острые кончики стебельков и покачивались на них, подобно жемчужинам. Вспомнились и отец, добрый, чудаковатый человек, и мама, стройная и такая молодая. Как давно это было, а как будто было вчера... Стив приоткрыл глаза. Доктор смотрел на него в ожидании. - Грибной лес, - внезапно севшим голосом сказал репортер. Крас молча кивнул и подкрутил несколько винтиков на одном из приборов. Комната наполнилась хвойным и грибным запахом, но Стив сразу понял: нет, не то. Совсем не то... Он досадливо поморщился: "Глупо все это" и приподнялся в кресле. - Подожди минутку, - умоляюще попросил его доктор, и Стив вдруг вспомнил рассказ Краса о нетерпеливом клерке, который давеча выдворил его из банка. Ему стало стыдно. Он сел на место и почти без малейшего энтузиазма стал отвечать на быстрые вопросы доктора. Он назвал и местность, и тот ранний утренний час, и даже упомянул о росе, не представляя, зачем все это понадобилось Красу. Стив не видел пальцев склонившегося над компьютером доктора, который после каждой новой фразы набирал что-то на клавиатуре, кивая головой. И как только Стив умолк, спросил его: - Теперь все? - Вроде, - пожал плечами Стив, которому уже надоела эта затея. И вдруг он вздрогнул, руки непроизвольно сжали подлокотники. В лицо пахнуло той незабываемой сыростью, которую они ощутили, едва войдя в лес. И даже полосы солнечного света тоже пахли по-особому, ни с чем не сравнимо. Стиву почудилось, что вот-вот его плечо заденет ветка боярышника, а на лицо брызнет холодная роса и он от неожиданности вскрикнет, а мама будет весело хохотать, прижимая его к себе. - Довольно, Бен, - слабым голосом попросил Стив. - Я больше не смогу этого выдержать. Ты знаешь, они ведь погибли оба, когда их яхта попала в шторм... Говорили, что отец привязал себя к маме, которая плохо плавала... Они сидели притихшие, не замечая ни времени, ни того, что их окружало. Каждый думал о своем, но это свое каким-то непонятным образом так близко соприкасалось, что становилось общим воспоминанием. - Ты волшебник, Бен, - взволнованно промолвил репортер, понемногу приходя в себя. Доктор лишь пожал плечами: - Какое же это волшебство? Это просто результат синтеза ароматических веществ. Кстати, я тебе не показал мой главный прибор. Посмотри, компьютер через микропроцессор управляет золотниковыми механизмами, а они строго дозируют воздух, который я прогоняю через капилляры с веществами. В портативном одорофоне я использовал лишь пять основных компонентов, а здесь, - Крас указал на прибор, похожий на микроволновую электродную печь их сто десять. Можно было бы и больше, но это безумно сложно, да и не нужно. Твое обоняние все равно не сможет различать такую массу оттенков... И вот, представь себе, ты находишься в замкнутом пространстве... - В федеральной тюрьме? - улыбнулся Стив. - Зачем же в тюрьме? - с обидой произнес доктор. - Впрочем, к этому мы еще вернемся... Ты, к примеру, находишься в космосе, в тесном бочонке орбитальной лаборатории. И на душе у тебя уже давно скребут кошки. И тут тебе показывают по телику твою Мери или Жаклин, и вся станция наполняется ароматом ее любимых духов, которые ты подарил ей накануне полета, или ты явственно ощущаешь запах детской спальни, куда ты заглянул, уходя из дома... И ты уже ощущаешь себя рядом с сопящими и причмокивающими детишками. Тесный мир в мгновение раздвинул свои стальные переборки, ты снова чувствуешь себя в родном доме... - Я все понял, док. Можно от вас позвонить в редакцию? - Ого! - усмехнулся Крас. - Мне помнится, минуту назад мы были на "ты". И потом, я бы разрешил тебе позвонить хоть на другой конец Штатов, но у меня отключили эту штуку, едва я просрочил уплату. Стив понимающе кивнул, достал фотоаппарат, повертелся вокруг большого одорофопа, выискивая самый выгодный ракурс, и сделал несколько снимков. После этого они еще немного поговорили, но беседа явно не клеилась. И того, и другого ждали дела. Стиву позарез нужно было в редакцию, чтобы зарезервировать пару колонок на развороте - самого престижного места в "Кроникл", а для этого предстояло еще уломать шефа. "Доеду до ближайшего телефона и позвоню", - подумал он, торопливо собираясь. Доктору, похоже, тоже хотелось, чтобы его гость поскорее ушел. Красу не терпелось повидать Сьюзен, чтобы рассказать ей о сегодняшнем дне. Черт с ним, что не удалось выбить денег, разве в них дело? Главное, теперь о нем узнают все, и он найдет, кому подарить свое изобретение... Всю обратную дорогу Стив гнал машину как одержимый. Однообразие пейзажа вовсе не действовало на него удручающе, напротив, он был рад и неназойливой серости за окном, и бездюдности шоссе. Ничто не отвлекало от мыслей. В голове четко сформировался план статьи, после чего Стив стал тщательно дозировать факты и впечатления, чтобы их хватило на целую серию. Он даже нашел чудесное название для будущей сенсационной (Стив в этом не сомневался) публикации. Репортер откинул крышку крохотного ящичка на панельной доске и вытащил оттуда диктофон. Проверив кассету, стал неторопливо надиктовывать текст. И пока колеса проглатывали серые метры асфальта, мча его к Литтлвуду, он говорил, говорил, говорил... Через полтора часа Элли перепечатает статью, и он тут же понесет ее шефу. Больше самих денег в газете ценится время...
