Йен Макдональд - Санджев и робоваллах
Так обстояли дела, когда Санджев позволил Раджу запихнуть себя в сбрую. Он знал наизусть все захваты и застежки, он тысячу раз затягивал ремни и подключал сенсоры, но то, что сегодня это проделывал Радж, было особым случаем. Это превращало Санджева в робоваллаха.
— Он может малость глючить, — сказал Радж, опуская шлем Санджеву на голову.
Мгновенное затемнение, глухота, пока жучки-фоны пробирались к барабанным перепонкам.
— Есть какая-то новая разработка, что-то с индукцией от костей, которая позволяет посылать картинки и звук прямо в мозг, — услышал он голос Раджа через коммутатор. — Только, по-моему, они с ней опоздали. А теперь просто стой и не вздумай ни в кого стрелять.
Предупреждение еще звучало в ушах, когда Санджев, моргнув, увидел себя стоящим у школьного здания в деревушке, настолько похожей на Ахрауру, что он невольно стал искать глазами миссис Мауджи и священного рыжего теленка Шри. Потом Санджев разглядел, что школа пуста, а вместо крыши у нее камуфляжная сетка. В щербинах от пуль на штукатурке краснел кирпич. На уцелевших участках были наспех нарисованы Шива и Кришна со своей флейтой и выведены слова: «13-й механический конный: штаб-квартира секции». Кругом были люди в аккуратной форме, туго перетянутой ремнями, усатые, с бамбуковыми тросточками. В открытые ворота входили женщины, несущие воду в медных сосудах, и въезжали мотоциклисты. Потянувшись, Санджев обнаружил, что может заставить свою сенсорную установку заглянуть через стену. Деревня, как Ахраура, слишком бедная, чтобы спастись от войны. Слева под пыльным деревом нимы стоял робот. «Я, должно быть, как раз такой», — подумал Санджев: «Дженерал Дайнемикс А8330 Грум» — похожая на скелет пустынная крыса на двух зловещего вида когтистых лапах, с тяжелой сенсорной короной и двумя руками-орудиями. «Заменяются на газовые гранаты или на водометы для полицейских акций», — вспомнил он октябрьский номер «Боевых машин» за 2038 год.
Санджев опустил взгляд на собственные ноги: в его поле зрения цветком распустилась иконка: местонахождение, температура, боезапас, уровень метана в топливном баке, тактическая и стратегическая карта — оказывается, он был к северо-западу от Бихара, — но больше всего очаровала Санджева мысль, что стоит ему, Санджеву, подумать о том, чтобы поднять ногу, и когтистая лапа «Грума» поднимется с пыльной земли.
«Давай попробуй, что такое тихий денек на сторожевом посту в какой-то навозной бихарской деревушке. Вперед», — пожелал он. Бот продвинулся вперед на один-два шага. «Иди!» — приказал Санджев. Робот неуклюже зашагал к воротам. Никто и не оглянулся на шагающую мимо машину. «Здорово!» — думал Санджев, прогуливаясь по улице. — «Совсем как в игре!» — И тут же его взяло сомнение: — «Но откуда мне знать, что и вправду идет война?» — Он сделал лишний шаг. «Грум» замер в сотне метров от храма Ганеши, повернулся и зашагал обратно на свой пост. «Что, что, что такое?» — мысленно завопил Санджев.
— Бортовой ИИ перехватил управление, — объяснил Радж.
Его голос хлопушкой взорвался под шлемом. Потом деревня скрылась в темноте и затихла. Санджев, моргнув, увидел тусклый неоновый свет штаба «Кавалерии Кали». Радж бережно отстегивал ремни и защелки.
В тот вечер, возвращаясь домой в толпе горожан, сжимая в кулаке рупии, Санджев понял две вещи: война по большей части скучна и эта скучная война кончается.
Война кончалась. Джемадар трижды, дважды, потом раз в неделю появлялась на шелковой видеостене, с которой раньше по многу раз в день отдавала приказы в запарке и сиянии славы. Кавалеристы Кали валялись на кушетках, гоняли игры, трепались онлайн со своими фанатками — крутыми завлекательными девчонками, врали им о своих подвигах. Правда, фанатки никогда по-настоящему не верили, что имеют дело с робоваллахами, а думали, будто парни принимают боевые наркотики, от которых становятся нервными и агрессивными. Из-за сигареты, из-за взгляда, из-за того, оставить дверь открытой или закрытой, вспыхивали ссоры. Санджев не раз оказывался в гуще сражений робоваллахов. Но когда к ним явился американский миротворец, Санджев понял, что все и вправду кончилось, — эти являлись только тогда, когда им абсолютно ничего не грозило. Прокатились еще волны взрывов автомобилей и нападений беспилотников, и несколько самоубийц подорвали сами себя, но всем было известно, что это только потому, что никто в священном Бхарате не любит Америку и американцев. Нет, война закончилась.
— Что ты теперь будешь делать? — спросил Санджева отец, думая про себя: «Что буду делать я, когда Зонтичная улица превратится в обычную азиатскую Гинзу?»[20]
— Я накопил немного денег, — ответил Санджев.
На свои деньги Скоростник! купил робота. Модель «Тат Индастрис Д55», маленький, но поворотливый антипехотный бот с подчиненными ему автономными приставками — уровень интеллекта 0,8. Куриный умишко, да и с виду они походили на кур. Но даже подержанный робот стоил больше, чем мог накопить робоваллах, который, как любой подросток, разбрасывал деньги на игры, время в Интернете, порнуху и пиццы кофта, приготовленные отцом Санджева.
— Я делал ставки, — сказал ему Скоростник!. — Много выиграл. Ну, как она тебе? Я велел ее перекрасить по-своему.
Когда краска высохнет, машину должны были грузовиком доставить в Варанаси.
— Но зачем она тебе? — удивился Санджев.
— Стану охранником. Роботы-охранники всегда в цене.
В тот вечер, прибрав гостиную перед девятичасовым уроком, который давала мать, и открыв окно, чтобы выпустить запах горячего ги,[21] хотя уличный воздух был немногим свежей, Санджев расслышал новые ноты в нескончаемой мелодии Зонтичной улицы. Он распахнул ставни и успел заметить, как какой-то предмет мелькнул у него под носом стремительной птицей, проскользнул по проводам и вниз вдоль столба-опоры. Блеск анодированного алюмопластика… Мальчик, выросший на «Походах боевых роботов», не мог не узнать разведывательного бота «Тата». С дальнего конца Зонтичной улицы уже явственно слышались крики смятения: горбатая спина боевого бота расталкивала патпаты. Санджев, еще не разглядев нарисованного на орудийном кожухе бога-демона из пантеона горного буддизма, уже знал и где изготовлена машина, и кто ею управляет.
Бадмаш на спиртовом мопеде медленно ехал перед тяжеловесной машиной, наслаждаясь тем, как вся улица расступается перед ним, и с удовольствием вдыхая озоновый запах тяжелого механизма у себя за спиной. Санджев видел, как машина остановилась и осела на гидравлических опорах перед маленьким засаленным прилавком с пакорой Джагмохана. Бадмаш поставил мопед и поднял на лоб очки.
