Коллектив авторов - Полдень, XXI век (декабрь 2012)
– С кем ты разговаривала в Угловом Доме? – все же задал я бесцельный вопрос, когда мы вошли во двор и я запер калитку.
Ответа, естественно, не дождался. Лампу повесил в прихожей на обычное место, но отец успел заметить ее отсутствие, и я не стану описывать, чем для меня закончился его гнев. Собственно – чем обычно, ничего нового.
Вечером я рано отправился спать – во-первых, утром мне предстояло ехать в Нью-Йорк, а во-вторых, мать с отцом, похоже, хотели о чем-то потолковать наедине. Они и Дженни отвели в ее комнату, хотя сестра сопротивлялась, но отца она все-таки не то чтобы понимала, но знала, что спорить с ним так же бессмысленно, как отвлекать саму Дженнифер от подсчетов числа крапинок на боку нашей коровы Мери.
Погружаясь в сон, я пытался понять, что все-таки произошло с Дженнифер. Неужели, думал я, в ее состоянии наметилось улучшение? Или, наоборот, ей стало хуже, и теперь она будет нести еще большую околесицу, чем раньше?
Не придя ни к какому выводу, я повернулся лицом к стене и неожиданно услышал, как скрипнуло окно в комнате Дженнифер. Она никогда прежде не открывала окно, ей было все равно, спать ли в душной комнате или на свежем воздухе, меньше всего ее заботили соображения удобства. Впрочем, ее и другие соображения заботили не больше. К тому же я был уверен, что у сестры, с ее куриными мозгами, не хватит соображения для того, чтобы отвернуть верхний и нижний шпингалеты, потом повернуть гвоздь, и только после этого толкнуть тугие рамы, которые открывали в последний раз весной, когда матушка мыла стекла на Пасху.
Я поднялся и выглянул в окно – мое-то я всегда держал открытым, поскольку это был единственный способ общения с внешним миром после десяти вечера, когда мать запирала входную дверь и прятала ключ в карман фартука.
Я даже не удивился – не то чтобы ждал чего-то подобного, но дневные события все-таки подготовили меня к странному продолжению. Дженни перелезла через подоконник и неловко спрыгнула в траву. Тихо вскрикнула – должно быть, подвернула ногу. Да, так оно и было, потому что к калитке сестра ковыляла, прихрамывая, но уверенно, прекрасно, видимо, представляя, что собирается делать.
Я оделся за полминуты, а выбраться из окна для меня никогда не составляло проблемы. Дженнифер я догнал уже на дороге – она догадалась, что калитку нужно открыть, повернув щеколду. Может, она и раньше это знала, только виду не подавала и всегда ждала кого-нибудь, чтобы выйти погулять в поле или в лесок.
Дженнифер уже не прихрамывала, а уверенно шла почти в полной темноте по тропе, которая вела к Угловому Дому. Нетрудно было догадаться: шла она на встречу с призраком, тем, что явился прошлой ночью и, видимо, днем тоже, хотя рассудок и все, что я знал о привидениях, говорили мне об обратном.
Дженни что-то бормотала под нос, как обычно, и я расслышал что-то вроде «три миллиона двести семнадцать тысяч». Может, она просто отсчитывала секунды, подобно часам, висевшим на кухне, – Дженнифер частенько это делала, когда ей нечего было больше считать.
Угловой Дом возвышался черной громадой, и сегодня, когда я знал, с кем нам, скорее всего, предстояло встретиться, страх мой был куда более сильным, чем вчера, когда я хотя бы мог освещать себе путь, а не плестись в полном мраке, рискуя свернуть шею, споткнувшись о камень. Дженни, однако, шла, будто ее глаза, подобно кошачьим, видели в темноте так же, как при дневном освещении.
Вступив в анфиладу, Дженнифер замедлила шаг, но не остановилась. Меня она не замечала, а может, не обращала внимания, как обычно. Я действительно споткнулся и, наверно, вскрикнул, но успел выбросить вперед руки и, упав, только ободрал ладонь и ушиб колено. Было больно, но я все же поднялся и поплелся дальше.
В темноте я мог ориентироваться только по гулким шагам сестры. Она свернула в левый коридор, я шел следом, касаясь рукой стены, мы вошли в какую-то комнату с очень маленьким оконцем. Скорее всего, когда-то здесь была кладовая, одна из многих в этом доме.
Окошко мутно виднелось темным прямоугольником во мраке, который вдруг перестал быть абсолютным, потому что…
Я прислонился к стене и сполз на пол – ноги перестали меня держать. Посреди комнаты возник давешний призрак – белесый, бестелесный, будто фосфоресцирующий. Я мог даже детально рассмотреть его одежду, если это была одежда, а не что-то иное – мало ли в каком виде являются на землю привидения. Короткий камзол был чуть темнее его лица, на ногах штаны и башмаки, а может, мне это только казалось, я ведь сам мысленно дорисовывал образ этого существа. Может, он был голым, и то, что виделось мне камзолом с длинными рукавами, на самом деле – всего лишь часть его нечеловеческого тела?
Я опять услышал тихий звук, похожий на ржавое ворчанье. Почему-то этот звук пугал больше всего, он подавлял, от него мурашки бежали по коже, и хотелось выть на луну. Луны, однако, не было, а взвыть я не успел. Дженнифер подошла к призраку почти вплотную, наполовину загородив его от меня, и сказала что-то, пытаясь подражать гнусному голосу. Должен сказать, у нее это хорошо получилось, я и предположить не мог, что сестра способна извлекать такие звуки.
Призрак ответил ржавым голосом, Дженни тоже что-то сказала, и я понял, что между ними завязался разговор – эти два странных создания, похоже, прекрасно понимали друг друга. У сестры, наверно, заболела подвернутая нога, и она, наклонившись и потерев рукой щиколотку, опустилась на пол. Я уже неплохо видел в темноте – впрочем, в комнате было не совсем темно, призрак своим слабым свечением если не разгонял мрак, то делал его будто более прозрачным. Я различал, хотя и с трудом, не только силуэт сестры, но и комод, стоявший у дальней от окна стены, и груду хлама в углу.
Что они говорили друг другу? Как эти два божьих создания нашли общий язык?
И вдруг я услышал слова, обращенные не к призраку, а ко мне. Я не сразу понял и пропустил что-то, возможно, важное.
– …Буду пересказывать тебе то, что он говорит, а ты не понимаешь. Сам ты не можешь расслышать слова, верно?
– Э-э… – с трудом выдавил я и продолжил, откашлявшись: – Дженни, ты это мне?
– Конечно, – сказала сестра. – Ты же шел за мной от самого дома.
– Как ты… – Я пытался подыскать слова, которые, похоже, рассыпались по полу. – Ты понимаешь язык призраков?
– Не говори глупостей, – с неожиданным раздражением отозвалась Дженнифер. Она никогда прежде не раздражалась, никогда не говорила ни с кем таким тоном и не произносила таких слов; ее будто подменили. – Мы говорим, конечно, по-английски. У Нормана странный акцент, а некоторых слов я не понимаю, но он говорит, что и эти слова – английские, просто их еще не придумали, вот в чем на самом деле закавыка, Джон.
